За окном, громыхая машинами, звеня детскими голосами и еще чем-то очень шумным, разгорался день. Несмотря на солнечную погоду в просторной комнате горел свет. Перед ярко освещенным зеркалом в полный рост стояла женщина, сосредоточенно накладывая макияж. Делала она это уже в третий раз и, невзирая на внешнюю безупречность тщательно выведенных линий, сокрушенно вздыхала, стирала все полностью, и процесс начинался с начала. Обыватель, случайно заглянувший в комнату, нашел бы красоту ее хозяйки безупречной, женщина принадлежала той редкой породе, что в юности кажутся если и не дурнушками, то во всяком случае, примечательной внешностью не выделяются и расцветают только к тридцати, именно в этом возрасте приобретают особый шарм, в то время, как их хорошенькие когда-то сверстницы уже подают первые признаки увядания. Но сама Катерина так не считала. Ей казалось, что сквозь тщательно наложенный тон проступает старость, так неминуемо и явно, что глаза наполнялись слезами. Как бы она не старалась, все тщетно, природу не обмануть и в глазах ровесниц своего возлюбленного она всегда будет старухой. Теткой заарканившей завидного жениха. Наступит момент, и он тоже это заметит. Значит, она приняла верное решение. Разница в 10 лет слишком большое испытание, даже если тебе всего 35, или уже? Боже, где же был этот мальчик 10 лет назад? И тут же с горькой усмешкой напоминала себе, 10 лет назад он еще сидел за партой в школе, а ты как раз выходила замуж, в третий раз, между прочим. Тревожно оглянулась на часы. Он скоро должен прийти, а она еще не привела себя в порядок. Лихорадочно начала расчесывать длинные, почти до пояса, еще влажные черные волосы, волосы путались, сваливались в колтун и ломали расческу. Все, все с самого начала сегодня пошло не так. От отчаяния нестерпимо хотелось плакать, но это значило, что неизменно потечет тушь и начинать придется все с начала. Женщина стремилась себя держать в руках из последних сил. Только бы не распустить нюни при нём. Ведь решила, устроить прощальную встречу. Сделать все красиво. Чтобы помнил всю оставшуюся жизнь, какую роскошную любовницу ему подарила судьба. Так решила и точка.
Осмотрела себя еще раз с ног до головы. Не совсем довольна увиденным, но что поделать, такая, какая есть. Артем задерживался. Что бы не нервничать, Катерина быстро подчистила «хвосты», кое-где более тщательно прибралась, выключила свет, еще раз заглянула в зеркало, то что она там увидела, ее явно устроило, раздражение от собственной внешности уже прошло на ее место в душу стал заползать холодок беспокойства. Артем опаздывал уже на час Такого раньше никогда не было, если и приходилось задерживаться он сообщал смской, но телефон молчал. Женщина, боясь пропустить звонок, не выпускала его из рук.
***
В комнате медленно сгущались сумерки, в большом кресле сильно ссутулившись, сидела женщина, спадающие на лицо волосы не позволяли его рассмотреть, фигура ее медленно покачивалась из стороны в сторону, в руках зажат телефон. Она медленно водила по клавишам большим пальцем правой руки и мысленно умоляла, позвони… Ну хоть строчку напиши, хоть пару слов. Но черный пластик, нагретый в руках, оставался равнодушным к ее мольбам. Откинув волосы назад Катерина закрыла глаза, как-бы колдуя. Вот сейчас, сейчас телефон оживет, радостно вибрируя и отзовется голубым свечением, вот сейчас в трубке прозвучит, ставший уже родным голос. Привет, ты как, я скоро буду. Но телефон молчал. Женщина боролась сразу с двумя искушениями, набрать заветный номер или размозжить этот ненавистный кусок пластмассы о стену. Тогда не придется медленно умирать в ожидании звонка, в связи со смертью главного мучителя – телефона. Катерина улыбнулась сквозь слезы, губы сжались в одну линию, а лицо как-то сразу сморщилось и постарело…. Не успела… Не успела уйти первой. Детка… Как часто ее называл любимый, бывший любимый, поправила она себя… Ну что, детка, вот и дожилась, тебя бросили… Впервые в жизни тебя бросили…. Ха-ха. Стареешь подруга. Вот так…Потом, как будто спохватившись, начала жать кнопку вызова. Возьми трубку, злилась она, возьми. Ты обязан мне все объяснить. Длинные гудки продолжали звучать, прекращались, кнопка вызова нажималась снова, Артем не отвечал.
Телефон с размаху полетел в стену и разлетелся на части.
***
Дежурство фельдшеру Сергею сегодня досталось тяжелое. Только час назад вместе с худосочным водилой скорой еле выковыряли из кустов здоровенную бабищу. Приехали люди на пикник, выпили как полагается, ну и потянуло тетю в кусты, «живое» пиво долго не держится и угораздило же дуреху в самых зарослях сломать ногу. Так и орала как полоумная из кушерей со спущенными штанами. Мало того, что ее сто с лишним килограммов против их ста шестидесяти на двоих, так еще и супруг, мать его, залив до полуобморочного состояния глаза пытался спасать честь своей дражайшей половины, не подпуская к телу фельдшера. Пришлось немного искупать бедолагу…Хотя больше конечно хотелось дать в морду. Так от души, потому что не выспался, откачивая соседа алкоголика, потому, что жена уехала к теще, заявив, что достала он ее со своей долбанной работой и зарплатой которой хватает на две недели.
А тут еще ДТП. Хорошая иномарка, хорошая погода, что еще людям для жизни надо? По
такой погоде и почти пустой трассе нужно было умудриться так убиться. Вот, мысленно усмехнулся, и стихами заговорил. Сергей покрутил в руках у кого-то стрельнутый Парламент, не торопливо прикурил, затянулся со вкусом, высосав сигарету в пару
вдохов. Ждать пришлось долго, пока раскурочат часть автомобиля и можно будет добраться до тела. То что там труп, почти никто не сомневался, слишком сильно повреждена машина, но фельдшер скорой обязан труп осмотреть и сделать официальное заключение… Надо ждать. Почти смеркалось, когда в машине начал надрываться телефон. Так и вытащили тело, с зажатым в левой руке телефоном. Рука была почти оторвана, болталась только на коже, но пальцы сжимали мобильник намертво, не разжать. Как ни странно, пульс был, нитевидный, но был. Скорая умчалась с громким воем, разгоняя темноту на неосвещенной трассе….
***
Женщина сползла с кресла на пол и на корячках поползла к растерзанному телефону. В дальнем углу комнаты из-за отсутствия света не сразу нашла пластиковые останки. Свет в комнату проникал только от уличного фонаря. Попыталась собрать воедино останки, но у нее ничего не получилось. Со злостью бросила их об пол и разрыдалась уткнувшись лицом в подол платья как-то очень громко, чисто по-бабьи воя и раскачиваясь из стороны в сторону. Потом словно очнувшись все так же на корячках подползла к зеркалу и стала остервенело стирать с лица размазавшуюся тушь. Сосредоточенно вглядевшись в свое отражение. Решительно сжав зубы, поднялась, слегка пошатываясь как пьяная, включила свет. Зажмурилась от непривычной, раздражающей яркости, упала в кресло и, переведя дух набрала номер с городского аппарата.
- Привет. Это я. Как ты? Ждал моего звонка? Нет, я не плачу. Все хорошо. Да расстались, как и обещала. Приеду. Скоро. Примешь? Да и я. Да, первым рейсом к тебе. Целую. До завтра. Пока.
Посидела еще несколько мнут, глядя в одну точку. Потом сделала глубокий вдох, как перед прыжком в воду. Встала и направилась в гардеробную. Вещей было не много, но складывать их как-то расхотелось. Постояла немного держа в руках вешалку с чем-то бесформенным и повесила все обратно. Зашла на кухню. Снова вернулась. Открыла сумочку, проверила документы. Пересчитала купюры. Бросила сумку прямо на пол. Снова села на ручку кресла. Лицо женщины было почти спокойно, только зрачки черных глаз то замирали глядя в одну точку, то начинали слишком быстро двигаться, не задерживаясь ни секунды на предметах. Вдруг она встрепенулась и решительно направилась к письменному столу, в верхнем ящике в один сплошной мусорный ком слились бумаги, пакеты пачки из- под лекарств. Выгребая все это месиво, Катерина лихорадочно что-то искала, вдруг лицо ее просияло, но улыбка получилась как у безумца, получившего свою вожделенную добычу. Распаковала пачку и начала возбужденно читать, потом стала старательно запихивать весь мусор обратно в ящик. Под руку попал скомканный кусок картона, женщина почти машинально его развернула и впала в ступор. Ею снова завладела апатия. Медленно, почти нехотя она разгладила на столе скомканный листок. Приподняла, вглядываясь в него. Снова опустилась в кресло. Рука безвольно опустилась. На фото улыбающиеся и счастливые были мужчина, два мальчугана примерно шести и восьми лет, и она. Катерина вспомнила, что эта фотография была сделана всего лишь год назад. Даже чуть меньше. Они тогда по осени все вмести ездили на водопады. И собака тогда еще была. Эта фотография была одной из последних в ее семейной жизни. Ее счастливой тогда семейной жизни. И в столе она оказалась потому, что Артем неожиданно нагрянул к ней в гости, и так не хотелось ему напоминать, что была она счастлива и без него. Не хотелось напоминать ни ему ни себе. Что у нее есть двое детей и когда-то был муж. Впрочем, почему был. Он никуда не делся и даже ждет ее сейчас. Ждет он, и двое ее пацанов. Она не может не приехать к ним. Она нужна им. Они нужны ей, даже больше чем она им.
Подняла сумку с пола, сгребла пачку лекарств со стола, запихала их во внутренний карман, зашла на кухню, достала почти полную бутылку коньяка, и давясь, и морщась, на половину ее опустошила. Решение уехать было принято давно, нельзя любить сильнее, чем тебя. Точнее нельзя любить того, кто не любит тебя. Вот только хотелось с ним попрощаться, выпить, высосать его без остатка. Запомнить его тело на всю оставшуюся жизнь.
Еще раз оглядела комнату, выключила свет и размашисто шагнула за порог с бутылкой на перевес и зажатой в руке скомканной фотографией.
В такси, по дороге в аэропорт, Катерина еще несколько раз прикладывалась к бутылке.
- Вы встречать кого-то собираетесь?-, водитель оказался не к месту разговорчивым, это раздражало.
- Нет, сама полечу- Катерина пьяно изобразила витиеватым жестом траекторию полета,
-В таком виде вас при регистрации на посадку с рейса снимут,- таксист возмущенно покачал головой.
-А это не твоего ума дело, - пьяно ухмыльнулась Катерина,- твое дело баранку крутить, везти пассажира, куда скажет, вот и весь твой предел интересов. А мне до вылета в порту еще часов 7-8 чалиться, отойти успею, небоись.
И снова сделал большой глоток, поперхнулась ставшим вдруг противным коньяком и надрывно закашлялась.
-Вот видите, пить не умеете, а все туда же, под прожженную алкашку косите, грубите, думаете я не вижу, на душе кошки скребут вот и решили спиртным себя отключить, глупо все это. Не получится, только утром еще хреновей будет и выглядеть плохо будете вот и весь расклад. Далеко лететь-то?
- В Москву,- сипло отозвалась пассажирка, потом вдруг вся подобралась даже как-то вытянулась и, прикрыв рот рукой уставилась в окно.
-Встречать кто будет?
-Будет, муж- и уже совсем тихо добавила - бывший.
-А почему бывший?
-Потому что развелись – голос женщины звучал теперь на удивление мелодично, цепляя за душу низкими нотками.
-Давно?
-Нет, полгода только прошло.
-Полгода это много… Говорят этого времени достаточно чтобы пережить смерть близкого человека. А че развелись. Пил?
-Нет.
-Бил?
-Тоже нет.
- А –а , гулял наверное.
- Послушайте, что вы прицепились, не бил, не пил, и не гулял, вы считаете , что этих условий достаточно, чтобы люди жили вместе? А про любовь вы когда-нибудь слышали?
-Слышал, конечно, каждый день сталкиваюсь с историями, когда муж пьет, бьет и гуляет почти в открытую, а баба живет с ним потому что любит. Сопли по лицу размазывает и воет я его л-ю-блю.- передразнил кого-то водила.
- Ну уж знаете, скажите тоже, это уже извращение какое-то. – И уже громко, почти в ухо водителю- Мазохизм называется.- но сама вдруг поняла, что в отношениях с Артемом стерпела бы все что угодно: пускай бы пил, пусть по бабам ходил хоть каждый день, лишь бы возвращался к ней домой. Поняла и похолодела от ужаса. До чего дошла в своей животной безумной страсти. Нет хорошо, хорошо, что он не пришел. Не хватило бы духу уйти самой. Сколько раз порывалась…. Только обманывала себя, что в последний раз, а появился бы и растаяла, простила бы все без упреков и стенаний… Только бы появился, где-то в области солнечного сплетения появилась и начала нарастать волна желания, аж дрожь по телу. Захотелось с ногами забраться в кресло и уткнуться в колени лицом. Машинально начала ощупывать карманы в поисках телефона, солнечное сплетение отозвалось новой волной, теперь уже ужаса. Телефон, вместе с симкой так и остался лежать на полу в квартире. Теперь он точно не позвонит, просто не сможет… Впрочем, симку можно и восстановить, но вот его номер телефона она совсем не помнила… Может так и лучше, слабо пыталась уговорить себя женщина. Лучше, лучше…. Отдавало в мозгу, но тело предательски ныло от волнения, душевной боли и чего-то еще тревожного и необъяснимого. Предчувствие, да, кажется, такое ощущение она когда-то называла предчувствием… В другой жизни, когда была совсем другой.
-Я ей говорю, дура ты, радоваться надо, пусть теперь другую мутузит, а она люб-люююю.
-А? Что? - Катерина вдруг обнаружила, что совершенно потеряла нить разговора, ей совсем не интересно было знать, кто кого любит, и спросила она, скорее всего так, машинально.
- А, да вы и не слушали совсем. – водитель, казалось и не был этим огорчен, скорее констатировал факт.- Что все так плохо?
-Плохо,- эхом отозвалась женщина и снова уставилась в окно.
- Ну ничего, жизнь на этом не кончается ,надо просто жить.
-Да просто жить….- еле слышно повторила Катерина
- Ради своих близких. Ради детей. У вас ведь есть дети?
-Да есть, два сына.
-Вот живите и радуйтесь их успехам.
-Да, буду.
-Ну вот мы и приехали, - машина остановилась у самого входа в аэровокзал.
Женщина протянула водителю тысячную купюру и вышла из машины.
-Эй, а сдачу?
Она лишь устало махнула рукой, не оборачиваясь, и вошла внутрь вокзала. На сидение машины осталась лежать недопитая бутылка .