-Спасибо, друг! - Дядя Федор открыл дверь старого "МАЗа", выпустил Шарика, сунул под коврик на пассажирском сиденье бумажку с портретом Франклина...
-Не за что, Иван Степанович! - радостно проорал сквозь рев мотора водитель. - Счастливого пути, товарищ майор!
-Да, - сказал Шарик, окропив буйно разметавший на ветках свежую листву осенний клен. - Какой ты на него морок то хоть навел?
-Начальник милиции Житковичского района с ним до границы катался по оперативной надобности. Тебя не обозначал, просто спрятал. Сейчас наверное удивляется водила - почему в машине псиной воняет? Думает что менты - псы позорные.
-Но-но! - возмутился оборотень. - Без инсинуаций тут! Память ему хоть подтер?
-А зачем? Они с 1994-го от Шушкевича в себя прийти не могут... пошли. что-ли. Тут до перехода пара верст всего.
"Мне понятна твоя вековая печаль, Беловежская пуща, беловежская пуууща!!!" - с чувством спел Дядя Федор в лицо белорусским и польским пограничникам. - Чего уставились? Батьку не видели? А вот он, батька! Как служба?
- Усё добра, таварыш прэзідэнт! - вытянулся в струнку начальник поста. - А куды вы накіроўваецеся, Аляксандр Рыгоравіч?
-Накироцуваюсь погулять с другом Шариком и другом Александером. Вон он на полянке ждет, видишь? Бутылкой "Зубровки" машет...
Польские пограничники дружно повернули головы - и точно, на поляне сразу за пунктом перехода в уютной беседке сидел Александер Квасьневский за богато сервированным столом. Щелкнув каблуками, они дружно бросили по два пальца к козырькам своих конфедераток.
-Благодарю за службу!
... Человек и собака скрылись в сильно окультуренных дебрях Беловежской Пущи. Пограничники тут же о них забыли.
-Дядя Федор, ты охренел в корень! - констатировал Шарик.
Продолжение следует...