В мире японской анимации всегда было немного неуютно. Во-первых, потому что она, как и всё японское искусство, крайне специфична, во-вторых, потому что это то направление, в котором гениальные прозрения всегда соседствуют с откровенным трэшем, в котором при всём желании ничего хорошего не найти.
Но держится она на трёх китах - фильмах гениального Хаяо Миядзаки, экспортных сёнэнах, которые мы все многократно видели по телевизору в девяностые, и на Евангелионе. Серьёзно, я думаю, это основа. Можно, конечно, вспомнить и Акиру, как первого среди титанов, можно вспомнить и Призрака в Доспехах Мамору Осии, который так понравился западному зрителю, но Ева - совершенно особый случай.
Скажем так, Neon Genesis Evangelion - это произведение, показавшее, что можно смешать психологию, философию и фантастический боевик. Меха - жанр, не располагающий к глубоким размышлениям, но у Евангелиона получилось "перевернуть игру", добиться ошеломляющего эффекта малыми средствами. Посмотрите, насколько в оригинальном сериале бедная анимация, насколько длинные статичные кадры занимают большую часть хронометража. И как это работает.
Вообще, зрители, увидевшие Еву, делятся на два типа: те, у кого мир перевернулся, и те, кто в ужасе от всего происходящего. И тех и других я могу понять. Произведение нетипичное, глубокое, требующее погружения в девиантный мир этих детей, главных героев сериала. А они, как бы это сказать, несчастные одиночки, у которых вся жизнь идёт через задницу с самого момента осознания себя.
На фоне всего этого безумия совершенно блекнут собственно бои с ангелами, корпоративный шпионаж, всякие внутренние дрязги надгосударственных корпораций и даже смерть второстепенных героев (а умирать будут много, страшно и болезненно, предварительно раскрывая своё прошлое и своих демонов во всех подробностях). Именно эта зацикленность на в край больной психике героев создаёт столь действенный фильтр: если ты способен это не просто выдержать, но прочувствовать, впитать, то тебе сюда, в мир Евангелиона, в мир, в котором психика одного человека, несчастного одинокого человека, напрямую влияет на судьбу мира. Если нет, если тебя бесят эти слизняки, которые даже перед лицом глобальной катастрофы не могут взять себя в руки и перестать ныть, то даже не пытайся.
Да, Ева - это, прежде всего, про солипсизм. Выбор, спасать ли мир, или уничтожить, принимает тот, кому в этом мире нет места. Но ему же даётся возможность выдумать этот мир заново, что, согласитесь, не каждому суждено.
Самое интересное в Евангелионе, как и в японском искусстве в принципе, заключается в том, что создатели способны смешивать вещи, которые западный человек не может смешать даже в теории. Просто потому что это нарушает законы драматургии, логики повествования. Как можно заявить сериал, как фантастический боевик, а потом напихать в него рефлексии под завязку? Религиозные мотивы, бесконечный психоанализ, самокопания, целые серии, наполненные исключительно абстрактными рассуждениями об одиночестве и болезненности общения, человеческого общества.
Эта удивительная неуместность мотивов порождает настоящую ненависть к произведению у доброй половины потенциальной аудитории. И любовь другой половины. Потому что: а почему бы и нет? Что может быть мощнее, чем заявить один жанр, а потом на глазах изумлённой публики его извратить настолько, что получится совершенно другое произведение?
Что касается рассматриваемых в аниме вещей, тут всё очень страшно. Главные герои (давайте будем считать главными героями трёх пилотов - Синдзи, Аску и Рей) - искалеченные дети, которые каждый по-своему пытаются пережить жестокость мира.
Мальчик, которому достался жестокий и холодный отец, самоназначенный спаситель мира. Этому мальчику жизненно необходима похвала отца, но он никак не может её получить, он боится людей, боится привязываться к людям, потому что они всегда уходят из его жизни. Он вообще всего боится, ему бы спрятаться где-то, в уединении, и там получать наслаждение от расковыривания старых ран, а не постоянно сталкиваться с необходимостью общаться с человеками.
Тут раскрывается полноценный стокгольмский синдром, как и у Аски, которую мать заменила куклой. А потом маманя и вовсе повесилась на глазах у дочери. Аске постоянно нужно чувствовать себя нужной и важной хоть для кого-то, а лучше для всех сразу, потому что в противном случае она погружается в такие глубины ненависти к себе, что уже не способна ни на что, кроме как умереть от ненависти и одиночества.
И любимая всеми анимешниками девочка-кукла Рей Аянами, цель жизни которой - удержать любовь своего создателя, выполнить долг, смысла которого ей даже понять не суждено. Живущая, потому что должна кому-то.
Но удивительно даже не это, удивительно то, что почти все персонажи, включая второстепенных, имеют свои истории, и все эти истории - о боли, потерях, одиночестве. Люди в мире после Второго Удара живут в состоянии постоянной фантомной боли.
И мораль всего этого дела проста - нас окружает боль, мы, двуногие, никогда не взрослеющие дети, обречены испытывать её всю свою жизнь, и та жестокость, с которой нам довелось столкнуться в детстве, будет преследовать нас до конца времён.
В основе драматургии Евангелиона - огромное количество эмоциональных крючков. Их расставили мастерски: действие сериала разворачивается постепенно, давая зрителю возможность не просто бегло ознакомиться, но действительно что-то почувствовать по отношению к персонажам. Эта неторопливость помогает узнать каждого человека на станции Нерв, понять его мотивы, осознать его грехи и понаблюдать за его самобичеванием, вместе с ним прожить его воспоминания (спасибо всем бесконечным флешбэкам), прежде всего, его отношения с родителями. Чувствуется, что именно вопрос детских травм в этом аниме - на первом месте. Вся остальная философия плетётся в конце.
Создать такую чудовищную драму в столь низком, казалось бы, жанре, жанре прикладном и сугубо развлекательном, мог только гений, или сумасшедший. Впрочем, разницы между этими двумя состояниями практически нет.
И это при том, что аниме во многом показушное: тут много неоправданного пафоса, тарковщины, много вымученного юмора, эротического подтекста, раздражающей патетики. Именно эти мелкие детали делают сериал объёмным, они отвечают за постоянные эмоциональные качели. И эти качели Ева привнесла в мир визуального искусства, став первопроходцем тяжёлого, депрессивного психологизма в анимации.