Ты, Коби, и есть баскетбол.
А ведь ты мог пойти пешком. Или взять такси. Туман всё-таки. Летать, мягко говоря, не очень удобно.
Но это же ты, дорогой Коби. Ты идёшь на любые сложности, чтобы опередить других, чтобы успеть за жизнью. Чтобы успеть всё и вся.
Тебе долго ехать на утреннюю тренировку на такси. Чёрт побери, да тебе ведь уже даже не нужна эта тренировка в пять утра, о которой не рассказывал только ленивый. Вчера ты летел на тренировку дочери. Через туман. С её одноклубницами. Потому что твоя дочка тоже любила баскетбол, и ты был её тренером, её ментором, тем, на кого она мечтала быть похожа.
Ты был ментором для миллионов мальчишек и девчонок по всему миру, в том числе и для меня.
Поэтому ты просто не мог поступить иначе.
Рискну предположить, что твоя прекрасная дочка не любила баскетбол так же страстно, как ты. Вообще очень сложно представить человека, который столь сильно обожал бы игру, где бьют в дощатый пол кожаным мячом и изредка бросают его в лишённую дна корзину. Даже Джордан, говорят, больше любил загонять мячи в лунки — врут, конечно, но я до сих пор не знаю, чья любовь к баскетболу сильней: того, кто смог (пусть по уважительным причинам, но всё же) оставить НБА на два года, или тот, кто в перерывах между заседаниями суда по делу об изнасиловании горничной и попытками сохранить ранний брак ещё яростней вдалбливал “оранжевый” в пол.
Твоя карьера — как хорошее вино, Коби: с годами твоё историческое наследие выглядит только богаче. За три года после спорта ты, кажется, показал нам ещё больше, чем в течение двадцати предыдущих лет. Тогда ты влюблял в себя бесконечным усердием, превращающим недюжинный талант в неудержимую силу. После завершения карьеры ты предстал перед нами не просто эго-маньяком — ты стал для нас образцом того, как алчный до личных рекордов на площадке человек сублимирует свою неуёмную энергия в нечто, выходящее за рамки спорта. Большинство баскетболистов после завершения карьеры столкнулись с банкротством, промотали своё состояние, потому что так и не научились считать деньги.
Как твой “младший названный брат”, Ламар Одом, которого в том числе и ты вытащил из затяжной кокаиновой комы.
Это злая ирония, не иначе, но Одом до сих пор не сказал ни слова о смерти человека, по сути, подарившего ему второй шанс на жизнь. Остаётся только надеяться, что Ламар не упал лицом в былое развлечение, когда утро 27 января разорвала на части новость о твоей безвременной кончине.
Кстати, о ритуалах прощания. Команды НБА посвятили тебе прекрасный флэш-моб: по разу в начале матча дали выйти счётчикам времени — 8 и 24 секунды соответственно, в память о каждом из номеров, под которыми ты играл. Удивительно, но я никогда не думал о тебе в таком контексте. В былые времена мне казалось, что 24 взят тобой в насмешку над теми, кто считал тебя следующим после Джордана. Теперь же, подумав, я прихожу к мысли, что смысл мог быть вполне глубже — учитывая, что следующим после Джордана ты и так стал.
Модно и пошло петь дифирамбы ушедшим звездам, но ещё глупей и нелепей выглядят попытки умолчать о заслугах, которые сделали тебя и других умерших “селебрити” небожителями, чьи подвиги недоступны большинству из нас. Каждый из богов, обитавших на Олимпе, имел некое выдающееся свойство или даже несколько. Сейчас это может показаться странным, даже несуразным, но и до тебя, и после хватало талантливых спортсменов, а тебя возвели на пьедестал не снайперский талант, не чувство паса и не пресловутый “инстинкт убийцы”, а именно умение работать над собой. Пока выдающиеся скульпторы лепили статуи Джорданов, Оладжувонов, Баркли и О’Нилов, ты лепил себя сам, беспощадно усекая лишнее в себе год за годом.
Ты — это не только и не столько пять титулов чемпиона НБА, не приз MVP сезона 2007–2008, не 81 очко в матче с Торонто и даже не те победы “после Шака”.
Ты — это тренировки в пять утра, это работа с молодыми, которые позже выросли в звёзд (Кавай Ленард, Яннис Адетокунбо), это сломанный Уйэдом нос во время матча всех звёзд, это порванный ахилл в игре, на которую условный Леброн Джеймс мог и не выйти, чтобы просто поберечь себя от травмы. Ты — это человек, который через два года после вышеупомянутой тяжелейшей травмы набрал 60 очков в прощальном матче в свой 20-ый сезон. 60 очков в 37 лет, набранные в матче, результат которого ничего не решал ни для тебя, ни для команды.
Ты — это твоя безумная преданность игре, которой изменял даже Джордан.
Ты, Коби, и есть баскетбол.
Именно поэтому я хотел бы закончить свой текст прекрасными строками, лишь самую малость переврав эту — теперь уже — классику:
Мой дорогой Коби,
С того самого момента,
Как я начал скатывать в шарики отцовские носки
И совершать воображаемые
Победные броски
На арене “Лейкерс” Staples Center…*
* — вольная адаптация стихотворения “Dear Basketball” за авторством Коби Брайанта.
Олег Бондарев
Специально для Fitzroy Magazine
Ещё больше интересных статей на нашем сайте