Февраль.
К нам приезжают дальние приятели.
- Как дела, как вы? Ты решила не выходить на работу?
- Знаешь, я хотела, но в январе уволилась перед отпуском, потом вроде были дела и в мае уезжали от аллергии, после вроде можно было выйти, но я забеременела. В институте были дела и устраиваться куда-то было бы нечестно, а потом уже не было настроения.
- Ты всё еще переживаешь ту беременность?
- Это была третья.
И сводит челюсть, и нервный ком. И я говорю почему так. И не плачу. Но дёргается и сводит, отдает куда-то в грудь. И я отворачиваюсь и предлагаю чай. И спрашиваю, звонила ли она общей знакомой.
Эти люди сделают дела и уедут. Мы будем поздравлять друг-друга с праздниками и иногда болтать по скайпу. Мы увидимся пару раз в год. Но мне надо кому-то это говорить. Просто чтоб убедить себя, что это было. Не отрицать полгода своей счастливой жизни и несколько месяцев тоски и безысходности. Чтоб попытаться порадоваться хоть чему-то. Не знаю. Что у меня легко получается беременеть, что у меня есть сын, что муж меня любит, хоть и воспринимает всё по-другому.
Хотя бы затем, чтоб сейчас, вспоминая этот разговор, я могла бы выплакать эту боль, выпустить, разделить, отпустить. Могла бы. Но челюсть снова сводит судорога и глаза сухи.
Возможно, получится позже.
Оно точно когда-то получится.