Совершенно согласна с суждением: бахилы – зло. Да, те самые пакеты на резинках, которые в поликлинике и в больнице нам велят надевать на сапоги зимой, хотя грязь все равно просачивается на пол, и на сандалии летом, хотя на улице тепло и сухо.
Забыть нельзя. Молодого и старого, больного и здорового, мужчину и женщину, беременную двойней на позднем сроке, – любого из них сотрудник ЧОПа, всегда отчего-то сидящий на входе в медучреждение, остановит вопросом: «Почему не надели бахилы?».
Я их ненавижу. Меня спрашивают: «Откуда столько страсти? Это же просто кусок целлофана». А я объясню.
Ну, например. Моя дочь уже неделю лежит в ортопедии, ждет несложной операции, которую все никак не назначат – то врача нет, то у кого-то экстренная внеплановая, а вот уже и пятница. Лежать тоскливо и хочется картошки фри. На входе в отделение меня тормозит медсестра.
– Мамочка! Это что у вас, из Макдональдса пакет? Нельзя! Читайте объявление. Когда у вашего ребенка живот заболит, кто с ним возиться будет?
Моя коллега томится с дочкой в стационаре. Девочка пошла на поправку, но до понедельника все равно не выпишут. Очень хочется поработать. Для этого нужен телефон, но зарядить его не дают.
– Мамочка, здесь больница, между прочим, болтать по мобильнику дома будете.
Или вот, скажем, мой папа. Ему 87 лет, но это не избавляет его от многочасового ожидания в поликлинической очереди лишь затем, чтобы получить талончик и встать в новую очередь. По пути куда-то потерялись уже подшитые в карту анализы.
– Мужчина, я откуда знаю, где ваши анализы? Ищите в регистратуре! Нет, карты на руки не выдаем.
Все мы бесконечно благодарны врачам, которые нас лечат и вылечивают, но у каждого из нас – своя летопись больничных унижений.
Попав в систему государственного здравоохранения, ты словно лишаешься своей субъектности, перестаешь быть человеком.
У тебя нет ни имени, ни отчества, ни фамилии. Ты становишься просто пациентом, или родителем пациента, «мамочкой» — каким-то образом это нежное слово вдруг становится уничижительным, обесценивающим и тебя саму, и твое материнство. Я нисколько не сомневаюсь, что все вокруг хотят только добра, регламенты и санпины продиктованы заботой об общем благе, поэтому на ноги – бахилы, верхнюю одежду – в гардероб («женщина, почему петельку не пришили?»), в отделение – только в халате. Конечно, есть боксы, где соблюдение стерильности – это вопрос жизни и смерти. И стафилококк не выдумка, поэтому, как мне объясняли, в родильное отделение, где я рожала второго ребенка, было строго-настрого запрещено приводить детей, хотя дочка рвалась поскорее познакомиться с младшим братом.
Наверное, все это правильно.
Но я вспоминаю рассказ подруги, которая рожала в Бостоне. Первый, кого она увидела, придя в себя, был ее старший сын. На груди у него красовался выданный ему медсестрой значок с надписью «elder brother», а на ногах – ой, вот сейчас вы удивитесь – не было абсолютно никаких бахил.
Почему же в Америке можно, а у нас нет? Или наш советский стафилококк – самый прыгучий стафилококк в мире?
Когда я оказалась в больнице «Хадасса» в Иерусалиме, я и вовсе не поверила своим глазам. Я как будто попала в торговый центр. Стеклянные стены, огромное развернутое ввысь пространство в несколько этажей, скользящие вверх и вниз эскалаторы, повсюду магазинчики и кафе. Толпа народу, в ней и пациенты, и посетители, и туристы, вроде меня, которые пришли посмотреть на часовню, расписанную Шагалом и находящуюся внутри больничного комплекса. Угадайте, многие ли в этой толпе носили бахилы? Потом я вышла во внутренний дворик больницы и обратила внимание на курящего мужчину. Он держал за руку бритого наголо мальчика лет 12-ти. Мальчик был в маске.
Я убеждена, что дело не в медицине, не в санитарных нормах и не в чем-то еще. Не в микробах и всяких там бактериях. Театр начинается с вешалки, а наша российская больничная пьеса, в которой все мы играем, с годами всё чаще, – с синих пакетов на входе. Ты просто винтик, от твоих желаний ничего не зависит.
Делай как скажут, жди пока вызовут, будет надо – узнаешь, не ори – тужься, терпи – умирать больно. А ты как думал?
Равнодушная, репрессивная, обезличенная система, где нет места ни радости, ни смеху, ни свободе, ни собственно жизни, – вся она лично для меня начинается со слов «наденьте бахилы».
Благодарю за просмотр.
Подписывайтесь на канал.
Еще видео и другие публикации смотрите здесь.
