Перед тем как рассказать вам о том, какой грандиозный скандал я всё-таки умудрилась учинить на самом моём долгожданном празднике – новогоднем утреннике, - я расскажу немножко о том, что ему предшествовало.
Вообще-то оно именовалось непонятным мне тогда словом «грипп» и «карантин». Точнее, второе слово я знала. У нас в саду уже была однажды ветрянка и тогда всем детям назначали этот самый карантин и нашим мамам можно было прогуливать садик вместе с нами на специальных отгулах.
Но тут карантином наградили взрослых. Оказалось, что вся наша кухня садиковская в полном составе – и тётя Надя, и Галина Петровна, и даже странноватая глухонемая няня-посудомойка Леся подхватили этот самый грипп. Наверное, съели что-нибудь невкусное, из того, что сами и приготовили.
Лида Романовна, моя воспитательница, сама привела меня из группы к нам домой и в полном отчаянии рассказала бабушке, что «заведующая рвёт на себе волосы, потому что завтра утренник, а кухня пустая, кроме того на карантин ушёл ещё и завхоз, повесив тем самым всех собак, а так же вопрос с Дедом Морозом на многострадальную заведующую. Ну и в добавок ко всем бедам, какой-то Лёнька из городской филармонии, который уже накобелился наконец, предложил руку и сердце Миле Степановне, нашему музруку, и эта доверчивая дурочка укатила в Жданов, плюнув на всё, чтобы знакомиться с Лёнькиной мамашей».
Я подслушивала под дверью, но тут от ужаса мне захотелось куда-нибудь удрать. Столько новостей из взрослой жизни на меня сваливалось редко. Если сама заведующая по собственному желанию рвёт волосы на своей голове (а это же пребольно), если добрый Петрович, наш завхоз, вешает собак, а Мила Степановна зачем-то соглашается забрать у неизвестного мне Лёньки его руку и еще и сердце, то дела совсем плохи…
Лида Романовна была в нашем садике парторгом, поэтому она уже не в первый раз приходила к бабушке жаловаться, но обычно она говорила о чем-то скучном, и, точно, никогда еще так не кричала…
- Ну, с нашей домовой кухни я тебе никого дать не смогу. И из обкомовской столовой тоже. Сама понимаешь – праздники, мероприятия, высокие гости, поэтому работы много. Но я подумаю, кого из мамаш попросить завтра помочь на кухне. Надо, чтобы только санкнижка в порядке была. Ты не в курсе, есть у вас такие? - бабуля закурила и забарабанила пальцами по столу.
- Навскидку не вспомню. По моей группе точно никого нет. А по другим – надо личные дела смотреть. Но ведь уже вечер. Не успеем!
- Ладно… Буду думать. А по раскладке, что завтра у детей в меню?
- Ну, завтра они приходят к десяти, из-за утренника, так что завтрака не будет. Обед у них ранний, в 12-00, там у нас щи, пюре с сарделем и компот. Но к трём часам дня мы обещали детям торты и чай! Торты я нигде не достану. В кулинарию заказ давать поздно, да и не положено по санитарным нормам. Только собственного приготовления.
- Свяжись с коллегами. Пусть другие сады выручат!
- Ну это только если вы попросите. Мне они откажут! И потом нам нужно 14 килограммов выпечки. Столько в одном месте никто не даст. А разносортицу, сами знаете, профком не разрешит.
- Как у тебя всё сложно, Лида… Неужели нельзя было вчера подумать, позавчера?
- Так они только сегодня все затемпературили. Как сговорились. Я их даже на полдник не оставила, чтоб заразу не разносили. Детям давали молоко и зефир, хоть и не положено! – Лида Романовна шмыгнула носом и чихнула.
- Так! Отставить! Ещё мне ты заболей! Давай, двигай домой, а мы тут с внучкой будем думы думать… Инна Витальевна, извольте выйти из-за двери. Я прекрасно вижу, что ты подслушиваешь!
Меня всегда удивляла бабушкина способность видеть сквозь стены. Наверное, у неё в роду были какие-нибудь волшебники. Мама была уверена, что баба Аня и сама немножко ведьма. Во всяком случае она убеждала в этом мою Миру.
Когда заплаканная Лида Романовна ушла, бабуля позвонила Беренштамам и попросила Анну Ароновну заглянуть к нам на минуточку. Я ужасно обрадовалась, так как Анна Ароновна почти никогда у нас не была, а если и заходила пару раз, то скромно жалась на пороге, прося у мамы какую-нибудь мелочь, чаще всего свежие дрожжи, или амоний для теста, или ваниль для него же.
Дожидаясь свою старшую подругу, я не отходила от приоткрытой входной двери, в результате жутко замёрзла.
- Ты чего дрожишь, как осиновый лист? – обняла меня бабушка. – Зачем холод в дом напустила?
- Ничего и не дрожу. Просто немножко закоцюбла.
- Что ты сделала?
- Закоцюбла.
- Это где ты таких слов нахваталась?
- У нас во дворе все так говорят. Это, наверное, на украинском. Или на еврейском. Я точно не знаю.
- Это, сударыня, не на украинском. Это бог знает на каком! Я тебе сто раз говорила, чтобы ты не коверкала родную речь. А ты вечно доводишь меня до белого каления! Шагом марш на кухню и сидеть у батареи смирно! Нос никуда не высовывать!
Этого бабушкиного «белого калена» я боялась как огня. Да и не только я. Мама тоже. Жаль, что она сегодня пошла к тёте Неле волосы красить. Теперь меня и защитить некому. Если только Анна Ароновна вовремя успеет..
И она успела!
- Анна Георгиевна? Что у вас случилось? С Иннушкой что-то?
- Да нет, жива-здорова. Но в наказание отправлена на кухню, греться у батареи. Она вас так ждала, что в халате на сквозняке наплясалась до синего носа и судорог. А случилась у нас неприятность в её садике.
- Господи, что такое?
- Грипп. И вся кухня на больничном. Я вас позвала вот с каким вопросом. Весной я вас устраивала в наш профилакторий, поваром. Верно?
- Да. На два месяца. Пенсионерам же дольше нельзя…
- Совершенно верно. А не подскажете, медицинская книжка у вас сохранилась?
- Конечно. Её на год выдают.
- Чудесно! Тогда, милая моя, Анна Ароновна, будет у меня к вам нижайшая просьба. Не сможете ли вы завтра накормить нашу с вами красавицу и еще примерно 120 её товарищей обедом? Безусловно, мы решим, из какого фонда будет оплачена ваша работа.
- Да я с удовольствием. Но справлюсь ли?
- Помощь мы вам обеспечим. Вы в профилактории сколько человек кормили?
- В среднем, пятьдесят.
- Одна?
- Не совсем. Там же всегда практиканты из кулинарного техникума, ну и посудомойки штатные.
- Замечательная идея! Практикантов я пришлю. Договорюсь. А посуду вам мыть и не придётся. Благодарные родители помогут. Это всего один обед! Сад после утренника открывается только второго января, так что, я думаю, к тому времени повар уже на работу выйдут.
- А что готовить?
- Э-э-э… Щи, пюре, компот, ну и сардельки сварить.
- Это я точно сумею.
- Значит, вопрос мы решили. Ира Рахубовская в 6 утра отвезет вас в сад, все инструкции получите у заведующей. Она же и продукты выдаст. Теперь бы решить вопрос с выпечкой и можно вздохнуть свободно.
- А что с выпечкой?
- Так утренник же! Дети будут угощений ждать.
- Давайте я им рулет с крэмом сделаю. Это быстро, сытно и вкусно. Если бы только сгущенное молоко в садике было.
- Много нужно? На 14 килограммов рулета?
- Дайте прикинуть… Чтоб с запасом – аккурат 17 банок.
- Доставим! Если есть вопросы – задавайте. Если нет, то я тогда освобожу внучку из плена, а то она уже все ногти искусала…
Я с ужасом отдёрнула руку ото рта и опять покосилась на прикрытую дверь. К счастью, она в ту же секунду распахнулась, и в нашу огромную кухню влетела моя дорогая подруга – маленькая, весёлая, в накинутом прямо на халат пальто и сбившимся на плечи ажурном пуховом платке. Сама не знаю почему, но я с облегчением разревелась и рассказала тут же и про карантин, и про повешенных несчастных собак, и про вырванные волосы, и про кобеля Лёньку, который увёз нашего музрука в город Жданов…
- Ничего, малыш, ничего! Завтра мы такой с тобой пир-горой устроим! Накормлю вас по царски.
- По царски нельзя. Мы же советский садик. Нас только по кремлёвски можно. Или как там бывает?
- По-кремлёвски, говоришь? Ну, хорошо! Есть у меня один секретный рецептик. Приготовлю вам любимые щи Сталина. Их ему мои родители готовили. Говорят, он потом только такие и ел.
- Сталина? Это который был раньше Брежнева и войну выиграл?
- Его. Иосифа Виссарионовича. Будь он трижды неладен.
- Неладен? Почему? А так можно говорить?
- Мне, солнышко, можно. А вот тебе не советую. Услышала, и забудь. А рецепт я тебе потом продиктую, ты его сохранишь, и твои дети будут знать, что любимые щи вождя народов ему варили простые евреи из Одессы – Балагулы…
Рецепт щей для Сталина от Анны Ароновны: Щи Сталин любил исключительно суточные, особые. Попробуйте однажды приготовить, ивы будете варить их впредь только так. Для щей понадобится 200 граммов старой, зрелой говядины, 200 граммов молодой телятины, 200 граммов филе курицы, но не грудок. Ещё будут нужны 800 граммов хорошей квашеной капусты, 1 крупная морковь, 1 корень петрушки, 1 средняя луковица, по 2 столовые ложки сливочного масла, томатной пасты и муки, горсть рубленой свежей петрушки, 2 зубчика чеснока, соль крупная и перец черный молотый по вкусу. Лавровый лист и прочие специи не добавлять! Говядину и телятину (лучше филейный край и рёбрышки) порезать порционно и залить 3 литрами кипятка. Посолить. Довести до кипения, посолить, уменьшить огонь почти полностью и томить под крышкой 150 минут. Добавить курицу, довести до кипения и опять потомить еще полчаса. Добавить капусту и проварить 10 минут. Выключить огонь. В большом казане на сливочном масле обжарить до устойчивого золотого цвета нашинкованные лук, морковь и корень петрушки. Добавить томатную пасту, прожарить 2 минуты. Добавить муку, порубленный чеснок и прожарить еще 1 минуту, а затем начать вливать в пассеровку половниками бульон из кастрюли. В результате весь бульон вместе с мясом и капустой должен оказаться в казанке. Осталось добавить петрушку, черный перец, довести до кипения и остудить. Щи разлить в небольшие судочки и поставить в морозильник. Морозить двое суток. При подаче каждый судок разогреть на плите, посыпать свежей зеленью и понежить ложкой домашней сметаны. Очень вкусно!
