Сегодня одними из самыми ярких новостей стали выступления двух президентов потенциально одного Союзного государства: Александра Лукашенко и Владимира Путина. Один встречался с «представителями общественности», ну то есть специально отобранной, но без погон (хочется верить), и объяснял, зачем менять Конституцию, а второй в который раз рассказал о нефтяном споре с соседом и объяснил что же там такое случилось с «сахарным делом».
И несмотря на то, что судьба исчезнувших директоров заводов Беларуси заинтересовала многие даже российские СМИ и, безусловно, стала самой захватывающей историей сезона, найти смысл внесения поправок в Конституцию России тоже очень хочется. Напомню, ранее это не удалось сделать Николаю Сванидзе, а вероятно и всей рабочей группе Совета по правам человека:
«Нет объяснения, почему поправки принимаются именно сейчас: что в России происходит такого, что требует радикального изменения Конституции?» (цитата по "Ъ")
Сразу оговорюсь, что объединение этих новостей напрашивается ещё и из-за фразы г-на Лукашенко, который как бы мельком напомнил: «Мы же не вечные. Что мы оставим после себя — вот в чем вопрос», — говоря именно что про себя и российского коллегу, которые находятся «на исходе политической карьеры». Именно об этом отчасти и, разумеется, лишь со слабым намеком на возможный уход говорил и г-н Путин, ведь изменения в Основном законе отчасти и есть своего рода наследие.
«Поправки, которые я предложил, на мой взгляд, продиктованы просто жизнью… За время работы президентом и председателем правительства для меня стало очевидным, что некоторые вещи не работают так, как должны работать… И поэтому я это предложил. Но не для того, чтобы продлить свои полномочия»
Конечно, многие СМИ сразу написали, что Путин, мол, отказался идти во власть после 2024 года, но ведь нет, он даже от нового срока не отказался, а лишь пояснил, что Конституцию он не для этого меняет… но может так совпасть, что и для этого она пригодится, почему нет? Главное, что без умысла… При этом тут же возникает один разумный вопрос: как так случилось, что человек 20 лет говорил, что Конституцию менять ни за что не станет, а тут вдруг «просто жизнь» настала и началась спецоперация.
Он также пояснил, что три с половиной месяца на реформу Конституции это тоже нормально, так как над прошлой работали «шесть месяцев и одну неделю». Окей, попробуем согласиться, но тогда другой вопрос, а если на 22 поправки в Основной закон вы внести можете за 3 месяца, почему на остальные законы от домашнего насилия, до маркировки зубных паст вам нужно не меньше полугода, а чаще и года, а иногда и двух? К слову о том, что как раз не работает ни «как должны», ни как-либо иначе.
Интересно также, что поглощение муниципальной власти г-н Путин объяснил пространной фразой: «Ведь, по сути, у нас по Конституции муниципалитеты не связаны напрямую с государством. Должна быть единая система публичной власти. Чтобы у верхних этажей этой власти была ответственность за то, что происходит внизу, а те, кто работает в муниципалитетах, были связаны определенным образом со страной и ее интересами». То есть ему, видимо, всерьез кажется, что до этого момента муниципальные органы власти не были связаны со страной и её интересами… А, простите, с чем они были в таком случае связаны? Неужели и до сюда Госдеп добрался?..
К слову «батька» в этом вопросе предпочитает прямоту и не слишком-то полагается на сказки про злой Запад: «Мы хотим просто честных, чистых, прозрачных отношений. Не хотите — пусть скажут нам об этом. И не кричат: "Ах, Помпео приехал. Завтра Трамп приедет... Что они будут делать?», — и правда, что? Ну съедят всех, разумеется. Базами окружат. НАТО головного мозга.
Однако самым интересным в выступлении Лукашенко стали его жесткие и, как всегда, уместные формулировки, которые он использовал для истории с сахарными директорами:
«У меня ни к кому нет личных претензий. Я защищаю интересы государства. И знаете, что еще просто бесит: когда ты там сражаешься за эту копейку по нефти, газу, металлам, еще по чему-то, здесь пытаемся достроить, чтобы люди зарплату имели, эти подонки внаглую средь бела дня воруют. Разве это нормально? Ненормально. Поэтому это наука для всех директоров»
Конечно, в лучшем свете себя проявили, по его словам, и методы белорусского допроса: «Все дали показания. Никто их не гнобил, не бил, пальцы в дверь не засовывал — посадили и сказали: “Только правду!”. Все написали, с кем были связаны, кому возили, кому давали».
Но вот следующая фраза белорусского лидера показала очевидную, радикальную разницу между системами двух стран: «Провели обыски - собственности немерено: там десятки самых современных автомобилей, квартиры десятками, особняки и огромное количество денег», — и это он говорит в тот же день, когда «Собеседник» выпускает здоровенное расследование про достижения одного из самых «лучших» (стоило бы без кавычек, но рука не поднимается) чиновников путинской России Сергея Кириенко. А всю прошлую и позапрошлую неделю «Проект» наперегонки с Навальным, The Insider и Baza рассказывали про дома, квартиры, бизнесы и прочее, и прочее Мишустина, его кабмина, жильцов «дома друзей Собянина», Лаврова… цифры начали доходить до миллиардов и тут добавился ещё и Чемезов со своей тещей, у которой итак уже была квартира на два миллиарда, так оказалась ещё и дача на три, а с детьми и внуками так и на все четыре, чего уж говорить о его жене из рейтинга Forbes — член семьи своей жены в лучших традициях Лужкова.
И если Лукашенко, кроме всего прочего, действительно запомнится как отец нации, который-таки модернизировал сахарные заводы и посадил директоров (может там тоже есть дворцы и дачи, но о них хотя бы никто не знает), то, как бы прискорбно это ни казалось, Путин, несмотря на многое хорошее, чего уж там, запомнится во многом именно вот этими дворцами, уточками и сомнительными поправками к Конституции, которую он вместе со всеми этими деятелями старательно не соблюдал последние N лет.