Приветствую всех в своей уже ставшей традиционной рубрике, где обсуждаются самые интересные дебютные альбомы - первые блины, заслуживающие звания деликатесов. Бывает, исполнитель начинает свою карьеру так мощно, что сразу выходит на ведущие позиции. Бывает, музыканты мыслят так оригинально, что становятся основоположниками целого жанра. А бывает, дебют настолько опережает своё время, что поначалу сталкивается с непониманием и насмешками, лишь много позже получая заслуженное признание. В любом случае, безумно интересно наблюдать за первыми шагами начинающей группы, участники которой ещё не знают, как сложится её судьба, и могут лишь гадать, взлёт их ждет или падение. Вот, например, ныне известный и уважаемый коллектив Roxy Music, начиная свою новаторскую деятельность, вовсе не мог быть уверен в теплом приеме, ведь они играли в стиле "новой волны" ещё тогда, когда и термина такого не было. Это спустя долгое время лидер группы Брайан Ферри (Bryan Ferry) превратился в респектабельного сладкоголосого поп-рокера, а первые диски Roxy были довольно колючими и дикими (хотя и симпатичными). Ну, а самый первый и самый дикий вышел в свет 16 июня 1972 года, поднявшись на десятую строчку британского хит-парада. Неплохо для дебюта!
Всегда стильно одетый, Ферри отвечал и за композиционную стильность - он был основным автором материала. Чудо в перьях по фамилии Ино (Brian Eno) обеспечивало электронные эффекты и обработку звука. Большую роль играл духовых дел мастер Энди Маккэй (Andy Mackay), искусно вплетая в музыкальную ткань партии саксофона и гобоя. Гитаре только-только пришедшего в группу Фила Манзанеры (Phil Manzanera) отвели вспомогательную роль, но и в его исполнении необычностей хватало. Бас-гитарист Грэм Симпсон (Graham Simpson) и барабанщик Пол Томпсон (Paul Thompson) были призваны обеспечить ритмическую поддержку милым чудачествам основных затейников. Эта компания с первых же тактов своего дебютного альбома весело приступила к деконструкции популярной музыки своего времени, делая хиты в анти-хитовой манере.
Начальная композиция с символическим названием Re-Make/Re-Model ("Переделка/перемоделирование") включает в себя все элементы нормальной рок-н-ролльной песенки, но собраны они в такой необычной последовательности, что могут вызвать отторжение у особо чувствительных - собственно, рок-критики того времени и приняли пластинку в штыки, прозрев, как водится, много позже. Зато публика сразу раскушала экзотическое блюдо, охотно покупая пластинку. Этому способствовала песня Virginia Plain, которая первоначально в трек-лист не входила и была выпущена на сингле, ставшем весьма популярным, после чего её стали включать во все переиздания альбома. Очень хороша Ladytron, где Ино и Маккэй постарались создать романтическое настроение с помощью синтезатора и гобоя, а Ферри примерил на себя весьма идущий ему образ Казановы. Вполне возможно, правда, что он там соблазняет девушку-андроида - что ж, предвосхищать так предвосхищать. If There Is Something, начинаясь в духе легкомысленного кантри, перерастает в драматический арт-роковый номер - правда, блеющий вокал несколько снижает пафос повествования. Ферри, к слову, был своим пением на пластинке недоволен, и сетовал впоследствии на то, что ещё не научился тогда управлять своим голосом. Но надо сказать, что его исполнение, со всеми срывами, киксами и повизгиваниями, вполне укладывалось в протопанковскую направленность альбома. Конечно, это не являлось намеренным ходом - группа только нащупывала своё уникальное звучание, попутно делая открытия, пригодившиеся через несколько лет исполнителям "новой волны" вроде Japan. При этом наряду с "острыми углами" присутствует и некая декадентская изысканность - например, 2HB, посвященная легендарному киноартисту Хамфри Богарту, включает в себя отсылку к фильму Casablanсa, а заключительная Bitters End выполнена в шуточном ретро-стиле "под ду-уоп". Такая разноплановость не позволяла причислить Roxy Music к какому-то одному лагерю, поэтому в их адрес звучали такие определения, как глэм-рок, прогрессив и даже арт-поп. Но всё это только слова, и представления о музыке они не дают. Как говорил Оскар Уайльд, "определить - значит ограничить".
Впрочем, довольно умничать, пора перейти к совсем другой музыке - скромной, честной и невыразимо прекрасной. Именно такую музыку играла фолк-джаз-блюз группа Pentangle - Пятиугольник, названная так по количеству участников.
Конечно, с фолк-сцены трудно шагнуть в звезды мирового масштаба, хотя один еврейский мальчик добрался таким образом даже до нобелевки. Наши герои тоже кое-чего достигли на своем тернистом пути. Формально путь "Пятиугольника" начался в 1967 году, но у всех музыкантов уже был за плечами солидный опыт: гитаристы Берт Джанш (Bert Jansch) и Джон Ренборн (John Renbourn) выступали и записывались как сольно, так и совместно, а ритм-секция в лице контрабасиста Дэнни Томпсона (Danny Thompson) и Терри Кокса (Terry Cox) поиграла в коллективе Алексиса Корнера (Alexis Korner), а также участвовала в нескольких джазовых проектах. Настоящим украшением группы стал чистый звонкий голос певицы Джеки Макши (Jacqui McShee), выступавшей до того на клубной сцене. Там ее заприметил Джон Ренборн, пригласил спеть на его сольном альбоме, после чего и был создан Pentangle. Когда эти замечательные люди решили работать вместе, то произвели неслабый фурор в британских фолк-роковых кругах, вызывая большой интерес своими яркими концертами. Джанш тяготел в равной мере к фолку и блюзу, Ренборн любил окунаться в глубину веков, исполняя старинные произведения в духе барокко, ритм-секция добавляла изрядную толику свинга, и над всем этим парил изумительный голос певицы Джеки, а поддерживал его более приземленный вокал Джанша. В 1968 году на них обратил внимание известный менеджер и большой проныра Джо Ластиг (Jo Lustig), помог выйти из тесных клубов на большие концертные площадки и сумел заинтересовать компанию Transatlantic Records, которая в мае 1968 года выпустила дебютный альбом коллектива.
Альбом начинается с народной песни Let No Man Steal Your Thyme (Не позволяй никому похитить твой чабрец), впервые зафиксированной на бумаге в 1689 году и имеющей множество вариантов, где поется о разных растениях и цветах. Версия, исполненная музыкантами Pentangle, посвящена чабрецу, который хозяйка сада должна беречь как зеницу ока. Если учесть, что чабрец в языческой традиции символизировал девичью невинность, становится понятен скрытый смысл песни, и её торжественная красота как нельзя лучше соответствует этому смыслу. Следом идет джазовая инструментальная пьеса Bells (Колокольчики), сочиненная участниками группы и дающая им возможность блеснуть мастерской виртуозной игрой. Песня Hear Me Call (Услышь мой зов) взята из репертуара американской госпел-группы The Staple Singers, в которую входили три сестры Стэплс и их брат, а руководил ансамблем папаша Стэплс. Завершает первую сторону композиция Pentangling, что приблизительно можно перевести как Пятиугольничанье, вновь авторства всей группы. Мистический текст сопровождается завораживающим исполнением - впрочем, то же самое можно сказать о песне Mirage, написанной Бертом Джаншем и открывающей вторую сторону пластинки. После этого следуют две фольклорные пьесы: разбитная Way Behind The Sun, полная откровенных любовных признаний, и старинная баллада Bruton Town, повествующая о семье доброго фермера, у которого были два сына и дочь. Братья заподозрили свою сестру в порочащей связи со слугой, заманили того в лес на охоту и жестоко убили, а тело бросили в яму. Ночью несчастной девушке приснился сон, где её возлюбленный в окровавленной одежде поведал жуткую историю своей гибели. Наутро она поспешила в лес, нашла яму с телом и оплакивала его три дня и три ночи, пока не проголодалась настолько, что пришлось отправиться домой. Как говорится, война войной, а обед по расписанию. Впрочем, в других вариантах песни дева ещё и голову мертвеца приносит с собой на память. Бр-р-р. Чтобы не заканчивать альбом на такой трагической ноте, музыканты напоследок исполняют вальс (Waltz) собственного сочинения, однако эта нервная, угловатая композиция имеет мало общего с привычным легким танцем, в котором порхают беззаботные пары. После продолжительных джазовых импровизаций слышится дикий ковбойский крик гитариста Джанша, завершая таким необычным образом этот интереснейший диск. Когда вышло переиздание на CD, туда, как водится, напихали кучу бонус-треков, для любителей всяких редкостей. Я предпочитаю слушать альбом в первозданном виде: тридцать с небольшим минут чистого удовольствия, маленькая драгоценность для ценителей прекрасного.
Третья глава моего сегодняшнего обзора посвящена группе куда более известной, популярной и высокооплачиваемой. Названный по имени своего создателя и лидера, американский коллектив Santana прославился благодаря изобретению такого необычного жанра, как латино-рок, где большая роль отводилась всяческой перкуссии, создающей жгучую карнавальную атмосферу. После ураганного выступления на Вудстоке дебютный альбом группы, изданный спустя две недели, 30 августа 1969 года, был обречен на успех и взлетел на четвертое место американского чарта, а композиция Evil Ways (Пути зла) вошла в "горячую десятку" синглов.
На тот момент группа состояла из гитариста Карлоса Сантаны (Carlos Santana), клавишника и певца Грега Роули (Gregg Rolie), бас-гитариста Дэвида Брауна (David Brown), барабанщика Майкла Шрива (Michael Shrieve) и перкуссионистов, игравших на конгах и тимбалах - Майкла Карабелло (Michael Carabello) и Хосе "Чепито" Ариаса. Сантана был мексиканским иммигрантом, Карабелло имел пуэрториканское происхождение, "Чепито" - уроженец Никарагуа, Шрив и Браун - коренные американцы. Эта пестрая интернациональная компания и музыку играла не менее пеструю, смешивая, как коктейль, множество жанров и влияний. Горячая латинская кровь обеспечивала мощную эмоциональность - недаром критики сравнивали воздействие песен Santana с инъекциями метадрина (крайне удачной идеей было изобразить на обложке рычащего льва).
Те же критики, правда, упрекали альбом за мелодическую бедность, и действительно, большинство композиций на пластинке представляет собой коллективные импровизации, а собственно песен там раз-два и обчелся. С одной стороны, это делает звучание несколько монотонным, с другой - первобытные шаманские ритмы вводят слушателя в транс (не забываем, что психоделическая эра была в разгаре). Впрочем, и открывающая альбом Waiting (Ожидание), и чисто инструментальные Savor (Благоухание) и Treat (Лакомство) демонстрируют прекрасную сыгранность, артистизм и джазовое чутье исполнителей, а такие вещи, как уже упомянутая Evil Ways или Jingo (кавер на песню нигерийского музыканта Babatunde Olatunji) звучат вполне хитово, внося необходимую долю гармонии. Гвоздем пластинки была заключительная пьеса Soul Sacrifice (Жертвоприношение души), сыгранная с испепеляющей страстью. На Вудстоке эта композиция также завершала выступление совершенно неизвестной на тот момент группы, ставшей знаменитостью уже на следующий день. По воспоминаниям Карлоса Сантаны, когда они заиграли Soul Sacrifice, было ощущение, что музыканты "подключились к сердцам множества людей, находящихся на поле Вудстока". Возвращаясь к пластинке, скажем, что, несмотря на обилие перкуссии, главную роль всё же играют певучая, узнаваемая гитара Сантаны и мощная манера игры на органе Роули. Менеджер группы Билл Грэм (Bill Graham), послушав альбом, дал ребятам совет писать в дальнейшем более доступные и мелодичные песни, не теряя импровизационного духа - как мы знаем, эта формула сработала, принеся последующим дискам ещё больший успех. Но Soul Sacrifice и по сию пору зажигает публику на концертах Сантаны, да продлятся его дни в добром здравии.
Однако тут Шахерезаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи...
Если вам понравилась статья, можно также почитать:
Дебютные альбомы-деликатесы. Дегустация 1
Дебютные альбомы-деликатесы. Дегустация 2
Дебютные альбомы-деликатесы. Дегустация 3
Первый альбом Supertramp. Гениальный провал будущих хитмейкеров
До новых встреч! Надеюсь, они обязательно будут.