Солнце жарило нестерпимо, хотя в сентябре, кажется, пора бы и угомониться. Но здесь, в южной Италии, оно, как известно, особо не церемонится даже с осторожными экскурсантами, выбравшимися в бархатный сезон испить немного ультрафиолета, да полюбоваться древними развалинами.
К экскурсантам Валентина Семеновна относилась, как к детям. Они задавали глупые вопросы, постоянно терялись в разномастной толчее. Впрочем, и негатива она к ним не испытывала. «Осенние экскурсанты» обычно были людьми солидными: богатые семейные пары, мамы с великовозрастными дочерьми, одинокие матроны с подругами… Экскурсия стоила недешево, поэтому ее, как правило, покупали те, кто последнюю корочку хлеба не доедает. Наверное, и она, прожив в Неаполе уже более двадцати лет, вряд ли смогла бы позволить себе такую…
Странно, как быстро пролетело время. И кто бы знал, что девчонка из Смоленска, волею Судьбы оказавшись в жарких краях, найдет здесь свою вторую жизнь, выйдет замуж, родит ребенка. И даже будет рассказывать о гибели Помпеи, хотя таких, как она, из бывшего СССР, которые смогли получить лицензию, здесь единицы. В основном, подай – принеси, сопроводи туристов в аэропорт. А вот чтобы по специальности, да еще и книжку написать, это редкость.
Читайте в блоге: Простое турецкое счастье второй русской жены
Она еще раз тщательно разгладила юбку, вытерла проступивший на лбу пот и приготовила профессиональную улыбку. В последнее время, водя туристов по раскаленным улицам Помпеи, Валентина изрядно задыхалась, но не хотела, чтобы эту ее маленькую слабость видели другие. Конечно, если тебе под шестьдесят, козочкой по крутым холмам и лестницам уже не взлетишь.
Вот и группа показалась. Бледные, по сравнению с итальянцами, и какие-то зажатые. Но хорохорятся: дамы в туалетах «под Италию», мужчины в белоснежных теннисках и легких туфлях. Как всегда, россияне, белорусы, украинцы… Куда нам друг от друга деться?
Профессионально улыбаясь, она уже успела сказать привычные первые слова, но на секунду осеклась, почувствовав, что ей не хватает воздуха:
Костя! Мадонна, неужели это он? Все еще красивый, с не по возрасту длинными седыми волосами, но уже с наметившимся брюшком и глубокими складками у подвижного рта. Сколько же они не виделись? Тридцать пять лет? Однокурсник, с которым вместе учились в техникуме. Первая любовь, и первый мужчина, который должен был стать ее мужем…
А жена у него еще молодая, под пятьдесят. Второй брак? Вон, как вцепилась в него, глазками по сторонам стреляет. А та, на которой он тогда женился, где? У него и внуки, поди, уже есть, дети же наши почти ровесники…
А мне что за дело? – Одернула она себя. — Проведу эту злосчастную экскурсию, и забуду про дурацкую встречу.
Вздохнув, Валентина Семеновна собрала все свое самообладание и бодрым голосом объяснила правила, выдала всем наушники и, отдуваясь, повела группу в самое сердце древнего города Помпеи. И если голос ее прерывался, то самую малость, ведь она профессионал, поэтому, хоть умри, а экскурсия должна быть интересной.
От глиняных кувшинов шел жар, красочные мозаики, остатки древних храмов и колонн сливались в одну непрерывную красную линию, но она привычно шагала по раскаленным камням, стараясь не обращать внимания на немолодого мужчину со своей спутницей. Ну, был когда-то такой в ее жизни – да то уже давно быльем поросло.
Быльем? Не зря же говорят, что первая любовь не забывается…
Много лет назад
— Ты точно согласна? Опершись на тонкие, но крепкие, с выпирающими бугорками мускулов руки, он нависал над ней, пристально глядя ей в глаза.
— Да, хочу… — Она лежала на солдатском байковом одеяле, и оно казалось ей периной принцессы, а берег озера, куда они украдкой улизнули, роскошным Дворцом, где может свершиться великое Таинство.
Озеро лениво плескалось, шепча им свои маленькие и большие тайны, заговорщически шуршали камыши, но она чувствовала только его руки, вдыхала запах его солдатского одеколона и осторожно дотрагивалась до нежной, почти мальчишеской шеи, натертой грубым воротником гимнастерки.
Тогда он был солдатом, а она — потерявшей голову от любви девчонкой. Она ездила к нему в часть каждые выходные – всего чуть больше часа на электричке, ну и еще три километра пешком, по узкому военному шоссе, вдоль которого тянулись глухие заборы. Благо тетке, с которой она по своему сиротскому званию жила, было абсолютно все равно.
Он встречал ее недалеко от части, хватал на руки, и последний километр они шли вместе, сверяя шаг и дыхание. Им повезло, что через год Костю перевели на стрельбище, где в его распоряжении был домик с печкой и узкой солдатской кроватью и относительная свобода, по крайней мере, ночью. И они эту свободу, как могли, использовали, совершенно не сомневаясь в том, что сразу же после его армии поженятся.
Обычно они не допускали вольностей, но в ту лунную ночь с ними случилось что-то странное. Может, причиной тому скорое его увольнение, а может, просто озеро нашептало им что-то свое, особенное, но все, что должно было случиться – случилось. И это была самая лучшая ночь в ее жизни.
Через два месяца Костя вернулся из армии. И впереди было так много дел, а, главное, он еще не знал, что в ней уже живет новая жизнь. С тайной радостью она готовилась сказать ему об этом, радовалась предстоящей свадьбе и даже присматривала себе платье в комиссионке.
Но все пошло не так, как ожидалось.
— Знаешь, малыш, — сказал Костя. – Мне поступать надо, на работу устроиться. Подождем годик, хорошо? И мама так считает, что не надо торопиться…
«Подождем? — Хотелось крикнуть ей. – Подождем, пока у меня пузо на живот налезет?».
Но она сдержалась. Лишь только сказала: «Уходи». И открыла дверь.
— Валюш, ты что? — Он обнял ее и с недоумением заглянул в глаза. – Но там была только обида. И… боль.
Тогда он так и не понял, что же случилось. Да и куда все это понять мальчишке, которому чуть за двадцать? Решил, что обычная ссора.
«Никогда не навязывалась, и сейчас не буду, — зло думала она, корчась от подступающей тошноты – беременность давала о себе знать».
Костя звонил, подкарауливал ее у подъезда, пытаясь поговорить. Но она молча проходила мимо. Откуда ему было знать, что на днях ее посетила его мать и безапелляционно сказала, что сыну жениться еще рано и вообще, у нее на примете есть для него невеста из хорошей семьи, не голытьба. А детские забавы можно оставить в прошлом. И, вглядевшись в ее серое измученное токсикозом лицо, дрогнула: «Ты это, если гинеколог нужен, обращайся. Вот деньги…». — Она сунула ей смятые бумажки, которые веером так и остались лежать на полу.
И это был конец. Тетка, по своему обыкновению, пьяная, валялась на диване. Идти было некуда. А Костик пусть женится на этой своей… невесте. Весь вечер она, словно окаменев, просидела на кухне, на шатком табурете. Слез не было, только мрачные раздумья о том, каким способом лучше уйти из жизни. Но новая жизнь в ней была выше ее самой, и ее надо было спасать.
И тогда Валя вспомнила про Олега, который вот уже год осыпал ее знаками внимания. Неказистый, не очень умный, он жил в соседнем подъезде. И его маму, тетю Лину, Валя знала с детства, она возражать уж точно не будет, как эта дама голубых кровей. «Грех прикрыть», — шептало ей извечное, женское. В те годы рожать без мужа было стыдно, на таких косились, как на непутевых.
***
Свадьба была скромная, торопливая. Гордый жених держал ее за руку, а тетка как всегда напилась и начала буянить, что не за того, кого любит, Валька выходит. И все понимали, о чем речь, и шептались, что невеста то того, «порченая» — пузо скоро на живот налезет. Но Олег был счастлив, нежен, и Вале на минуту показалось, что и она может быть счастлива.
Малыш родился здоровеньким. Правда, семимесячным. Но Валя-то знала цену этим двум недостающим месяцам. А Олег и не расспрашивал, просто радовался тому, что у него есть сын. И красавица жена.
Шло время. Валентина поступила на истфак, на заочное, после устроилась работать в школу, учителем. Сын Гоша подрастал, но второго ребенка Валентина заводить не спешила. Не заводят женщины вторых с такими мужьями…Слабый, абсолютно равнодушный ко всем семейным проблемам – Валентина так и не смогла полюбить мужа, как ни старалась. Только свекровь свою, тетю Лину, любила. Как мать она ей стала. И даже после развода с Олегом, когда подвернулся ей шанс уехать поработать на сезон в Италию, с Гошей осталась тетя Лина.
И это был первый раз, когда она, всего лишь сопровождая и размещая туристов, заработала свою годовую учительскую зарплату. Стоит ли говорить, что следующим летом Валентина отправилась туда вновь. Там и встретила своего Адриано, своего «Андрюшу», за которого вышла замуж. И дочку ему родила – Катюшу. Выросла девочка, настоящая итальянка — заканчивает учебу в Риме. И Гошка уже дважды отец, Чикаго живет. А Неаполь… Что ж, он стал ее второй Родиной, только вот осени красивой, с багряными листьями, здесь нет – сразу зима.
Неаполь, экскурсия
Оторвавшись от воспоминаний, она собрала группу и напомнила, что после всех «экскурсионных испытаний», теперь они организованно идут в ресторан «Везувий», где для них накрыт обед. И снова осеклась, заметив устремленный на нее взгляд Константина. «Наверное, плохо выгляжу, — подумала она, машинально поправляя прядь волос. — Постарела…». И, отвернувшись, быстро повела группу.
Утолив жажду прекрасным неаполитанским вином и немного подкрепившись, экскурсанты стали выходить из ресторана. Вышла во дворик и Валентина.
Костя одиноко стоял в тени зонтичной сосны и курил уже вторую сигарету подряд.
—Привет, — сказал он ей.
— Привет,— замешкавшись, ответила она. – Как поживаешь?
—Да нормально я поживаю, — нервно улыбнулся он. – Бизнес там, дети, внуки… Вот стою, смотрю на тебя и все думаю: почему ты со мной тогда так обошлась? Я же любил тебя, жениться хотел. А ты выскочила замуж за другого, будто и не было нашей любви. Мать, если хочешь знать, в день вашей свадьбы одежду у меня всю забрала и на ключ закрыла, чтобы не испортил вам торжество. Сколько лет жил с этим, вот не поверишь…
— Ты с этим жил? А я? Мне каково было? – Изумилась Валентина Семеновна. – У тебя же своя невеста нарисовалась, твоя мама мне прекрасно о ней рассказала прямым текстом, а я, голодранка-сирота, не пара тебе была.
—Валечка… — он выдохнул и шагнул к ней. – Я же не знал, думал, ты меня бросила, знать не хочешь… Вот же дурак… Сколько лет искал потом тебя во всех женщинах, все вспоминал то наше озеро, камыши… Прости!
Валентина Семеновна могла бы торжествовать. Но ей было грустно. Получается, оба не поняли друг друга, оба страдали, но Судьба распорядилась иначе. И ничего уже не сделаешь. Хотя, может, так и лучше? Ведь тогда бы в ее жизни не было ни этой южной знойной страны, ни Адриано, ни Катюши. А уж как сложилось, так сложилось.
Обида, мучившая ее все эти годы, ушла. И она подумал о том, что есть та самая счастливая женщина, которой так хотела стать.
— Котик! – Раздался капризный голосок, и Валентина Семеновна увидела направляющуюся к ним жену Константина.
—Вторая? — Поинтересовалась она.
—Да, - кивнул он. От первой дочери уже внуки, второй еще двадцать только. А сына у меня так и нет.
— Есть. – Сказала Валентина Семеновна. Георгием зовут. Тридцать четыре ему годика.
И, развернувшись на каблучках, пошла в направлении уже собравшейся группы.
