Когда в чудеса веришь, в твоей жизни они происходят с завидной регулярностью. Вот и со мной – в те, хмурые февральские дни 2011 года, так сильно напоминающие нынешнюю погоду за окном – опять нечто подобное случилось.
Сначала судьба послала неожиданные деньги на нашу инновационную разработку – мы искали инвестиции, вместо этого, один потенциальный инвестор просто дал беспроцентный кредит на год, второй – просто так «подарил» миллион (рублей, а не долларов!). И пообещал подарить второй, если с проектом все пойдет благополучно.
Но на этом чудеса не закончились. Немного погодя ко мне поступило весьма неожиданное предложение – принять участие в экспедиции по Восточной Сибири. Сроки экспедиции – с июля по сентябрь. Форма – автопробег. Состав – два десятка человек. Расходы – что оказалось очередной приятной новостью – целиком за счет компании-организатора, включая авиаперелет туда и обратно.
Маршрут предполагался большой – Чита-Магадан-Чита. Потянуть его целиком был в состоянии лишь основной круг участников, большая же часть сменяла друг друга на отдельных участках маршрута. Свой отрезок пути – Магадан-Якутск – я запланировал на первую половину августа.
Первые несколько дней мы провели, знакомясь с Магаданом. Дальше – вдоль легендарной колымской трассы – чередой пошли заброшенные шахтерские города, поселки золотодобычи, стоянки геологов, якутские деревни.
На ночь разбивался палаточный лагерь на каменистых берегах быстрых и неглубоких речек, с утра – опять выдвигались в дорогу.
Оделся я туда тепло. Для лета. А там – погода почти ноябрьская. То солнце, то дожди, через недельку снег обещают. Дело обычное. А для меня необычно было все: природа, люди, отношения.
Во время первой из наших стоянок, когда весь народ пытался удить рыбу на реке Ола, мы втроем решили подняться на невысокую вроде сопку, располагавшуюся недалеко от нашего лагеря. До сопки мы добирались по тропинке среди низкорослых сосен и стланика, на тропинке небольшая кучка лежит, с красными брусничными ягодами: «мишка» по-большому сходил. Сходил совсем недавно: от кучки легкий пар поднимается. Бывалый приятель меня успокоил: мишки в это время людей не трогают, если, конечно, дурака не свалять.
С мишкой у меня на трассе накладка случилась - проезжая, увидали сбитого медвежонка, - сбили, видимо, совсем недавно. Помочь, понятно, мы были не в состоянии. Сдуру, не подумавши, я выскочил из кузова и сделал несколько снимков. После, уже в машине, сообразил, что бы случилось, если бы недалеко, в кустах, оказалась мишкина мама...
Вот уже и сопка началась. Идем вверх по склону. Склон из рассыпного черного камня, местами заросшего стлаником. Вершина прямо перед глазами, рукой подать. Думаем, минут десять ходу, немного посидим и пора обратно в лагерь. Прошли еще десять минут, видим: плато началось, а вершина чуть вдаль ушла. Но все равно недалеко. Опять поднимаемся. Опять плато, опять – то же самое.
До вершины мы добрались нескоро, полюбовались сверху на реку, на крохотные палатки нашего лагеря, сделали фото на память и пошли вниз, чтобы успеть до темноты. Я шел и думал: «Все как в нашей жизни: вроде вот оно, рядом, рукой подать».
Магадан весьма впечатлил своей ухоженностью и мощью Нагаевской бухты. Но самое сильное впечатление произвел местный краеведческий музей. Шел – думал, увижу нечто подобное гулаговскому музею, который в Москве на Лубянке: Сталин, репрессии, бараки, нары, манекены. Вот палач, вот жертва, всем все понятно.
Изучение экспозиции серьезно перевернуло мои представления о Колыме, заставив посмотреть на эпоху с совершенно иного ракурса: какую махину подняли! Сколько дорог, заводов, колхозов! Свое сельское хозяйство наладили! На грунте, где одна глина, песок и камень. Построили порты, поселки, города, инфраструктуру, шахты. Да, нелегко было.
А кому тогда было легко? «Его уж нет, а те, кто вживе, а те, кого оставил он, страну в бушующем разливе должны заковывать в бетон…». На стендах – письма «вохры», охраны лагерной. Люди всю войну прошли, на жизнь жалуются: то холод, то комары, работа круглые сутки, ответственность, если что. А если что – случается нередко. Зэкам, дескать, легче живется: отсидел – вышел, хорошо работаешь – на досрочное. Зарплату на руки им выдают, отовариться можно, если работаешь хорошо. И зарплата – немаленькая, в среднем раза в четыре больше, чем на «материке».
Во второй половине двадцатых, когда Колыма еще только в планах была, в стране наметилась серьезная дискуссия. Куда и как дальше двигаться. Были две основных позиции. Одну озвучила традиционная наука: есть «объект изучения», есть объективные тенденции и закономерности, есть факторы, условия, ресурсы. От этого нужно двигаться поэтапно. Изучили объект, вывели прогноз, определили направление. Другой подход отражал дух послереволюционного времени. Здесь приоритет отдавался целям, проектам и задачам. Определили – делаем! Под задачу ищем ресурсы, создаем условия, формируем факторы.
Борьба между научными группировками шла не на жизнь, а на смерть. Второй подход, основанный на воплощении плановых директив партии, в конечном счете и победил. Сторонники первого подхода потерпели полное поражение, многие были репрессированы.
В наше время торжества свободы и демократии мы уверенно оцениваем победивший – «телеологический» – подход как кровавый и волюнтаристский, осуждаем его большинством голосов и мнений. Здравый смысл – штука сильная: и впрямь – с прочного основания классической науки – естественных процессов, объективных фактов и проверенных методов – сделать прорыв вперед, в неизвестность, пойти по извилистым и непроторенным путям?
Но наша страна сделала этот шаг.
Анализируя ситуацию ныне, можно утверждать, что ни о каком экстенсивном развитии речь идти не могла, ситуация требовала чрезвычайных мер в кратчайшие сроки, где традиционные подходы явно не годились. Да, опыты делались на коленке, эксперименты велись на ходу. Так же исправлялись ошибки и преодолевались препятствия. Победа в Великой Отечественной войне целиком окупила затраты и жертвы «телеологии» тридцатых годов, поскольку без них она была бы недостижима в принципе.
Этот опыт невероятно важен именно теперь, в нынешней России; важен тем, что он позволяет почувствовать масштаб, задать волевой и интеллектуальный прецедент. Более того, вся современная инновационная экономика, родившая Гугл, Майкрософт и Эппл, построена именно на телеологическом принципе доминирования задач и целей над естественными тенденциями.
Именно там, на Колыме, обрело почву под ногами то, что ранее мной мучительно осмыслялось. Была поставлена грандиозная, невиданная доселе цель, под которую перестроено было все, от фундамента до крыши: «факторы», «данные», весь мир вообще и сами люди в первую очередь. Больно, мучительно, жестоко. Стоила ли она того? Какие ценности лежали в ее основе?
Это разговор отдельный. Но мы выросли в стране, которая одержала величайшую победу в мировой истории, имея в основе эти ценности. Правду той эпохи я готов принять безоговорочно: идти надо туда, куда надо, а не туда, куда ведут оплаченные кем-то эксперты, указуя на россыпи неведомых «факторов» и неумолимых эмпирических «данных». Идти из мира доступного и возможного в мир ценностной непреложности и целевой необходимости. Отсекая себя от процессов, представляющихся как «естественные», размежевываясь с «нужными» кому-то знаниями и фактами, претендующими на натуральную объективность и здравый смысл.