Ильяс Валеев
Певец дружбы между народами Мустай Карим как мало кто другой осознавал боль утраты прежних межнациональных отношений. «По всей Руси, - говорил он в своей речи на торжественном собрании по случаю пятилетнего юбилея суверенитета Башкортостана 8 октября 1995 года, - обнаженные нервы национального самосознания и национального достоинства всех, повторяю, всех живущих в ней народов. Когда их, эти нервы, задевают неосторожные, или нечистые, или просто злодейские руки, то острая боль проходит повсеместно и ноет долго». Не об этом ли говорил и Белинский: «То, что называют резонеры человеческим, противополагая его национальному, есть, в сущности, новое, непосредственно и логически следующее из старого, хотя бы оно и было чистым его отрицанием. Когда крайность какого-нибудь принципа доводится до нелепости, из нее один естественный путь - переход в противоположную крайность. Это в натуре и человека, и народов. Следовательно, источник всякого прогресса, всякого движения вперед заключается не в двойственности народов, а в человеческой натуре, так же как в ней заключается и источник уклонений от истины, коснения и неподвижности».
И эта боль души и боль сердца поэта ощущается и в его рассуждениях об истоках сегодняшних межнациональных проблем. «Вот уже ряд лет средства массовой информации, дезинформируя забывчивые массы, вызывая разброд, особенно в молодых умах, неустанно твердят, что дружбы народов, оказывается, вообще-то не было, все это являлось лишь показухой, рабским повиновением масс воле властей, а вражда между ними затаилась и жила. Все это вздор. Вражды между народами не бывает, бывает она между амбициозными властолюбцами или кровожадными злодеями. Вот они-то, поджидая времени хаоса, вседозволенности и безнаказанности, затевают кровавые побоища, вовлекая туда обманутых людей и целые народы. Тому примеров было много, и немало теперь».
Здесь Мустай Карим называет конкретных виновников межнациональных конфликтов: амбициозные властолюбцы и кровавые злодеи.
Им же определяется почва, на которой вражда между народами вызревала. «Дружба народов нарушилась (она не распалась и не распадется) не оттого, - пишет поэт, - что она была непрочной, лозунговой или показной. Ее парализовали падение морали, бессилие закона, бессилие власти от океана до океана, от ледников до горячих пустынь. При падшей морали и немощной власти пошла гулять злая анархия с оружием в руках, руша и кроша».
Гюльнара Мыздрикова свидетельствует: «Мустафа Сафич говорил о разрушении культурных связей: “Во всех республиках поднимают голос националисты. Это пагубно для культурных связей, для самой культуры. У писательского слова было многоязыкое эхо. Именно это эхо разносило на всю страну голоса Друце, Гамзатова, Кулиева. Иначе кто бы, кроме татар, знал величайшего Тукая? А теперь нас и рядом не слышат”».
Сил, разрушивших дружбу между народами и страну, он еще назвал «дьяволом». «Тем временем, - пишет он, - нечистая сила хихикает мне в лицо: “Хи-хи… Если так было крепко спаяно ваше интернациональное братство, почему же оно вдруг распалось?” Уточним сразу. Оно по сути не распалось, лишь на время расстроилось. Всевышний, как принято думать, неустанно и вечно творит и внедряет веру. И вдруг появляется дьявол и вмиг оскверняет эту веру. Такие дьявольские козни порою посягают на могущество целых народов и держав. Теперь, увидев это воочию, волей-неволей становишься мистиком. А державы создаются столетиями. Не империи, именно державы».
По Мустаю Кариму, сохранение мира, согласия и дружбы между народами Советского Союза являлось составной частью государственной политики советского правительства. Любые действия людей, направленные на разжигание межнациональной неприязни, осуждались, виновные наказывались. «На то оно государство, - продолжает поэт, - чтобы защищать свои политические, юридические, нравственные и иные установки. Если в этом были нарушения и извращения, за это повинны конкретные законоотступники, а не законы. Злоумышленники, вероотступники, подстрекатели к межплеменным раздорам всегда были. Но любое правление их держало в узде. На то оно и правительство, чтобы не допускать разгула темных сил и междоусобиц».
На вопрос корреспондента журнала «Экономика и управление»: «Жупел демократии активно использовался, когда разрушался СССР, да и сейчас это активный повод для вмешательства в дела России, не так ли?» – Мустай Карим ответил: «Можно по-разному оценивать ту эпоху. У меня есть свое разумение. Демократия соединяет, объединяет народы, а не разъединяет их. Народы великой державы чувствовали себя в единой семье. Когда появилась “новая демократия”, народы разбежались. Эта же “демократия” и привела общество к резкому расслоению, разделив его на богатых и бедных. Кстати, богатыми стали те, кто командовал в экономике, бедными стали те, кто там работал».
Выверенными, от души идущими словами поэт говорил о том, что «вражду и ненависть между людьми и народами можно организовать, а любовь и дружбу организовать невозможно. Они не поддаются диктату сверху или извне. Возникают они и живут по велению жизни и души».
Заслуживает внимания заочный спор М. Карима по данной проблеме с А. Солженицыным. «Особое усердие, - пишет Карим с болью и тревогой, - проявляют некоторые политики из Москвы и других мест, предписывая и предрекая, какую думу думать нам и как обустроить наше житье-бытье. Иные называют нас, коренные народы республик, всего лишь титульными, не вникая в нашу историю, в истоки нашего самосознания, нравственных законов, исторических убеждений, словом, в нашу суть. Поотрывай все титульные листы, сразу появятся губернии, затем единая неделимая Россия в единой униформе. Так просто? А жизнь преподает другие уроки. В этой связи вызывают по меньшей мере удивление проповеди известного русского писателя Александра Солженицына, который, ратуя за единую Россию, предлагает национальные государства заключить в резервации внутри губерний, чтобы они там “развивались и процветали”. Предшественники маститого литератора, писатели XIX и начала XX века подняли мощный голос, бросили клич, “чтобы не пропал башкир”. А наш современник призывает в сущности разом покончить с ними и им подобными, потому что они остались в меньшинстве на своих землях. Нужно сказать, Александр Исаевич не балует и русский народ особой любовью и сыновней преданностью. Вообще я наблюдаю странную вещь: немало российских вещателей призывает нас всех идти вперед с повернутыми назад головами, чтобы глаза одних были устремлены на Домострой, других - на ханский стяг. Река может повернуть вспять, говорили в старину, а время - никогда».
Мустай Карим имел в виду Солженицына и тогда, когда писал: «Кстати, поджигатели храмов и сейчас не унимаются. Одни – как всем известный маститый писатель – хотят нерусские народы и народности Российской Федерации загнать в губернские или иные резервации, другие – как неистовый думский вещатель – угрожают тем, что их раскидают по пустынным окраинам. Относительно Союза, подобные деятели считают, дело сделано, теперь настала пора перессорить народы РФ. Очень опасная затея. Но, я уверен, мой Башкортостан и другие суверенные республики такому подстрекательству не поддадутся. Дело не только в горьком опыте бывших союзных республик, а прежде всего в том, что незыблемость России зиждется на многовековой общности судеб ее народов. К тому же дальнейшее свободное, самостоятельное экономическое и духовное развитие каждого из них еще более укрепит наше державное единение. Сказано же было: бедность ссорит, достаток мирит».
А в своих дневниковых записях 27 октября 1993 года он по этому же поводу размышлял так:
«Вчера по телевидению показали интервью с Солженицыным. Он бросил клич покончить с республиками и сделать из них губернии. Лживо призывает таким образом сохранить народы и их культуры, лишив их экономической и территориальной самостоятельности. Это - имперское желание загнать народы в резервации, заключить их в загоны, дав якобы духовную свободу. Ярый шовинист, этот Солженицын никогда ни о ком хорошего слова не сказал, включая свой народ. Он никакой не художник, роется на заднем дворе и в грязном белье истории. Его, видимо, сначала пичкал нужной информацией репортер, а он же из этого вытягивает суждения. Что он знает о жизни народов? Ему внушили, что в республиках РФ (Башкортостан, Татарстан) коренные нации хотят командовать другими народами. Не народы командуют вообще народами, а люди командуют народами. Если они достойные - благо. Конечно, в вопросе командных кадров должны быть сохранены мера и благоразумный баланс.
Что касается Солженицына, скажу еще вот что. Когда его “Один день Ивана Денисовича” был выдвинут на Ленинскую премию, я был в числе членов комитета, активно поддерживающих его кандидатуру, хотя нас было меньшинство. Когда его выдворяли из страны, многие писатели бросали вослед ему проклятия в печати, по теле-радио. Корреспондент “Правды” очень просил у меня отклик. Я не дал. Сказал: “Дайте мне его произведение, я прочту и напишу в вашу газету статью. А так просто осуждать писателя не могу”. Об этом я, конечно, не жалею. Поступал по своему разумению. Жаль, что из него не вышло писателя-гуманиста» (выделено мной – И. В.).
Подлинно национальная гордость, национальное сознание личности формируется в процессе реальной деятельности в одной из сфер общественного производства (материального или культурного), требующей осознанного отношения и к своей, и к другим национальным общностям, к их экономике и культуре. Только на этом пути возможно продвижение к интернациональному, общечеловеческому. В рамках же представляемого национализмом наиболее простого выхода из социальной фрустрации квазисамоутверждения, без должной социализации, без того, чтобы действительно стать кем-то, а не только ощутить свою принадлежность к этносу, нормальное познание самобытности, достоинства, истории и культуры ни своей, ни других наций и народностей невозможно. Вероятнее всего, что сознание человека на этом пути может формироваться только как националистическое. Группировки людей с таким сознанием пытаются естественное стремление любой нации к выживанию реализовать за счет ущемления прав и достоинств других наций.
Наблюдения и суждения М. Карима по данной проблеме, как говорит сам поэт, были бы «неполными, если не коснусь еще одной стороны нашего духовного бытия. Речь идет об освоении и усвоении научной и художественной мысли, творческого опыта, эстетических достояний других народов. Плодотворнейшее в этом отношении влияние имели просвещение, литература, театр, музыка родственного нам по языку, традициям, жизненному укладу татарского народа. Такое влияние ценней тем, что оно отмечено обоюдностью».
Но эта «обоюдность», по мнению Мустая Карима, никак не могла быть поводом для экстраординарных действий вплоть до объединения двух республик. А такого рода поползновения были.
7 мая 1987 года Мустай Карим получил письмо от так называемой «инициативной группы» с просьбой поддержать идею создания Татаро-Башкирской республики. Он выразил резко негативное отношение к деятельности такого рода «инициативных групп» и лиц, подрывающих вековую дружбу между башкирами и татарами. «Две республики – Башкортостан и Татарстан – некоторые пропагандисты пытаются противопоставить друг другу, - сказал он. – А именно слаженная совместная работа во многом помогла развитию обеих. Правда, находятся пессимисты, которые говорят: у них лучше, чем у нас. Такие люди – из тех, которым везде плохо, которые независимо от истинного положения вещей привыкли считать, что “у соседа и курица как гусь, и жена как девица”. Отношения этих двух республик как “два крыла одной птицы” – это слова М. Шаймиева. И опыт совместно наживали, и плечо друг другу в трудную минуту подставляли. А сейчас, я смотрю, находятся шулера, которые пытаются жульничать с этой картой».
В очерке «Тукай», написанном еще в 1976 году, Мустай Карим как будто заглянул в будущее. «Габдулла Тукай, - читаем мы, - не в пример некоторым своим современникам, и тем более не в пример иным из нас, не клялся на каждом шагу народу в своей горячей любви и верности. Потому что он сам был и любовью, и клятвой народа. А народ признает своими только тех поэтов, кто говорит с ним наравне, кто поет и плачет не ему в угоду, кто не впадает ни в лесть перед ним, ни в спесивость. Сколько было бездумных зазывал и наемных плакальщиков от поэзии - они забыты. А Тукай остался. Ибо он, воспевая боль нации, утверждал ее надежды, воспевая ее порывы, утверждал силу ее, воспевая слово, речь ее, утверждал и укреплял ее дух».
В этом очерке Мустай Карим предостерег нас об опасности потери памяти: «С плачем и воплем “погибаем” националисты остались позади. А нация ушла вперед».