Вот и в наш сибирский край пришло лето! Разлилась широко Мана-река, немного мутная, холодная, полная талых вод. Мир вокруг звенит свежестью, молодостью. Затосковала кукушка на той стороне, спрятавшись среди скромных зеленых березок. Зазеленела и трава по берегам, пока еще маленькая, а не заросли по колено – благодать! Самое время пройтись по ней, стряхивая вниз самоцветные капельки росы, сесть на берегу под приметной скалкой, да опустить удочку в речку.
Вот дед Егор так и поступил. И пусть времена уже не те: здоровье подводит, и рыбы в реке куда меньше стало – рыбаков заезжих много, и Мана куда как грязнее будет. Но все-таки – ритуал. Бегал Егор сюда еще маленьким мальчиком, добывая первую рыбку удочкой, вырезанной из обычной корявой ивы. Это сейчас у него не удилище, а мечта – четырехметровая «Катунь» из углепластика – легкая и прочная, внуки подарили. Эх, раньше бы ему такую!
Поклевки особо не было, да дед Егор её и не ждал особо, он подремывал в полглаза, вспоминая о тех днях, когда был он еще мальчишкой…
… - Эх, вот поймаю огромного тайменя, будет мне Васька завидовать. Нет, не тайменя, Царь-рыбу, вот. Тогда и отец мной гордиться будет, - хвастался его друг Санька, - тут под этой скалой ямища огромная, даже Савельича с головой скрывает! Так что должна здесь водиться рыба большая, должна!
- Ага, ты пескарей хоть на уху налови, нет здесь никакой Царь-рыбы, - опасливо косясь в мутную воду, спорил Егор, - а если и была бы, она бы тебя самого под воду утащила. Слышал, что мужики говорят? Они за Кершул плавали, вот там яма так яма! А когда переметы снимали на утро, то вдвоем тайменя удержать не могли – тяжеленный был, килограмм под 20, сопротивлялся!
- Брешут твои мужики! То-то их тайменя никто в деревне не видел! Разговоры одни, - отмахнулся Санька, - нет там таких рыбин.
- Ага, тайменя за Кершулом нет, а Царь-рыба тебе на крючок прямо возле деревни прыгнет, - посмеялся Егор, - жди, как же!
Мальчишки насупились и замолчали. Только утренний воздух зазвенел комарами.
- Ой, смотри, клюет-клюет!
Раздоры были забыты в миг. Как же! Клев! И пошли ребята ловить. Пескари, конечно, не великая рыба, да все ж лучше вяло клюющих малявок, коих в любой ямке Маны возле берега полным-полно.
- Подальше закидывай, подальше, - там рыба больше, - сказал Санька и закинул крючок так глубоко, как только смог, - смотри, как схватила, сразу! И поплавок-то утонул!
И, правда, посмотрел Егор – а у друга поплавка на воде и не видно.
- Вот она, Царь-рыба! Или таймень! Ты тащи, тащи давай!
- Тащу, тащу!
Вот только рыба и не вытаскивается! Дернул Санька изо всех сил – так и оставил всю снасть вместе с поплавком Царь-рыбе.
- Эх, ты! Додергался, - вздохнул Егор, - ушла Царь-рыба с твоим поплавком!
- Сам кричал: тащи, тащи! – огрызнулся Санька, - будет мне теперь на орехи от отца за снасть!
- Так ты тащи, а не дергай! – напал в ответку Егор, - рыбу-то с умом вытаскивать надо, аккуратно, с подводкой. Бестолочь!
- Ах, ты!
И покатилась мальчишечья драка: синяков друг другу наставили, одежду попорвали, ведерко с рыбой в речку перевернули. Так и вернулись домой – побитые, оборванные, да без улова…
Эх, молодость-молодость, - улыбнулся сквозь дрему дед Егор, - знатно же нам тогда влетело! Я ж на Сашку еще недели две дулся, а сейчас вот с улыбкой вспоминаю. А ведь нет уж его, Сашки, друга моего на свете…
Сморгнул дед Егор непослушную влагу с глаз, смотал удочку да домой пошел. Как и в тот раз, без улова. Ничего, поворчит его старушка, поворчит, да и перестанет. А Царь-рыба… пусть дальше плавает. Нужно ведь кого-то современным мальчишкам ловить. Сегодня вечером он им непременно расскажет, что она под этой скалкой в яме сидит. И никому из них знать необязательно, что еще в середине того далекого лета выловили старшие ребята большущую корягу с Санькиным поплавком.