В начале февраля выдался морозный солнечный день. Печник Сашка стоял во дворе гаража в распахнутой новенькой белой шубе, шапка ухарски сидела на затылке, он щелкал семечки и, как всегда, выдавал очередную хохму окружающим его мужикам, а те ржали, как мерины на выпасе. И тут на свою беду во дворе появился Степка. После месячного нахождения в больнице вид у него был какой-то зеленушный. Руки были забинтованы, а из-под меховой шапки с опущенными ушами виднелись собственные уши, покрытые струпьями облезающей кожи и смазанные зеленкой.
Обойти незаметно эту веселую ватагу никакой возможности у Степки не было. Боясь, что сейчас станут издеваться и насмехаться, он настороженно приближался к толпе. Поздоровался, все охотно поздоровались в ответ. Степка понял, что свояк, он же инженер по технике безопасности, когда навещал его в больнице, и говорил, что происшествие удалось замять, не соврал, и, скорее всего, никто в полной мере не знает, что с ним произошло. Степка понимал и то, что свояк больше боится за свое место, кстати сказать, непыльное и теплое, чем беспокоится о его имидже.Увидав новую шубу на Сашке, пощупав ее за рукав, завистливо спросил:
– И где же народ такое добро добывает? Видимо, великий блат надо иметь.
На это Сашка, не переставая щелкать семечки, ответил:
– Чего блат, сейчас все кочегары в таких шубах щеголяют.
Степка насторожился:
– Откуда у кочегаров шубы?
– А ты что, в отпуске был, что ли?
– Да, – неуверенно кивнул Степка.
– Тогда ты не знаешь: директор приказал выдать шубы всем кочегарам, видишь ли, говорят, один какой-то придурок в кочегарке уснул и чуть было насмерть не замерз.
– Ну, кочегарам, а тебе за что шуба? – уже сквалыжно спросил Степка.
– Я же постоянно подменяю кочегаров, когда они болеют или уходят в отпуск.
– А где шубы выдают? – загорелся Степка.
– Ну, это, брат, на центральном складе, а до этого надо в контору в бухгалтерию зайти и выписать накладную. Правда, не знаю, остались ли они еще на складе. Когда три дня назад брал шубу, оставалась еще одна. Сегодня с утра смотрю, главный инженер в такой же ходит. А привозили ограниченное количество, четко по списку.
До конторы ходьбы – минут сорок быстрым шагом, и через двадцать минут Степка уже ворвался в бухгалтерию, и прямо к главному бухгалтеру.
– Выписывай накладную, – запыхавшись, скомандовал он.
– Какую накладную?
– На шубу, сама знаешь, прикидываешься дурочкой, лишь бы зажать льготы, положенные трудовому народу!
– Мы никаких и никому шуб не выдавали.
– Да? Не только кочегарам, даже печнику Сашке шубу выдали, сам видел!
– А кто тебе сказал? – спросила главный бухгалтер.
– Сашка и сказал.
Все знали Сашку как большого балагура и шутника. Действительно, он сегодня здесь в бухгалтерии щеголял в новенькой шубе, угощал всю бухгалтерию семечками и хохмил. Девушки кокетливо интересовались, где это он раздобыл такую замечательную обнову.
– Места надо знать, – отвечал он.
Где находятся эти места, и так все догадывались. Бывшая Сашкина жена работала в потребкооперации в местной заготконторе, а Сашка, по своему ласковому характеру, и с ней сумел сохранить отличные
взаимоотношения, изредка по-свойски заходил в гости и даже оставался у нее до утра.
Степка терял терпение:
– Отдайте, что положено по закону.
Бухгалтерши, низко склонившись над столами, делая вид, что работают, тихонько хихикали.
– Ничего смешного не вижу, выписывай накладную.
– Я тебе, Пенкин, говорю: нет у нас шуб.
И надо же было такому случиться, что в бухгалтерию по какой-то надобности зашел главный инженер Потапов в такой же замечательной белой шубейке. Происхождение его шубы, как и у Сашки, было из одного и того же места: в заготконторе работала теща Потапова.
У Степки, увидевшего на главном инженере шубу, разум в башке с отмороженными зелеными ушами вообще переклинило. Подскочив к владельцу шубы, ухватился за рукав:
– Во куда народное имущество уходит!
Хватка у Степки была крепкая, даже через бинт проступила сукровица из почти зажившей руки. Главный инженер, ничего не понимая, пытался высвободиться из цепких Степкиных пальцев, но где там – Степка никогда своего не упустит. Он уже ухватил шубу двумя руками за отворот и пытался сдернуть ее с Потапова, не расстегивая, а тот не очень хотел расставаться с шубой. В ход пошли обоюдные пихания, не очень цензурные слова и весьма искусные обвинения со стороны кочегара, в которых раскрывалась полная сущность главного инженера, его семьи, и даже была упомянута бабка,которая, по разумению Степки, путалась еще с Керенским.
Бухгалтерши уже попадали грудью на стол и истерически смеялись. Директор быстро разобрался со сложившейся ситуацией. Спросил у Потапова, почему он не видел акта о несчастном случае в котельной у себя на столе. Объявил, что заработную плату по больничному листу Пенкину не начислят, потому что тот находился на производстве в состоянии алкогольного опьянения, и это зафиксировано бригадой скорой помощи, которая выезжала на место происшествия.
Степка, поняв, что не только шубы ему не видать, но и за целый месяц не получит законного денежного вознаграждения, совсем отупел своими отмороженными мозгами.
– И ты мою шубу украл! – накинулся он на директора. – У вас туточки одна шайка-лейка, трудовому человеку продыху не даете. Я в Политбюро буду писать, я все ваши махинации знаю!
Тут подоспел кем-то вызванный инженер по технике безопасности, он же свояк. Директор приказал немедленно выдворить Пенкина из конторы и подготовить приказ о наказании провинившегося кочегара, и заодно на инженера по технике безопасности за слабый контроль над работниками на производстве – обоих лишить квартальной премии. А это, как-никак, приличные деньги, почти месячный оклад.
До гаража пешком ходу минут сорок, и через полтора часа появился Степка. Мужики с интересом ждали развязки событий. Никого в упор не замечая, с обиженным выражением лица Пенкин миновал кучку стоящих зрителей, которые курили и смеялись, обсуждая очередную хохму печника Сашки.
Степку из кочегаров перевели в разнорабочие.