Мария очень переживала из-за приезда Романовского, её мать переживала еще больше: любыми способами нужно было создать союз между дочерью и московским дворянином. Софья Афанасьевна уже видела, как она танцует на балах в дорогих нарядах, как ей кланяются и как почтительно относятся. Она привыкла к красивой жизни и не собиралась отказываться от нее.
Софья Афанасьевна искренне не могла понять, как Маше может нравиться жить в этой глуши. Девочка росла среди роскоши, а затем смиренно приняла текущее положение. Софье Афанасьевне, конечно, это было не по душе, ведь, по ее мнению, Мария должна была знать свое положение.
— Чего такая хмурая? Улыбнись и сделай лицо проще, моя дорогая. Не забывай чаще улыбаться Романовскому, однако не стоит забывать и о скромности, ведь ты не распутная девка. Маша, ты должна поймать его на крючок, — говорила Софья Афанасьевна, завязывая корсет дочери.
— Не нужно мне это, — тихо отозвалась девушка, сдерживая слезы. «Зачем обман? Зачем брать грех на душу? Я только здесь обрела счастье, а матушка желает погубить меня в светской жизни пошлого общества».
— Глупости говоришь, Маша, сама вскоре поймешь.
Мария ясно видела картину собственного будущего в союзе с Романовским: вечные выезды куда-то, нескончаемые приемы и балы, гуляния мужа с другими барышнями, глупые разговоры ни о чем. Никакого покоя, никакой уверенности. Маша станет лишь дополнением Александра, но не женой. Хоть они будут связаны небесными узами, но духовными они будут на разных концах без какого-либо притяжения.
Послышался стук колес. Софья Афанасьевна тут же оживилась, приняла фальшиво любезную улыбку и пошла встречать долгожданного ею гостя. Мария осталась стоять одна посреди комнаты, затем подошла к окну и увидела, как Романовский целует руку Софье Афанасьевне. Он глянул в сторону девушки и улыбнулся. Маша тут же опустила занавеску и спряталась за нею.
— Мы очень рады таким гостям, как вы, Александр Иванович, — говорила Софья Афанасьевна.
— Мне тоже очень приятно находиться здесь, — Романовский оценивающе взглянул на дом, что не ушло от глаз Софьи Афанасьевны.
— Это временные неудобства. Живем скромно сейчас из-за сложившихся обстоятельств. Скоро мы вернем себе большую и красивую усадьбу.
— Не сомневаюсь, — с иронией произнес Александр.
Сердце Марии лихорадочно билось от волнения. Девушке вдруг стало душно, голова закружилась. Но волнение было отнюдь не от радости, скорее, оно было вызвано неким отчаянием. Когда Романовский перейдет порог их дома, то деваться будет уже некуда. Как же Маше хотелось превратиться в бабочку с яркими крыльями и улететь отсюда. Обрести свободу, легкость и чувство невесомости. Сесть на самый красивый цветок и греться на солнышке. Лишь бы не находиться сейчас здесь — в пучине создавшегося обмана.
Приход Романовского не заставил себя долго ждать. Увидев Марию, он приблизился к девушке и поцеловал ей руку.
— Милая Мери, я очень рад вас видеть.
— И я вас, Александр Иванович.
Софья Афанасьевна пригласила гостя к столу. Во время обеда Романовский много рассказывал о Европе, об ее красотах, достопримечательностях и менталитете. Софья Афанасьевна была очарована его речами: ей нравилось слушать о странствиях московского дворянина. Теперь она грезила не о возвращении в столицу, а о жизни, где, по рассказам Романовского, просто оказываешься в сказке. Она представила себя в богатом доме с прислугой, в шелковых одеяниях и с драгоценными украшениями.
Мария почти не слушала гостя, поскольку его речи не вызывали интереса. Пустая болтовня для привлечения внимания. Романовский хотел казаться человеком, который многое повидал и который вследствие этого многое знал, однако Мария в его рассказах улавливала хвастовство, гордость и даже высокомерие. Александр Иванович чувствовал себя выше этой семьи, поэтому мог позволить, как он считал, такое поведение.
Романовский понимал, что Пруфиловы нуждаются в деньгах и в той легкой жизни, из которой их внезапным штормом выбросило на скалы скудного существования. Однако сажать их себе на шею он не планировал. Весь его интерес был сосредоточен исключительно на Маше, но жениться он на ней, конечно же, не собирался.
Мария робко взглянула на гостя: красив, одет с шиком, обаятелен и до невозможности самовлюблен. Девушка надеялась, что Романовскому она вскоре наскучит, и он оставит в покое их семью.
Отобедав и поблагодарив хозяев, Романовский предложил Марии прогуляться немного по окрестностям. Он изобразил необычайное любопытство к данной местности. Мария согласилась, а Софья Афанасьевна, следя за происходящим, внутри ликовала. Она не сомневалась, что Романовский по уши влюблен в ее дочь.
За прогулкой Александр читал по памяти французские стихи своей спутнице, якобы случайно касался ее руки, обольстительно улыбался, только это не произвело на Машу никакого впечатления.
— Не сочтите за грубость, но вы путаете строки стихов, Александр Иванович.
— Вы настолько хорошо знакомы с творчеством французских поэтов?
— Если сейчас я живу в бедности, это не значит, что я глупая и необразованная.
— Вы правы, милая Мери, совершенно правы. Простите меня за позволенную дерзость, — конечно, Романовский не сожалел о сказанном, но отпугивать от себя Марию он не хотел. — Я настолько покорен вами, что мысли в голове путаются.
— Мне кажется, что вы привираете, Александр Иванович, — она с сомнением посмотрела на него.
— Ни в коем разе, Мери, я был очарован вами еще на балу. Почему вы мне не верите?
— Послушайте, я сейчас в не в лучшем положении, у меня даже приданного нет, а общество высмеивает мою семью. Мы перестали иметь какую-либо значимость. Вам нет никакой выгоды связывать со мною жизнь, чего вы и так не хотели делать, ведь с такими людьми, как я и моя матушка, даже стыдно появляться в свете.
Романовский был удивлен, потому что он явно не ожидал услышать подобное от Марии. Она оказалась не наивной и не влюбленной в него девушкой, как он предполагал изначально. Сейчас, в эту самую минуту, Александр увидел Марию в новом свете, и его интерес разгорелся с еще большей силой. Теперь он твердо решил добиться расположения девушки.
— О, Мери, как же вы ошибаетесь.
— Неужели? — не без иронии произнесла девушка.
— Я не стесняюсь вас, а на ваше положение даже не смотрю. Мне совершенно все равно, Мери, бедны вы или богаты, быть может, раньше я бы на это действительно обратил внимание. Встреча с вами изменила меня. Я влюблен в вас, Мери, и я смущаюсь только этого, хоть и сложно поверить. Люди могут говорить все, что им угодно, показывать пальцем и дальше насмехаться, но это теряет значение, когда вы рядом со мной.
— Вы так сладкоречивы, как и Ромео, — в ее голосе слышалось недоверие, и Романовский это уловил.
— Мери, сколько же в вас недоверия. Что ж, вы вынуждаете меня пригласить вас и Софью Афанасьевну на бал. Я докажу вам истинность своих слов.
Мария была потрясена, потому что была уверена в своих убеждениях насчет Романовского. Она вовсе не желала, чтобы Александр что-то доказывал ей, поскольку Маше это не нужно было. Однако же девушке стало любопытно дальше наблюдать за действиями русского Ромео.
Вечером Романовский поделился этой новостью с Тихомировым. Дмитрий отнюдь не пребывал в восторге от идеи друга. Это казалось наигранным и отвратительным по отношению к Марии.
— Я не буду участвовать в этом спектакле, — резко сказал Тихомиров.
— Я не принуждаю, — невозмутимо ответил Романовский.
Этим же вечером Маша все рассказала маме, и Софья Афанасьевна пришла в восторг.
— Доченька, мы уже одержали победу. Бал просто так устраивать не станут. Радуйся, скоро мы вернем свое имя!
Хоть Романовский и ввел Марию в некоторое замешательство, девушка оставалась при своем мнении: это только блажь молодого избалованного дворянина, который, получив свое, даже не вспомнит на следующий день её имя.
***
Утром Тихомиров ждал Анну у поместья. Сегодняшним днем словно все говорило о том, что этой встрече суждено было сбыться: веял теплый ветерок, небо было ясным и чистым, точно лазурное озеро где-то у гор, куда не добралась еще ни одна живая душа, вдали слышался звон колоколов, точно это было одобрение совершаемого греха.
Дмитрий задумался о том, что все складывается в его жизни совсем не так, как он хотел бы. Тихомиров, во-первых, не горел желанием так скоро жениться, не желал он тогда, собственно, ехать в злополучную Германию. Он хотел посвятить жизнь преподаванию дворянских детишек, но отец категорически был против, поскольку считал зазорным таким личностям, как Тихомировы, работать какими-то преподавателями в чужих семьях, поэтому Дмитрий пошел по стопам отца — реализовывал себя на службе. Петр Юрьевич не считался с желаниями сына, не воспринимая их всерьез.
И отчего-то, повстречав Анну, Дмитрию захотелось абсолютно все поменять в жизни. Она будто дала ему свежий глоток воздуха, подарила надежду на лучшее. Анна стала в некотором роде его музой. Однако без Анны Дмитрий менять что-либо не собирался — просто не видел смысла.
За собственными мыслями Тихомиров не заметил, как к нему подошла Анна. Девушка робко смотрела на дворянина, лицо которого было направлено к солнцу. Когда Дмитрий наконец-то обратил внимание на девушку, то улыбнулся, а затем поцеловал руку.
— Здравствуйте, Анна Михайловна.
— Доброе утро, Дмитрий Петрович.
Между ними повисло неловкое молчание. Им хотелось многое сказать друг другу, но слова не желали срываться с уст. У обоих была целая смесь эмоций на душе: смущение, стыд, переживания, любовь, страх.
Смущение перед друг другом, стыд за действия, переживания за последствия, страх за то, что их тайна будет раскрыта. Может, именно это мешало им начать диалог?
— Безмерно рад вас видеть, Анна Михайловна.
— Взаимно, — на минуту она замолчала. — Дмитрий Петрович, мне страшно. Поверьте, не малых сил стоило прийти к вам, но перед встречей меня мучили мысли о том, что кто-то может узнать о нас. Однако я не могла не сдержать обещания, поскольку мечтала о том, чтобы еще раз увидеть вас. Возьмите меня за руку, да, вот так. Как приятно. Это прикосновение избавляет ото всякого страха. Знаете, я поняла, что люблю вас еще на балу у императора, именно после прикосновения вашей руки. Мне всегда казалось, что подобное бывает лишь в книгах и мечтах. Скажите, ведь вы почувствовали тогда то же самое?
— Безусловно.
— Не знаю, как это можно назвать. Меня непреодолимо тянет к вам и только к вам. Так необычно и необъяснимо. Почему любовь так внезапно возникла? Знаете, я верю в судьбу, и именно так я могу объяснить возникшее явление между нами, Дмитрий Петрович. Возможно, нам суждено было изначально быть вместе. Рано или поздно наша встреча произошла бы, но люди так любят вмешиваться в дела судьбы.
— Я думаю, если бы нам действительно суждено было быть вместе, то так и случилось бы. Однако вы замужем, а я без пяти минут женатый человек. Может, судьба пытается разъединить нас?
— Тогда мы бы не встретились
— Но встреча произошла...
— А быть вместе не можем, — перебила Анна.
— Анна Михайловна, — начал говорить Дмитрий, беря ее ладошку в обе руки, — вы нужны мне. Я люблю вас и уже не могу представить себя без вас.
— Вы же сами знаете, что это невозможно.
— Можно стереть все грани.
Анна нахмурилась и вызволила руку. Она поняла, к чему клонил Тихомиров, но это казалось ей совершенно недопустимым. Нет, девушка не могла бросить семью, сбежав со своей любовью. К тому же она не хотела подвергать опасности Дмитрия, потому что Розанов не оставит эту ситуацию. Он будет искать отмщения и обязательно найдет, в чем Анна не сомневалась.
— Боюсь, что это невозможно.
— Понимаю, но почему бы не рискнуть?
— На кон слишком многое поставлено.
— Тогда мы до конца дней будем обречены на несчастье.
— А так конец может быть совсем близок. Анатолий Степанович найдет нас и убьет. Может, он и пощадит неверную супругу, но не вас. Я не переживу вашей смерти, любимый Дмитрий Петрович. Мы и так рискуем, видясь тайно.
— Я знаю, что Анатолий Степанович — очень влиятельный человек, который на многое способен, но и я не последняя личность в обществе. Я уберегу вас от всех невзгод, опасностей и печалей, буду рядом в самые тяжелые часы и в самые беззаботные минуты.
— Мы не имеем право. Я не могу уйти с вами. Ведь вы все прекрасно понимаете, думаю, больше объяснений не требуется.
— Тогда что же нам делать?
— Жить дальше и любить.
Анна взяла его ладонь и нежно погладила. Дмитрий не смог скрыть разочарования, хотя не питал даже особой надежды. Конечно, побег — это верх безумия, которое, как сказала Анна, погубило бы их и осквернило громкие фамилии семей. Все равно бы их нашли, а потом... Ее прикосновения отгоняли плохие мысли, они будто рассеивались, когда девушка дотрагивалась до его руки.
Они одновременно посмотрели друг другу в глаза, и Дмитрий, не сдержавшись, поцеловал девушку. Анна не находила сил, да и желания противиться тому, что дано судьбой.
Вот только свидание стало для них роковым. Проходившая мимо Панина Наталья заметила Анну в объятьях Тихомирова. Девушка, окрыленная радостью и вкусом победы, поспешила домой.
***
Анна и Дмитрий потеряли счет времени, находясь в присутствии друг друга. Солнце давно ушло за горизонт, Петербург погрузился в темноту. Однако это не означало, что город засыпал. У него начиналась новая жизнь с новыми секретами.
Влюбленные лежали на мягкой траве, смотря на ночное небо. Дмитрий тихо рассказывал Анне о семье, о себе, о своих мечтах, а она внимательно слушала его. Впервые ей было настолько комфортно с человеком. Она чувствовала, что это и есть ее половинка, ее судьба, от которой жизнь Анну почему-то отгородила.
— Видите те звезды? — Дмитрий рукой указала на них. — Я их называю счастливыми.
— Почему же?
— Потому что горят ярче остальных.
— Я боюсь, — вдруг тихо произнесла Анна, крепче прижимаясь к Дмитрию. — Что же мы делаем? Мы не должны...
— Не бойтесь, моя дорогая, эта ночь спрячет наши тени, и никто не найдет нас.
— Дмитрий...
— А еще я думаю, что, может, мы когда-нибудь станем, как те мерцающие звезды, а их, как известно, никому неподвластно достать с неба. Попробуйте представить на минуту, что дальше будем только вы и я, далеко от всех тех, кто препятствует этому.
— Мечты.
— Не спорю, но ведь не запрещено мечтать.
— Какой же толк в мечтах, если они не сбываются?
— Один из способов уйти от несправедливой действительности.
Их покой побеспокоила незнакомка, которая неожиданно возникла перед Анной и Дмитрием. Молодые люди тут же поднялись. Ими завладел неподдельный страх, ведь их все-таки увидели.
— Не бойтесь, — произнесла незнакомка, — ваша тайна будет все равно известна, правда, не из моих уст. Послушайте, вам надо немедленно разлучиться, ибо над вашими жизнями нависла угроза.
— Кто вы? — спросил Тихомиров, пряча Анну за своей спиной.
— Думаю, это знать необязательно. Моя задача — предостеречь вас. Помните, в ночь после бала вы обнаружили оставленные мною карты? Они означают, что вы судьбой предназначены друг другу, Анна и Дмитрий, но не быть вам вместе, поскольку души ваши встретились не в то время. Они искали друг друга не одно столетие, и наконец-то встретились на императорском балу, верно? Но вы забыли о том, что некоторые устои и законы нарушать нельзя, ведь за преступление всегда следует наказание, и оно уже в пути, поверьте мне. Вам необходимо расстаться, разъединить единство и близость душ до конца ваших дней, иначе последует погибель. У вас осталось мало времени. Подумайте над этим.
Незнакомка бросила на траву две карты: одна, символизирующая судьбу, другая, символизирующая смерть.