Общее по происхождению название коня засвидетельствовано почти во всех группах индоевропейской семьи – индоар. áśva-, авест. aspa-, др.-перс. asa-, тох. А yuk, тох. В yakwe, гр. ἵππος, лат. equus, галльск. epo-, др.-ирл. ech, гот. aíƕa (только в названии ежевики aíƕa-tundi «конский зуб»), др.-англ. eoh, др.-сканд. jōr, др.-лит. ašvà, ešvà «кобыла», ašvíenis «жеребец», др.-прус. aswinan «кобылье молоко», арм. eš «осёл» и др. Приведённые данные позволяют восстановить для праиндоевропейского языка после отделения от него анатолийской ветви слово «конь» в виде *h1éḱwos.
Рефлексы этого слова отсутствуют только в албанском и славянском (в последнем его следы, по всей видимости, сохраняются в топонимах типа Осва, Освица, Освея, Освей, Осовка и т.д.). В славянском оно было вытеснено словом *komonь (> рус. комонь, конь), которое является кентумным рефлексом ПИЕ *ḱem- «безрогий» (> индоар. śáma- «безрогое животное», гр. κεμάς «молодой олень»), ср. от того же корня рус. комолый «безрогий». Этот кентумный рефлекс засвидетельствован и в балтском, т.е. является обще-балто-славянским (др.-прус. camnet «конь», лит. kumẽlė, kùmė «кобыла», kumelỹs «жеребёнок», лат. kumeļš «жеребёнок»).
Родственные слова в четырёх индоевропейских языках со значением «кобыла» (индоар. áśvā-, авест. aspā-, лат. equa, др.-лит. ašvà, ešvà) позволяют восстановить ПИЕ слово *h1éḱweh2- «кобыла». Отличие суффикса *-eh2- от суффикса *-ih2-, обозначающего самку очевидно дикого животного (напр., *wl̥kʷíh2- «волчица»), позволяет предположить, что речь идёт об уже одомашненной кобыле.
Что касается анатолийских языков, то в хеттских клинописных текстах слово «конь» всегда передаётся шумерограммой ANŠE.KUR.RA (шум. «горный осёл»). Несколько хеттских клинописных написаний с фонетическими комплементами (им.п. ед.ч. ANŠE.KUR.RA-uš, вин.п. ед.ч. ANŠE.KUR.RAḪI.A-un) показывают, что соответствующее хеттское слово имело основу на -u, что также подтверждают лувийская клинописная форма им.п. ед.ч. ANŠE.KUR.RA-uš и лувийская иероглифическая форма вин.п. ед.ч. /Ɂasun/. В лувийской иероглифике слово «конь» пишется как á-sù-, что может передавать варианты произношения *assu-, *aššu- или *azzu-. В ликийском (потомке лувийского языка, на котором говорили в юго-западной Анатолии во второй половине I тыс. до н.э.) слово «конь» звучало как esb-.
Высказывалось предположение, что лувийское и ликийское слово является заимствованием из языка митаннийских ариев (ср. индоар. áśva-), источник которого засвидетельствован, например, именами Pi-ri-da-aš-šu-wa (*Prītāśva) и Pi-ri-aš-wa (*Priyāśva). Однако против свидетельствует то, что древнеиндийское слово является тематическим, а лувийское и ликийское (как и хеттское) – атематическим с основой на -u. На основании лувийского иероглифического á-sù- и ликийского esb- можно восстановить праанатолийскую форму *Ɂeḱu-, исход которой в хеттском должен был звучать как *ekku- (им.п. *ekkuš, вин.п. *ekkun). Источник анатолийского названия коня в ПИЕ, таким образом, имел форму *h1éḱu-.
Из этого можно сделать вывод, что в эпоху до отделения анатолийского языка (т.е. ранее конца V тыс. до н.э.) слово «конь» в ПИЕ было атематическим (*h1éḱu-). От этого атематического корня ещё в раннем праиндоевропейском языке были образованы производные при помощи суффиксов *-in- (лат. equinus, индоар. aśvin-) и *-yo- (индоар. aśv(i)ya-, мик. i-qe-ja) со значением «конский».
Правдоподобно звучит предположение о происхождении индоевропейского названия коня от корня со значением «быстрый», отражённого в индоар. āśú-, авест. āsu- и гр. ὠκύς. Примечательно, что во всех этих трёх языках имеется устойчивое выражение «быстрые кони», первый компонент которого произведён от того же корня: индоар. āśávaḥ áśvāḥ, авест. āsauuō aspåŋhō, гр. ὠκέες ἵπποι (< ПИЕ *h1ōḱéwes h1éḱwōs). Праформа индоиранских и греческого слов с основой на -u, не имеющих особых форм женского рода, может быть восстановлена как *h2o-h1ḱ-u- (> *ōḱu-) и истолкована как прилагательное-бахуврихи со значением «обладающий быстротой», вторая часть которого представляет собой нулевую ступень огласовки слова *h1éḱ-u- «быстрота», служившего в раннем праиндоевропейском названием коня. Затем оно было тематизировано в *h1eḱw-ó- и субстантивировано в h1éḱw-o-, что дало название коня в позднем праиндоевропейском.[1]
Наименование животных по их качествам хорошо засвидетельствовано у индоевропейцев (напр., волк – *wĺ̥kʷos «раздирающий», медведь – *h2ŕ̥tḱos «разрушающий», заяц – *ḱásos «серый», поросёнок – *pórḱos «пятнистый» и т.д.), а быстрота представляется наиболее очевидным качеством, по которому мог получить своё название конь. По этим причинам объяснение праиндоевропейского названия коня *h1éḱu- как означающего «быстрый» является наиболее вероятным.
Показательно сравнение конской терминологии у индоевропейцев и их ближайшей родни – уральцев. Название коня в балтийско-финских языках – фин. hevonen, эст. hobune (оба слова восходят к прафин. *hepoinen, являющемуся уменьшительным от прафин. *hepoi), карел. hepo, вепск. hebo, лив. ibbi, водск. õpo, по всей видимости, является заимствованием (с метатезой *ehpoi > *hepoi) из какого-то диалектного варианта прагерманского *ehwaz, восходящего к ПИЕ *h1éḱwos. Саамское слово hiävuš с тем же значением заимствовано из финского. В языках пермской группы название коня (коми вӧв, удм. вал) восходит к прауральскому *wäδV «большое животное». В волжско-финских языках марийский заимствовал слово «конь» (имне, имни) из тюркского, а его название в мордовском (лишме) произошло от прауральского *lešmä «большое домашнее животное». В угорской группе венг. lό, манс. low и хант. loɣ восходят к праугорскому *luwV (*luɣV) с неясной дальнейшей этимологией (высказывалось предположение, что это слово заимствовано из языка носителей Ботайской культуры). Как видим, в отличие от праиндоевропейского, слово для коня в прауральском отсутствует. В эпоху существования ПИЕ общности, знакомой уже с животноводством и земледелием, её северо-восточные соседи уральцы всё ещё были охотниками-собирателями, единственным домашним животным которых была собака, а с одомашненными конями они познакомились уже после распада уральской семьи на отдельные ветви.
[1] R. Lipp. Die Indogermanischen und einzelsprachlichen Palatale im Indoiranischen. Band 1. Heidelberg, 2009. S. 75-76.