Какой бывает любовь? Разной. Кто-то любит страстно и ярко, кто-то, наоборот, не выставляет свои чувства напоказ. Вот о последнем я и хочу написать.
Моя мама не была красавицей в классическом смысле. Светло-русые волосы, светло-серые глаза, вся в полутонах, неброская, нежная. Но в ней была огромная внутренняя сила, которая притягивала к ней разных людей. Ее любили все, начальники и подчиненные, друзья и подруги, а уж о родственниках и говорить не приходится, ее первенство негласно признавали все. Да что там говорить, многочисленные невестки, жены братьев, ревновали ее друг к другу, а это о многом говорит! Мой муж тещу обожал, играл с ней и ее подружками в преферанс, мог дрябнуть коньячку и с удовольствием пел с ней комсомольские песни.
Я долгое время не могла понять, любит ли она папу. То, что он ее любит, беззаветно и всем сердцем, это было ясно всем и сомнениям не подвергалось. А вот о ее чувствах можно было только догадываться. Уважала, ценила – да, безусловно. Но вот любила ли?
Поклонников у нее всегда было много, даже в глубоко пожилом возрасте. Да что говорить, сколько раз на моих глазах к ней подходили знакомиться на улице! А ей, меж тем, было уже за 70! Как-то раз пришел папа одной моей приятельницы, предложил моей маме «встречаться». Она его чаем напоила, накормила оладушками с вареньем, да и отправила обратно к жене. Смеялась:
- А я-то, оказывается, еще ничего! Вон какие дедушки ходят!
Когда у папы случился первый инсульт, врачи ему шансов не давали. Так и говорили: готовьтесь, не жилец. Я тогда прилетела по маминому вызову, мы с ней дежурили у папиной койки, и вот тогда я первый раз услышала от нее:
- Пусть Игнат выживет. Я его выхожу, вылечу. А если на ноги не встанет, то буду ухаживать до последнего, пусть только живет!
Папа выжил. И некоторое время был в относительном порядке. В 2009 у папы случился предпоследний инсульт, после которого он слег окончательно. Если до этого он даже ходил гулять, то с 2009 по 2014 папа уже был полупарализован, речь была совсем невнятной, у него испортился характер – он стал капризным, вредничал, сердился, что его не понимают. Долгих пять лет он лежал, прикованный к кровати, мама и сестренка за ним ухаживали: меняли памперсы, мыли, кормили, лечили, стригли и т.п. Я прилетала только на лето, отправляя маму и сестру в отпуск, чтобы они отдохнули и набрались сил. И если сестра с благодарностью принимала эту помощь, то мама отдыхала максимум 2 недели, говорила:
- Ну как я его оставлю? Это мой крест, буду с ним до конца.
И опять я думала про себя: это любовь или, может, просто жалость и долг? Я ни разу не видела, чтобы мама его, больного, поцеловала. Только гладила по голове и тяжело вздыхала.
10 июля 2014 года папы не стало. Он уже неделю как лежал в больнице, был в коме, на аппарате ИВЛ. Перед его смертью к нам в квартиру прилетел голубь, мама сказала, что сразу поняла – это конец, это папа прощался с нами.
После папиной смерти мама почти не плакала. Вообще, было ощущение, что папа рядом и помогает нам, как это было всегда. Например, нам нужна была его фотография, нормальная, периода «до болезни». Открываю его тумбочку, а там, сверху лежит конверт со студийными фото. Мама вспомнила, что он за месяц до первого инсульта вдруг пошел в фотоателье и сфотографировался со словами: «Вдруг умру, так вы даже фотографию найти не сможете». Она его тогда отругала, а потом инсульт, дежурства возле его кровати, она и забыла об этом. И даже не знала, успел ли он фотографии забрать. И вот через 11 лет эти фото были первым, что мы увидели. Или костюм. Мы не знали, в чем папу хоронить. Он долгое время был лежачим, всю его одежду куда-то положили. И вот я встаю с вопросом, мол, где все его костюмы, открываю антресоли, и прямо мне на голову падает пакет с брюками от папиного любимого костюма. Пиджак висел в шкафу. Сколько раз я открывала антресоли, оттуда ничего не падало, тем более папина одежда! Ну и все так же, любая проблема решалась быстро и как по маслу.
Я прилетела на первую годовщину папиной смерти. И вот тогда я и услышала от мамы:
- Ты говоришь Коле о любви? Как я жалею, что так редко говорила об этом Игнату. Я долго считала, что сделала ему одолжение, выйдя за него замуж. И не сразу поняла, что это был мой самый правильный поступок в жизни. Когда он умер, мне показалось, что от меня оторвали часть, причем лучшую часть. И вот уже год я живу с тем, как мне его не хватает, даже такого – больного и капризного. Цените девочки тех, кто рядом.
До второй годовщины мама не дожила.
Мама и папа похоронены в одной оградке. Когда папу хоронили, мама сразу зарезервировала себе место рядом, ограду поставили с расчетом на вторую могилу. Когда бы мы не приехали на кладбище, я, в свои теперь редкие визиты в город детства, или сестренка, которая живет там постоянно, на могилах нас неизменно встречают две белки. Они нас совсем не боятся, берут еду из рук, и радостно носятся рядом, кувыркаются. А когда мы уезжаем – сидят прямо на оградке и смотрят вслед.