ГЛУХИЕ ДНИ
Предание
В глухие дни Бориса Годунова,
Во мгле Российской пасмурной страны,
Толпы людей скиталися без крова,
И по ночам всходило две луны.
Два солнца по утрам светило с неба,
С свирепостью на дольный мир смотря.
И вопль протяжный: "Хлеба! Хлеба! Хлеба!"
Из тьмы лесов стремился до царя.
На улицах иссохшие скелеты
Щипали жадно чахлую траву,
Как скот,- озверены и неодеты,
И сны осуществлялись наяву.
Гроба, отяжелевшие от гнили,
Живым давали смрадный адский хлеб,
Во рту у мертвых сено находили,
И каждый дом был сумрачный вертеп.
От бурь и вихрей башни низвергались,
И небеса, таясь меж туч тройных,
Внезапно красным светом озарялись,
Являя битву воинств неземных.
Невиданные птицы прилетали,
Орлы парили с криком над Москвой,
На перекрестках, молча, старцы ждали,
Качая поседевшей головой.
Среди людей блуждали смерть и злоба,
Узрев комету, дрогнула земля.
И в эти дни Димитрий встал из гроба,
В Отрепьева свой дух переселя.
ПАРОДИЯ
В ГЛУХИЕ ДНИ
Быль
В глухие дни правления Бориса
Стервятники парили над Москвой.
В сырых подвалах голодали крысы,
И жуткий смрад клубился над землёй.
Казалось, не светило солнце с неба,
Покрылась мглой российская земля.
И вопль протяжный: "Хлеба! Хлеба! Хлеба!"
С окраин доносился до Кремля.
Среди людей блуждали смерть и злоба.
Бесправие и бедность – впереди.
В те годы Годунов вставал из гроба
И ужасался: Бог не приведи!
В ПРЕИСПОДНЕЙ
Сорвавшись в горную ложбину,
Лежу на каменистом дне.
Молчу. Гляжу на небо. Стыну.
И синий выем виден мне.
Я сознаю, что невозможно
Опять взойти на высоту,
И без надежд, но бестревожно,
Я нити грёз в узор плету.
Пока в моём разбитом теле
Размерно кровь свершает ток,
Я буду думать, пусть без цели,
Я буду звук — каких-то строк.
О, дайте мне топор чудесный —
Я в камне вырублю ступень
И по стене скалы отвесной
Взойду туда, где светит день.
О, бросьте с горного мне края
Веревку длинную сюда,
И, к камню телом припадая,
Взнесусь я к выси без труда.
О, дайте мне хоть знак оттуда,
Где есть улыбки и цветы,
Я в преисподней жажду чуда,
Я верю в благость высоты.
Но кто поймёт? И кто услышит?
Я в тёмной пропасти забыт.
Там где-то конь мой тяжко дышит,
Там где-то звонок стук копыт.
Но это враг мой, враг весёлый,
Несется на моем коне.
И мёд ему готовят пчелы,
И хлеб ему в моём зерне.
А я, как сдавленный тисками,
Прикован к каменному дну
И с перебитыми руками
В оцепенении тону.
ПАРОДИЯ
В ПРЕИСПОДНЕЙ
В какой-то выем я гляжу.
И в преисподней жажду чуда.
Как обезумевший твержу,
Откуда, господи, откуда,
С какого дуба рухнул я,
С какого горного откоса?
Должно быть, враг толкнул меня
Без сожаления и спроса.
В оцепенении лежу
Я с перебитыми руками,
Вполглаза за пчелой слежу,
Как будто сдавленный тисками.
Я, будто звук каких-то строк,
И кровь в моём нетленном теле
Свершает свой неспешный ток.
Лежу без смысла и без цели.
Я нити грёз в канат вплету,
И по стене скалы отвесной
Я заберусь на высоту,
Такой великий и чудесный!
КТО?
Кто качнет завесу гробовую,
Подойдя, раскроет мне глаза?
Я не умер. Нет. Я жив. Тоскую.
Слушаю, как носится гроза.
Закрутилась, дикая, пожаром,
Завертелась огненным дождем.
Кто велит порваться темным чарам?
Кто мне скажет: «Встань. Проснись. Пойдем»?
И, поняв, что выгорела злоба,
Вновь я буду миру не чужой.
И, дивясь, привстану я из гроба,
Чтоб идти родимою межой.
ПАРОДИЯ
Я
Опять идёт гроза пожаром диким.
Ох, нелегко живётся нам, великим.
Да и закрыв завесу гробовую,
Хоть умер я, а всё равно тоскую.
Из гроба встану, чтоб пройтись межой.
Поверь, межа, тебе я не чужой.
МЕЖ ПОДВОДНЫХ СТЕБЛЕЙ
Хорошо меж подводных стеблей.
Бледный свет. Тишина. Глубина.
Мы заметим лишь тень кораблей.
И до нас не доходит волна.
Неподвижные стебли глядят,
Неподвижные стебли растут.
Как спокоен зеленый их взгляд,
Как они бестревожно цветут.
Безглагольно глубокое дно.
Без шуршанья морская трава.
Мы любили, когда-то, давно,
Мы забыли земные слова.
Самоцветные камни. Песок.
Молчаливые призраки рыб.
Мир страстей и страданий далек.
Хорошо, что я в море погиб.
ПАРОДИЯ
ПРОМЕЖ СТЕБЛЕЙ
Безглагольно пустые слова
Вырастают как будто трава.
Здравый смысл потерял я в пути,
Мне его никогда не найти.
ЛОМАНЫЕ ЛИНИИ
Ломаные линии, острые углы.
Да, мы здесь — мы прячемся в дымном царстве мглы
Мы ещё покажемся из угрюмых нор,
Мы ещё нарядимся в праздничный убор.
Глянем и захватим вас, вбросим в наши сны.
Мы еще покажем вам свежесть новизны.
Подождите, старые, знавшие всегда
Только два качания, только нет и да.
Будет откровение, вспыхнет царство мглы.
Утро дышит пурпуром... Чу! Кричат орлы!
ПАРОДИЯ
ОСТРЫЕ УГЛЫ
Как только вылезем из нор,
наденем головной убор.
И вас забросим в ваши сны,
покажем свежесть новизны.
Да возгорится царство мглы!!!
Заточим острые углы!
ОГОНЬ
Не устану тебя восхвалять,
О внезапный, о страшный, о вкрадчивый,
На тебе расплавляют металлы,
Близ тебя создают и куют.
ПАРОДИЯ
ВОДА
Не устану тебя восхвалять,
Монотонная, мокрая, вечная,
Ведь тобою стирают и моют,
Близ тебя поласкают и пьют.
АНГЕЛЫ ОПАЛЬНЫЕ
Ангелы опальные,
Светлые, печальные,
Блески погребальные
Тающих свечей; -
Грустные, безбольные,
Звоны колокольные,
Отзвуки невольные,
Отсветы лучей -
Взоры полусонные,
Нежные, влюбленные,
Дымкой окаймленные,
Тонкие черты,
То мои несмелые,
То воздушно-белые,
Сладко онемелые,
Легкие цветы.
Чувственно-неясные,
Девственно-прекрасные,
В страстности бесстрастные,
Тайны и слова; -
Шорох приближения,
Радость отражения,
Нежный грех внушения,
Дышащий едва; -
Зыбкие и странные,
Вкрадчиво-туманные,
В смелости нежданные,
Проблески огня,-
То мечты, что встретятся
С теми, кем отметятся,
И опять засветятся
Эхом для меня!
ДЕМОНЫ ДЕБЕЛЫЕ
Демоны согбённые,
Мной освобождённые
Из глубин сознания
В омут бытия.
Страстью просветлённые,
Снегом занесённые,
Чувственно-зелёные,
Как мечта моя.
До чего же смелые,
Явно одурелые,
Девственно-дебелые, -
Не взглянуть без слёз.
Вкрадчиво-шуршащие,
Благостно грешащие.
Вижу их всё чаще я
Под листвой берёз.
Зыбкие и странные,
Тайно-окаянные,
До того нежданные,
Миг – и закричу!
Может, это кажется,
Может, бес куражится.
Может, мне отважиться
И сходить к врачу?