Я давно перешагнул полувековой юбилей, помню себя как личность - лет 55. До 91 года, для формирования моего правильного мировоззрения идеологически закаляли разные структуры: пионерская организация, комсомольская организация, партийная организация. В общей сложности набежало 30 лет. Лет десять делали это очень активно под надзором уполномоченного отдела КГБ. Нельзя сказать, что был я полностью пригоден для лепки идеального советского человека. Знакомый уполномоченный особого отдела КГБ, мой ровесник, который курировал структуру, старался со мной не обсуждать злободневных свободных тем. Обычно переводил разговор в другое русло, удалялся с места беседы, молча обижался. Однажды особист, после моего колкого вопроса, в сердцах бросил: Витя, если бы я тебя не знал, вызвал бы в отдел и склеил ласты. Но это было уже в конце восьмидесятых. С партией, в лице замполитов, у меня тоже были непростые отношения. Мы друг друга тихо ненавидели. После 91 начался перегиб в другую сторону, но в ту я тоже плохо гнулся. Сейчас осознаю, что так и остался политически несознательным элементом, непригодным для лепки слепого сторонника нынешней власти.
Я давно перешагнул полувековой юбилей, помню себя как личность - лет 55. До 91 года, для формирования моего правильного мировоззрения идеологически закаляли разные структуры: пионерская организация, комсомольская организация, партийная организация. В общей сложности набежало 30 лет. Лет десять делали это очень активно под надзором уполномоченного отдела КГБ. Нельзя сказать, что был я полностью пригоден для лепки идеального советского человека. Знакомый уполномоченный особого отдела КГБ, мой ровесник, который курировал структуру, старался со мной не обсуждать злободневных свободных тем. Обычно переводил разговор в другое русло, удалялся с места беседы, молча обижался. Однажды особист, после моего колкого вопроса, в сердцах бросил: Витя, если бы я тебя не знал, вызвал бы в отдел и склеил ласты. Но это было уже в конце восьмидесятых. С партией, в лице замполитов, у меня тоже были непростые отношения. Мы друг друга тихо ненавидели. После 91 начался перегиб в другую сторону, но в ту я тоже плохо гнулся. Сейчас осознаю, что так и остался политически несознательным элементом, непригодным для лепки слепого сторонника нынешней власти.
