Вообще-то в лагере я была раза четыре
Ну, может быть, пять. Но то ли смена шла за две, то ли слишком рано меня туда стали отправлять, только моих «лагерных» рассказов хватало на двоих. В этом я убедилась, когда случайно услышала, как подруга стыдит младшего брата, рыдающего от перспективы поехать в лагерь сразу на две смены:
— Да, как тебе не стыдно? — шипела Юлька на брата. — Мать путевки два месяца выбивала. Вон Танька семь лет по лагерям и ничего! Ни разу не плакала.
Так и запомнилось. Семь лет по лагерям. И да, не плакала ни разу. А смысл?
Общественная нагрузка
Каждая лагерная смена оборачивалась для меня общественной должность или повинностью. В разное время я была — редактором отрядной газеты, командиром звездочки, старшей по палате и даже заместителем председателя совета отряда.
История повторялась из года в год: в палату заходят шесть незнакомых девочек, и через пять минут я выхожу из палаты имея должность (и обязанности…). Хорош отдых!
И только один раз мне удивительно повезло
Ну, это я так сначала подумала. Меня не выбрали никуда! И это был восторг! Понимая, сколько свободного времени свалилось на мою голову, я радостно записалась в кружок росписи по стеклу, на шитье мягкой игрушки и на макраме (очень слово понравилось).
Но не успела я раскроить первую плюшевую собачку, как действующий председатель совета отряда нашел меня и лично сообщил, что я единственная, кто не участвует в жизни отряда. А для пионерки это недопустимо.
Поэтому мне уже нашли достойное занятие и через час у меня репетиция в театральном кружке, где в одной из сценок я играю главную роль.
Главная роль
На все мои протесты и уверения, что на сцене от меня толку не будет, что я обязательно забуду слова и испорчу весь спектакль, председатель заинтриговал меня новостью, что слов в моей главной роли нет.
Что и говорить, собачка в тот день так и осталась не раскроенной…
Через час я была на репетиции
Наша вожатая Марина, по совместительству главный режиссер спектакля, встретила меня восторженно:
— То, что надо! — радостно воскликнула она, оглядев меня с ног до головы. А я впервые почувствовала неладное.
Потом целый час я сидела в зале и смотрела, как другие «артисты» репетируют свои сценки. Когда Марина отпустила последних, она, наконец, вызвала на сцену меня и объяснила, что сценка называется «Неравный брак», я — невеста, и моя задача выйти из правой кулисы, дойти до края сцены, встать посередине и стоять молча.
— И самое главное, — голос Марины стал тверже. — Что бы не происходило на сцене, просто стой и смотри в зал.
— А что будет происходить на сцене? — осторожно спросила я.
— Сюрприз! — загадочно пропела Марина. И я снова почувствовала, что дела мои плохи.
Премьера
Я плохо помню, как дожила до премьеры. И совсем не помню, как меня наряжали в белое и красили. Помню, как больно воткнулась в голову шпилька, на которой держалась фата, и Марину, которая критично оглядев меня, заключила:
— Пойдет! — и уточнила: — Все помнишь?
Я молча кивнула. Так страшно мне ещё никогда не было.
Ведущий объявил номер. Заиграла знакомая всем свадебная мелодия. На ватных ногах я вышла на середину сцены и остановилась, глядя в зал, где недоуменно хихикали зрители.
За моей спиной, в левой кулисе что-то зашуршало, в зале послышался смех, а малыши, которые сидели прямо передо мной повскакивали с мест, пытаясь разглядеть, что там происходит.
Из-за меня им не было видно половины сцены. Ещё бы. Мне на тот момент было одиннадцать, но по росту, я легко могла сойти за пионерку старшего отряда.
Я замерла, прислушиваясь к происходящему, и почти сразу зал взорвался хохотом. Это мой «жених» вышел, наконец, на середину сцены и теперь приблизившись, «примерялся» ко мне по росту.
Скосив глаза, я увидела мальчика из младшего отряда, которому было лет шесть-семь максимум. Одет он был в «свадебный» костюм, из кармашка торчал пион, позаимствованный костюмером на лагерной клумбе, ростом «жених» был мне чуть ниже плеча, и вся его мимика и жесты говорили о том, что он категорически не знает, что делать с невестой такого размера.
Продолжая таращиться в зал, я не видела всего великолепия актерской игры партнера, но зал просто валялся со смеху. Не выдержав этой пытки, я показала язык особенно развеселившемуся ребенку, который сидя в первом ряду, громко ржал и тыкал в меня пальцем. И уже готова была развернуться, чтобы посмотреть, что же происходит у меня за спиной, как услышала громкий скрежет чего-то по сцене и передумала.
Зал накрыла новая волна хохота.
Не успела я опомниться, как наступила развязка
«Жених», наконец, дотащил до меня стул (вот откуда этот ужасный звук), взобрался на него и убедившись, что «неравенство» устранено, радостно чмокнул меня в щеку.
От неожиданности я качнулась в сторону и невольно оттолкнула «жениха», который, как в замедленной съемке, начал падать в сторону зрительного зала. От ужаса, что ребенок на моих глазах рухнет прямо на первые ряды, я схватила его за пиждак, резко дернула на себя и крепко обхватила обеими руками.
Надо отдать нам должное, тут мы впервые действовали слаженно: мальчик обеими руками вцепился в меня, стул упал, а я так и осталась стоять с «женихом», повисшем у меня на руках.
Зал, который уже не мог смеяться, тихо всхлипывал из разных рядов на разных тональностях. «Жених» вежливо сказал: «Спасибо». Я опомнилась и опустила ребенка на сцену.
— Кланяйтесь! — шептала из-за кулисы Марина.
— Что? — обернулся к ней, ещё не пришедший в себя, жених.
— Кланяйтесь!
— Что? — обернулась к Марине я.
— Уходите со сцены! — уже умоляла Марина.
Мы ушли. Ушли, как и выходили, за разные кулисы. На сцену выпорхнул ведущий и предложил залу похлопать артистам. Дальше я не слушала… Снимая на ходу фату и «платье» из простыней, я вышла на улицу и медленно пошла в сторону нашего корпуса. Хватит с меня театра!
Это была непростая смена
В нашем лагере не было человека, который бы завидев меня, не начинал ржать и показывать пальцем: «Невеста!». Мне кажется, даже повара в столовой были в курсе.
После первого родительского дня меня нашла Марина.
Я пряталась от людей в шерстяном мире кружка «Мягкая игрушка», сжимая в одной руке иглу, а в другой собачку, которой пришивала левый глаз.
— Это тебе, — сказала Марина и положила на стол пачку вафель «Артек» и маленькую шоколадку «Аленка». Я с удивлением посмотрела на дары.
— Жених просил передать, — не выдержав, рассмеялась Марина. — Ответный подарок будет?
— Будет, — сказала я и посмотрела на почти готовую собачку в своей руке.
