“Нашим недохристианам, которые представляют Бога пацифистом, нужно наконец забыть об этом сатанинском наваждении”
В Москве, возле храма преподобного Феодора Студита у Никитских ворот, неожиданно и безвременно скончался священник Всеволод Чаплин, один из наиболее известных и в то же время “неудобных” иерархов Русской Православной Церкви.
В некрологе, переданном в редакцию Fitzroy Magazine русским религиоведом, исполнительным директором Правозащитного центра Всемирного русского народного собора Романом Силантьевым, хорошо знавшим отца Всеволода, говорится:
“Знал отца Всеволода с 1997 года, а работал под его началом с 1998 по 2015. И потом регулярно общались, видел его последний за неделю до смерти на эфире радио “Аврора”. Незаурядный был человек, в жизни Церкви с ранних лет участвовал и уже к 30 годам мог писать мемуары. Многие важные темы курировал, когда работал в ОВЦС и ОВЦО. Мог вопросы решать и с кардиналами, и с муфтиями, и с руководством нашей АП. Многие тысячи людей были с ним лично знакомы. Лично меня он очень многому научил — спичрайтерству, протоколу, деловой культуре. Умер отец Всеволод промыслительно — в своём храме после Литургии, среди прихожан, с которыми любил лично общаться вне зависимости от статуса. Вечная ему память!”
За несколько недель до смерти отец Всеволод дал большое и острое — по-другому он и не умел, и не хотел — интервью постоянному автору Fitzroy Magazine Юрию Чекалину. Сегодня мы публикуем это интервью полностью, без каких-либо купюр, в версии, проверенной и утверждённой самим протоиереем Всеволодом Чаплиным.
“Простые люди не так глупы, как считают либералы!”
Юрий Чекалин: Вы часто спорите с либеральной точкой зрения и с её представителями. Как бы Вы могли кратко охарактеризовать либералов?
о. Всеволод Чаплин: Как мне кажется, я неплохо знаю круг людей, которых в России называют либералами. В конце концов, я сам в конце 80-х — начале 90-х годов во многом был интеллектуально и идеологически близок к тем кругам, которые хотели перемен в стране, в том числе устранения тоталитарной коммунистической власти. Со многими из этих людей у меня до сих пор сохранились хорошие отношения. Большинство из них, кстати, перешли в консервативный стан, как и я сам.
Это путь очень многих людей моего поколения. Таких очень и очень много. Помимо прочего, многие из нас (я, по крайней мере) имели возможность посмотреть на реальный Запад, на его реальную политику, на его отношение к другим цивилизациям, и быстро избавились от иллюзий, которые мы питали в 80-е годы.
Кто-то, конечно, остался на старых позициях, но мне кажется, что на самом деле сегодня условные “либералы” далеки от отстаивания свободы, которая вроде бы должна быть главным элементом их мировоззрения и их главной целью. Сегодня от имени либерализма предлагаются самые жёсткие способы подавления свободомыслия.
Достаточно посмотреть, как в Западной Европе ведётся идеологическая война против сил, которых именуют “популистами”. На самом деле это силы, говорящие правду, в том числе о миграции, об этнических и культурных различиях людей, о влиянии этих различий на поведение. Наконец, о том, что нынешняя финансовая экономика практически убивает экономическую свободу, лишает возможности людей самим зарабатывать себе на хлеб, превращая их в рабов кредитов и долгов, в винтики системы, которые абсолютно не способны повлиять на происходящее с ними.
Простые люди ведь не так глупы, как считает эта публика. У них есть хорошая нравственная интуиция, они прекрасно понимают, когда их обманывают, когда над ними превозносятся, когда их пытаются “осчастливить” без их воли и участия, по чужим рецептам, которые уже несколько раз за последние десятилетия привели страну к коллапсу, разрушению, обнищанию, к откровенной несправедливости.
Правящие элиты — против правды обо всех этих процессах, которые вроде бы совершаются от имени либерализма. Эти круги пугают нас конфликтами, обострением противоречий. Однако иногда конфликты и противоречия как раз нужны — для того, чтобы выявилась истина; для того, чтобы были сняты проблемы, зреющие в течение долгого времени. В конфликте не всегда есть одни отрицательные стороны. Любопытно, что в России либералы постоянно апеллируют к городовому, к государству, требуют расправы со своими идейными оппонентами. Корень такой позиции — в привычке определённой части нашей интеллигенции считать себя людьми абсолютно иного сорта по сравнению с остальным населением, людьми, стоящими на десять порядков выше по интеллектуальным или иным качествам, людьми, которым можно всё, которых нельзя трогать, которых государство и народ должны молча обслуживать. А сами они будут учить всех жить и представлять в этой, как они иногда прямо говорят, «проклятой стране», некую высшую силу — просвещённую, прогрессивную. На уровне частных разговоров, а иногда и публично, эти люди озвучивают русофобские идеи, даже если сами по себе являются вполне себе русскими, во втором-третьем поколении приехавшими из деревни глухой. Вот такая ненависть ко всему остальному народу и является причиной почти всеобщей ненависти к этим деятелям. Простые люди ведь не так глупы, как считает эта публика. У них есть хорошая нравственная интуиция, они прекрасно понимают, когда их обманывают, когда над ними превозносятся, когда их пытаются “осчастливить” без их воли и участия, по чужим рецептам, которые уже несколько раз за последние десятилетия привели страну к коллапсу, разрушению, обнищанию, к откровенной несправедливости.
Вот с такими деятелями я стараюсь спорить. При этом в моём круге общения остаётся много искренних либералов, с которыми мы, конечно, дискутируем, но не считаем, по-моему, друг друга врагами.
Продолжение по ссылке
Интервью взял Юрий Чекалин специально для Fitzroy Magazine
Ещё больше интересных статей на нашем сайте