Даже сегодня генерал Григорий Христофорович Засс (1797 - 1883) вызывает у многих черкесов ненависть. Так, в 2011 году С. Хотко назвал его военным преступником, виновным в гибели множества адыгских и абазинских селений в Закубанье и тысяч их жителей. Впрочем, не менее жесткие характеристики генералу можно встретить и у его русских современников (впрочем, имевших либеральные взгляды). Например, декабрист В. Толстой, участвовавший в войне на Кавказе в 1829 - 1848 годах, писал о нем: "Одно исключение составлял Засс. Курляндец без признака образования, и убеждении, имевший особые способности на вооруженные разбои на широкую ногу, которому в случаях надобности наказать вероломство какого либо туземного племени Вельяминовым поручался набег. Остальное же время этот славный Генерал держал Засса, как говорится, на цепи" (Толстой В. С. Характеристики русских генералов на Кавказе).
Закубанские же черкесы, против которых действовал генерал на правом фланге Кавказской линии, боялись его. Страх этот виден в песне, сложенной о Зассе, в которой есть такие строки:
Как вихрь внезапно налетая,
Как вор, прокрадываясь к нам,
Гремит, аулы истребляя,
И ночью рыщет по горам:
Жилища в пепел превращает
Не внемлет воплю матерей,
В плен нечестивый увлекает
И наших женщин и детей.
О, Аллах! услышь правоверных
Избавь нас от Засса, от страшной с ним битвы!
(Этнографический очерк черкесского народа. Составил генерального штаба подполковник барон Сталь в 1852 году // Кавказский сборник, Том 21. 1900).
В этих словах можно найти и основную причину этого страха - генерал не дожидался нападения парий закубанцев на русские поселения, а сам мог напасть внезапно в любое время суток и, нападая, не жалел никого. При этом он достиг совершенства в искусстве дезинформации противника: так, чтобы обмануть закубанцев и неожиданно напасть на них, он устроил даже собственные похороны, "проболев" перед "смертью" целую неделю. В способах уничтожения противника генерал был весьма изобретателен. Однажды он привязал пойманного предводителя немирных черкесов Хамурзина к дереву, рядом с которым были заложены мины, и приказал отходить. "При входе отряда в ущелье, горцы бросились не преследовать отряд, а к дереву, на котором сидел Хамурзин, окружили его густой толпой пеших и конных и принялись хлопотать снять своего вожака. Стопин (тонкий текстильный шнурок, пропитанный селитрой и натертый порохом - ИО) был подожжен... По-истине ужасна была картина взрыва: дрогнула земля и поколебалась, нам казалось, под нашими ногами; вырвалось из земли огромное пламя и в клубах густого черного дыма взлетели к небу кони, люди, камни, земля и дерево... Ужас горцев был так велик, что они не преследовали отряда; потеря их, по словам лазутчиков, была более 500 человек... И без того уже страшное имя Засса сделалось ужасом в горах" (Шпаковский А. Записки старого казака // Военный сборник, №11. 1871).
Сам генерал объяснял выбранную тактику весьма просто: "Принятая мною, с самого начала командования моего, система наступательной войны необходима была, по мнению моему, со стороны Лабинского кордона. Только следуя ей, мы могли воздержать и на будущее время мирных горцев от измены, а непокорных от частых вторжений в наши границы мелкими партиями и даже сильными сборищами. Неприятель, зная силу нашего оружия, не так скоро решается на предприятия, для которых нужно было ему отправлять вдаль своих лучших людей и тем ослаблять защиту своих аулов" (Генерал Засс (воспоминания) // Иллюстрированная газета. 1873).
Жестокость его действий, которая вызывает резкое неприятие у многих современных историков, однако, вполне одобрялась даже его либеральными современниками. Так, Г. Филипсон, также воевавший на Кавказе и крайне резко отзывавшийся о методах устрашения черкесов, которые применял Засс, тем не менее, писал: "часа через три прискакал с казаками и Ногайской милицией генерал-майор Засс, начальник правого фланга. Я в первый раз видел эту далеко недюжинную личность. Тогда Засс явился мне в ореоле множества легендарных об нем рассказов и в обстановке как нельзя более марциальной и поэтической. Это был человек среднего роста, с тонкими чертами лица, длинными русыми усами и плутоватыми глазами. Он и все лица его свиты были одеты в живописный Черкесский костюм и щеголяли оружием. Я был молод, воображение дополняло действительность. Только впоследствии времени в этой блестящей картине оказались темные места. Польза этих рыцарских подвигов оказалась сомнительною, но это нисколько не умаляет заслуг Засса. В настоящее время это был бы идеальный партизанский генерал, который в Европейской войне мог бы играть важную роль при нынешнем устройстве и вооружении войск" (Воспоминания Григория Ивановича Филипсона // Русский архив, Вып. 5. 1883).
Следует отметить, что страх, который внушал своими действиями генерал Засс, не мешал черкесам уважать своего противника за смелость, изобретательность и верность слову. Так, старшины абадзехов, узнав, что в одном из боев с ними генерал был ранен, изъявили желание посетить его. "Уздени, поздравив генерала с раною..., сказав, что воскресение его из мертвых слишком было ощутительно для них, но они не сердятся на него: "Так нас, глупых, и следовало проучить, во-первых за то, чтобы не доверяли слухам, а во-вторых, не радовались бы чужой смерти; но предупреждаем тебя — прибавили горцы — что мы постараемся отплатить тебе тем же". Засс только просил их повременить с месяц, а то он не в силах будет сам достойно принять дорогих гостей. Гости улыбнулись, и уехали обратно" (Атарщиков Г. Заметки старого кавказца. О боевой и административной деятельности на Кавказе генерал-лейтенанта барона Григория Христофоровича Засса. (Сырой материал для истории покорения Кавказа) // Военный сборник, № 8. 1870).
О том, как генерал Засс обманул абреков можно прочитать здесь.
О черкесах и казаках глазами английского шпиона можно прочитать здесь.
Понравилась статья? Подпишитесь, поставьте лайк и сделайте репост в соцсетях. Спасибо!