Рок-музыка и психология (продолжение 2), рассказ (продолжение).
Рок-н-ролл и рок (продолжение).
На концерте люди составляют одну большую молекулу с одинаковыми атомами; блаженное состояние. Оно достигается, когда все пьяны, или под кайфом. На футболе бывает такое; человек отдыхает, даже, когда его команда проигрывает.
Только слепой не видел, что Есенин, Высоцкий и Цой во время последних выступлений готовились к смерти; тем больше был восторг публики.
Джим Моррисон на сцене умирал. Но отчего, он же никого не убил. Раскольников Достоевского впадает в депрессию, еще не совершив реального преступления. Его, как и Джима, преследуют Эриннии (богини мести). Да и по христианским понятиям, желание смерти ближнему, уже смертный грех.
Часть 1 Грехи.
2. Мать и дочь.
Настя была красива, к тому же умна; все были уверены, что она получит красный диплом. В каникулы она поехала с подругой на море, где она познакомилась с обворожительным мужчиной. Это был не просто курортный роман, а настоящая любовь. Чувство было сильнее со стороны мужчины, но природа не терпит симметрии.
Он был старше Насти на двадцать лет, но отлично выглядел, к тому же был богат и щедр. Сергей был животноводом в крупном процветающем колхозе на Кубани. Он с увлечением рассказывал о сельском хозяйстве и ветеринарии.
Потом поехали к нему домой. Насте понравился большой красивый дом и милые Сережины родители. Они были здоровы и всем довольны, только вот внуков не было; при этих словах Настя ловила на себе пристальные взгляды.
Когда появились первые признаки беременности, Настя испугалась, но радость Сережи и его родителей успокоила. Все встало на свои места, и на конец Сентября назначили свадьбу.
Перед этим надо было съездить в Москву; сообщить маме, забрать документы из института. Сережа отвез Настю домой, познакомился с мамой, и, как ему показалось, очаровал ее подарками, цветами и куртуазным обращением.
Но он не мог долго задерживаться. Договорились, что он заберет Настю с мамой через несколько дней; та оформит за это время отпуск на пару недель. Как только дверь за будущим зятем захлопнулась, мама позвала Настю на кухню. Ту потрясла перемена: дежурная улыбка у Анны Анатольевны сменилась злобным выражением, подобно маскам в театре Кабуки.
- А вот теперь поговорим. Садись. Ты с ума сошла?! Он же старик!
- Мужчина может быть старше, это даже хорошо считается…
- Что?!
Почти взвизгнула мать.
- Ты в каком веке живешь?! В Древней Руси, или в Иране каком-нибудь?!
Что двигало этой немолодой, и казалось, мудрой женщиной: зависть, ревность, страх остаться одной, но никак не забота о дочери. Как страшно, когда в основе действий наших близких лежат столь низменные мотивы. «Иди от близких, и иди к дальним»; эту божественную истину постигаешь слишком поздно.
Потом была теплая встреча с подругой. Ну, та еще на курорте до боли завидовала Насте, которая «подцепила» такого мужика. Когда она узнала о предстоящем браке, болевые импульсы от всех точек тела достигли критической величины.
Тем не менее, Валя, сохраняя очаровательную улыбку, усмехнулась.
- Ты с ума сошла подруга? Он же – старик. Да, папик неплохой, но жениться, рожать…
- Ты, как мать говоришь.
- Она тебе добра желает, а ты не ценишь! Станешь домохозяйкой, глупой бабой без образования. Он хочет сделать из тебя кухарку, посудомойку, прачку, рабыню…
- Там тоже есть институты…
- Это же деревня, мрак, провинция, отстой. Все нормальные люди сюда прутся, готовы на хлебе и воде сидеть, чтобы зацепиться, а ты сама туда прешься! Ну, ты и удивила!
Зависть, ревность и другие, не украшающие чувства, мамы и подруги понятны. Менее ясно другое: почему Настя, уже взрослая женщина, позволяла так беспардонно вторгаться в свою личную жизнь?
А был у нее характерный для неправильно воспитанных минус – склонность к моральному подчинению. Когда ты подчиняешься чужой воле, то ощущаешь состояние абсолютного блаженства, расслабление; как на море, лежа на спине. Можно ни о чем не думать, не заботиться; все решат за тебя милые и близкие люди. Все мы падки до такой убивающей нашу жизнь нирваны.
Первого Сентября Настя пошла в институт, и, прежде чем идти в деканат, решила в последний раз сходить на занятие. Бурная встреча с однокурсниками, перекуры, болтовня до упаду…
Затем была лекция, потом лабораторка, вечером вся группа собралась в общежитии, и закрутилось…
И так день за днем; Настя не имела сил вырваться из этого, такого привычного, омута. К ней, как всегда, клеились однокурсники и молодые преподаватели, и она невольно сравнивала…
Под диктовку матери написала отвратительное и оскорбительное письмо. Когда приехал Сергей, ему открыла мама, Настя не вышла из комнаты.
Разговор был коротким; Сережа сунул деньги и ретировался. Мать взяла пачку, отсчитала, нужную для аборта сумму, остальное взяла себе.
Жизнь – это весы. Постоянно приходиться прикидывать, чем, за что готов платить. Героин – приятная вещь, уносящая к детским грезам, но готов ли ты отдать за жизнь за это удовольствие? Героинщики редко пересекают тридцатилетний барьер.
Плата за аборт – это здоровье и муки совести. Если в душе не включился запрет на убийство, наложенный всеми мировыми религиями, то надо опереться на разумный эгоизм и здравый смысл. Какой путь выгодней? Что дороже: сиюминутная выгода, или жизненные интересы?
Мы можем сколько угодно обманывать свое сознание, но предсознание (душа, совесть) назовет вещи своими именами: убийство убийством.
Прошло несколько лет.
Настя с Сережей были уже женаты.
- Смотри, Настюха, как круто!
- Что это?
- Сняли, как плод дергается во время аборта. Смотри, агония какая, а говорят неживой…
Что с тобой?! Алло, скорая…