Пока российские кинематографисты всё никак не могут добить фашистов, выдавая нескончаемый патриотизм и геройство, за пределами нашей территории, где тоже есть свои подвиги и потери, снимают о том, что войной совсем не стоит гордиться. Ведь война — это бессмысленная человеческая глупост
В глубине души это понимают и герои данной ленты, двое молодых солдат Блейд и Скофилд, которым поступил приказ доставить извещение об отмене атаки. В практически невыполнимый срок они должны пройти по самым опасным местам, где в любую секунду пуля может свистнуть от затаившегося врага.
Говорить про содержание фильма много не приходиться. Есть точное направление из одного пункта в другой. Есть точная антивоенная мораль о том, что людям суждено терять собственные жизни, а вместе с ней и все ценности, ради бессмысленной цели убивать.
А вот рассказать про то, как снимался фильм, очень даже хочется. Если не заглядывать в описание ленты, то можно подумать, будто мы наблюдаем эпичное возвращение оператора Эммануэля Любецки с его любимым непрерывным кадром. Однако, за камерой находился тоже оскароносный оператор, Роджер Дикинс.
На протяжении всего просмотра я пытался найти спрятанные монтажные склейки, но за весь фильм я их насчитал примерно 6-7 штук. Если в «Бердмэне» при анализе все неочевидные склейки со временем становятся очевидными, то в «1917», зная многие хитрые приемы, я почти ничего не обнаружил. Это, определённо, новый уровень в кино!
Картина не выглядит масштабно, действие происходит уже после основных боевых сражений. Техника разрушена, где-то догорает огонь от взрывов, мертвые лошади с раскрытой челюстью ушли на покой, а вместе с ними и разлагающие людские трупы, ставшие вкусным ужином для гигантских крыс.
Съемка одним планом здесь создана исключительно для напряжения. Не стоит ждать нечто похожее на "битву Бастардов". Но саспенса вполне хватает, чтобы зритель вовремя работы не смог оторваться от экрана. Напряжение никуда не девается: везде сплошная грязь, гора трупов, но врага никогда не видно. А он, уж поверьте, прячется неподалеку в окопах.
Есть и пару неожиданных сцен, после которых становится откровенно больно на душе. Есть и эмоциональные моменты под невообразимые музыкальные композиции. В этом фильме имеется всё, чтобы задеть до самой глубины. Иногда слёзы шли от простых сцен, а ты даже не мог найти им оправдания. Вроде ещё и никого не убили, а на душе уже так тревожно и грустно. Это, определённо, антивоенный фильм!
Фильм Мендеса — это что вроде «Дюнкерка» и «По соображениям совести» в одном флаконе. Режиссёр взял у Нолана технические приёмы, а у Гибсона форму содержания, чтобы соединить воедино и вытащить из зрителя все доступные чувства и эмоции. Что же, вот они мои чувства, в моих строчках! Спасибо, дорогой Мендес!
P.S. То чувство, когда монтажных склеек меньше, чем номинаций на премию Оскар.