— Вот, кушайте, голуби сизокрылые. Наедайтесь. А то в городах ваших все химия одна…
С этими словами она поставила на стол крынку. Темно-коричневая, она выглядела старой, почти что древней. Круглое тело венчало широкое и очень длинное горло. Баба Матрена сняла с него тряпицу, открыв щербатый край. Деревянной ложкой зачерпнула густую сметану, переложила в миску.
Баба Матрена по-своему истолковала любопытный взгляд:
— Горшок еще старик Григорий делал. Вот умелец был: если для кваса крынка, то квас в ней в самую жару терпкий, холодный… А коли для сметаны, та и сметаны будет «по горлышко». Не делают нонче такой посуды, все мастера повывелись! — она горестно вздохнула и бережно унесла крынку, чтобы не задели ненароком.
В древнем мире были профессии, которые относили к сакральным. Например кузнец, мельник и гончар. Эти три вида деятельности прочно связаны с мифологией, которую мне пришлось изучать для романа «Омут» (и для еще одного, который будет образовывать с ним дилогию).
Кузнеца оставим в сторонке. Мельника (временно) — тоже. Поговорим о гончарах.
Во многих религиях мира гончар — сродни богу-творцу, ведь, по легендам, бог создал человека из глины. Это родним его с культом земли. В то же время работа гончара тесно связана со стихией огня, ведь обжигают глиняные изделия в жаркой печи. И, как, дополнение, для замешивания глины нужна вода. Итак, три стихии в одном ремесле, это уже необычно.
А если посмотреть со стороны, то умения горшечника сродни знаниям алхимика: хороший гончар знает, какая глина лучше для того или другого изделия, какую воду надо взять, чтобы вышло хорошее «тесто», как долго месить, сколько и чего добавить (о шамотной глине в этой СТАТЬЕ). Неудивительно, что профессия обросла легендами и суевериями. Правда, зачастую они были совершенно полярными. Так, под Воронежем считали, что проехавший по улице гончар с товаром на год «отвадит» от местных девок женихов. А вот в Беларуси напротив — появившийся в деревне на Святках гончар сулил девушкам замужество.
С одной стороны, воровать у гончара считалось грехом — на том свете он не забирал обратно украденные горшки, и вор был обречен «грызть их заместо хлеба». С другой — девушки старались стащить их для гаданий на суженого. Считалось, что это не так опасно, как гадание на зеркалах, но столь же эффективно. А на Гомельщине воровали горшки при сильной засухе — считалось, что для вызова дождя нужно разбить их и бросить в колодец.
Неудивительно, что приметами обрастало не только ремесло, но и изделия. Так, глиняные свистульки могли отогнать нечистую силу или даже БОЛЕЗНЬ; домовой переезжал в новый дом в глиняном горшке (в некоторых губерниях в старом лапте или на венике, но это другая история); горшки использовали в погребальном и свадебных обрядах.
Но это все особые случаи. Были приметы и для «обыденной» жизни.
Покупая посуду для сметаны, в неё клали немного сена с воза горшечника — считалось, так сметана будет лучше отстаиваться. В других регионах для этой же цели забирали крынки с воза, запуская руку внутрь.
Но при этом бытовало мнение, что гончар сам знает, какую посуду для чего делал, ведь он тоже сопровождал свою работу обрядами. Так, например, за водой для новой партии глины ходить следовало на рассвете в субботу, пока идет церковная служба. И, набирая, сообщать, для чего именно будет использоваться изготовленная посуда: для готовки, для молока, для отстаивания сметаны или для хранения продуктов.
Мало того, считалось, что горшечник может сделать такую крынку, которая «отберет» молоко у чужих коров и «прибавит» хозяйской. А изготовленная в первую неделю Великого Поста посуда и вовсе считалась чудесной. За ней хозяйки «охотились» особо: по поверьям, в ней сметана отстаивалась «по самое горлышко», а молоко не скисало даже в самый жаркий день.
Но при всем уважении, в сказках и легендах гончар зачастую предстает горьким пьяницей, пропившим свою «долю». Но это не мешало им гонять нечисть и пользоваться уважением наравне с кузнецами.