Шли себе где-то разум и счастье и заспорили, Разум говорит, что он сильнее, а счастье - что оно. Спорили они, спорили и разошлись. Счастье пошло в лес, а ум ушел и одному мальчику и влез в голову. Вот отдает отец того мальчика в сапожники. Побыл он в сапожники с неделю - уже всему и научился.
- Отдайте, - говорит, - папа, еще многому другому учиться.
Отдал его отец в портные, он и там или побыл с неделю, уже сумел и перекроить и сшить. Тогда отдал его отец учиться еще часы делать. Он и того-то скоро научился.
Вот раз тот его хозяин уезжает - а он уже на жаловании служил - и приказывает парню, чтобы он, пока тот вернется, сделал столько там часов, а останется запаса, то, как захочет, то тоже сделает. Вот он как начал, живо сделал, еще и себе придумал, и такой выкинул, что в двадцать пять лет только раз и заводится, и как завел, то и ключик туда внутрь спрятал и закрыл там.
Приехал вот хозяин - все порча, он забрал те часы и повез где-то на ярмарку, и его с собой взял. Тот же хозяин свои часы распродал то господам, то другим людям, а тот парень свой продал самому царю, и как забрал деньги, то и пошел где-то за границу.
А те часы, как вышло ему двадцать пять лет, остановился и не бьет.
Сейчас послали за мастером, так никто совета ему не даст. Бросились к тому парню, а о нем молва уже везде ушла. Он как приехал, того ключика сейчас нашел и снова на двадцать пять лет пустил.
Царь и полюбил его.
- Живи, - говорит, - у меня.
Дал ему горницу и прислугу, все чисто. Вот раз царь уезжает и говорит ему:
- Всюду ходы, а он в ту ячейку не ходи.
А там за стеной была замурована царевна; то ее сам царь туда замуровал и хотел, чтобы ее глаза сватали. Кто приедет сватать, то идет в ту ячейку и разговаривает к ней сквозь стену; как она отзовется, то за того ей и идти. Вот столько уже царей и которого люду не приезжало, ни к кому он не отзывается. А у тех дверей такие стояли, только из той ячейки, они сейчас голову ему срубят и на кол и настромлять. Так вот царь его жалел и запретил туда ходить.
Вот он ходил, ходил. «Дай, - думает, - зайду». Вошел в ту ячейку, вплоть стоит стол, а на столе свеча горит: он и говорит свечи:
- Здоровая была, свеча!
- Здоровый, мастер! - сам себе и отвечает, а царевна услышала и за стеной:
- Да да да.
- Это я давно знаю, что да, да, да, а вот как нас было трое: - один сапожник, второй портной, а третий мастер, и пошли в лес, вплоть стоит пень. Мастер стал и сделал из него мужчину, портной одежду пошив, а сапожник надел.
А она за стеной:
- Да да да.
Как дала вот согласие, он и ушел. А на дверях там была такая табличка, как вот она скажет хоть слово, сейчас на табличке же и напишется. Вот господа и увидели, что она им не давала согласия, а дала он кому.
- Давай его, - говорят, - уничтожим.
Только он на дверь, а они его, берут его голову рубить. А ум видит, что горе, как выскочит из головы и в лес. Нашел там счастья. Здесь и царь вернулся, разобрали дело, и стал он тогда царю за зятя.