Для начала — что такое шпалера? И чем она отличается от гобелена?
Строго говоря, шпалера — это достаточно широкий термин, и означает он стенной ковер без ворса. Есть и другие термины, которые описывают этот тип ковра (например, на Востоке это килимы). Гобелены — это шпалеры, которые вытканы на Мануфактуре Гобеленов в Париже, основанной во второй половине XVII века. Есть и другие термины, которые еще больше всех запутывают. Например, шпалеры называли «араццо» (это слово до сих пор осталось в итальянском языке) — по названию города, одного из крупных центров, который изготавливал и продавал шпалеры в Средние века.
Шпалера — это вид монументального искусства, то же самое, что фреска, только более удобная в обиходе — такая «мобильная фреска». Шпалеры можно было использовать для разных целей — за то их и ценили. Они всегда были страшно дорогие. Например, в XVI веке серия шпалер могла стоить как военный корабль. Представьте себе: Генрих VIII имел в коллекции примерно 2,5 тыс. шпалер. Это как военный флот, вооруженный пушками.
А почему так дорого? Из-за уникального материала или сложной работы?
Шпалеры — один из самых дорогих видов искусства. Те шпалеры по картонам Рафаэля, которые украшают Сикстинскую капеллу, стоили раза в три дороже, чем получил Микеланджело за роспись потолка. Сначала художник рисует эскиз, потом мастерская делает картон — эскиз шпалеры в размер, потом должны изготовить нити специального качества — шелк и шерсть (специальная, не пушистая, для этого выращиваются особые, длинношерстные овцы). Нити нужно окрасить с огромным количеством регуляций и ограничений. Чем больше оттенков, тем дороже шпалера. Более ранние средневековые шпалеры имеют до 200 оттенков, а к XVIII веку их становится до тысячи (технологии развивались и стремились приблизиться к эффекту масляной живописи).
Потом этап ткачества — очень долгий. В зависимости от плотности, от количества узлов на 1 кв. см, ткач мог выполнить 1 кв. м шпалеры за срок от полугода до года. Средний размер шпалер — от 4 до 6 м по стороне, это десятки квадратных метров площади. Например, гобелены, которые Петр I получил в подарок от Людовика XV во время визита на Мануфактуру Гобеленов в Париже (сейчас они хранятся в Эрмитаже), имеют размеры 5 на 7 м, 35 кв. м площади каждый. Три шпалеры были готовы на момент визита, четвертая была на станке — и ее закончили через шесть лет. На это действительно уходили годы, притом что работала целая команда.
Шпалера — это прочное и многофункциональное изделие. Ее можно было использовать в интерьере. Шпалерами можно было украсить улицы города по случаю празднества или проезда значимого лица, и это часто делали — натягивали на деревянные конструкции или вывешивали из окон и с балконов. Шпалеру можно было взять в военный поход, поместить в шатре и так создать богатый праздничный интерьер, например, в случае переговоров. За это их и ценили.
Регуляции — правила и нормы производства — строго контролировались гильдиями. С одной стороны, это тормозило развитие технологии, а с другой — поддерживало качество. Шпалеры рассчитаны на столетия и, если не происходит катастроф типа пожара, живут почти вечно.
Мы позабыли обо всем этом, потому что антикварный рынок XIX века очень сильно изменил приоритеты, интерес качнулся в сторону живописи. Хотя с ремесленной точки зрения написать картину гораздо проще.
Интерес к шпалерам растет. В последний год в музеях мира состоялось сразу несколько выставок, посвященных этому виду искусства. Популярен ли он и у частных коллекционеров тоже?
Шпалеры — не самый распространенный материал для коллекционирования в частных собраниях. Это очень крупные вещи, и, как правило, их сложно показывать. Это, скорее, специализация крупных музеев, где есть большие помещения. Тем не менее в России уже проснулся интерес к этому виду искусства, и многие частные коллекционеры покупают очень хорошие вещи — уже появились интересные коллекции в Петербурге и в Москве. Коллекция фонда IN ARTIBUS — тому пример.
Совсем недавно в Эрмитаже прошла выставка шпалер XIX–XX веков, то есть периода, когда золотой век шпалер остался позади.
В Главном штабе, экспозиции которого посвящены искусству XIX–XX веков, выделили пространство для показа «современных» (для этого вида искусства) шпалер, которые прежде никогда не экспонировались в комплексе. Эта выставка впервые показала шпалеры как комплекс после переломного, кризисного для этого вида искусства периода — первой половины XIX века, когда все остановились и задумались: что делать дальше? Ведь поменялся интерьер, поменялась мода, поменялся заказчик, изменились размеры помещений. В шпалерах XIX века очень много историзма, они стали меньше.
И дожили в конце концов до ковриков с лебедями и оленями, которыми мы украшали свои советские квартиры.
Именно так. Есть каталоги конца XIX века, и мы видим там именно эти коврики с оленями. Корни там.
Расскажите о выставке в Москве, куратором которой вы являетесь. Туда приехали, кроме шпалер из частного собрания Инны Баженовой, еще и экспонаты из Эрмитажа?
Да, из Эрмитажа привезли две шпалеры XVI века и две керамические тарелки с монограммами Генриха II и Екатерины Медичи, его супруги. Они происходят из коллекции Александра Базилевского, русского дипломата и коллекционера XIX века, жившего в Париже. Когда в 1880-х годах у него начались финансовые трудности, он продал Императорскому Эрмитажу свою огромную коллекцию средневекового искусства (заложив, таким образом, фундамент эрмитажной коллекции Средних веков и Ренессанса). Он считал, что эти тарелки — работа французского завода Бернара Палисси, знаменитого керамиста и естествоиспытателя (1510–1589). Базилевский ошибался: рынок подделок в XIX веке был очень хорош. Сейчас мы знаем французского производителя этих тарелок и не скрываем, что сделаны они в XIX, а не в XVI веке. А две эрмитажные шпалеры дополняют и поясняют то, что мы видим в коллекции фонда IN ARTIBUS.
А в коллекции фонда какие шпалеры самые ценные и интересные?
Например, шпалера XVII века из фламандского города Ауденарде на средневековый сюжет об истории любви пастуха и пастушки, Гомбо и Масе. В XVII веке она была чрезвычайно популярна, так что в одной из пьес Мольера даже упоминаются обои с сюжетами из истории Гомбо и Масе. Это связано с представлением о свободной любви, которая у аристократии XVII века ассоциировалась с крестьянской жизнью и следованием своим простым и понятным чувствам.
Но, пожалуй, самая яркая вещь в коллекции фонда IN ARTIBUS — это не шпалера, а вышитое панно в технике «полукрест», которая имитирует технологию шпалерного ткачества. Технологически это было быстрее и дешевле. В XVI веке их делали во Франции и Англии, но сохранилось таких панно единицы. Сейчас в мире такие буквально можно пересчитать по пальцам. Два есть в Метрополитен-музее, одно — в частной коллекции в Париже, и вот еще одно у Инны Баженовой. Это сложная аллегорическая сцена. Когда специалисты аукциона, где панно было куплено, ее описывали, они не смогли понять, что там изображено. Но мы разобрались, что там изображены Генрих II с Екатериной Медичи и ситуация заключения мира после итальянских войн, а заодно заключение договоров о браке дочери и сестры Генриха II.
Изображенные события произошли весной 1559 года. А в июне того же года состоялся турнир, на котором Генрих II был смертельно ранен: копье попало ему в глаз.
Это все так далеко от нас. Что современному человеку может быть ценно в шпалерах — кроме невероятного мастерства?
В них такая колоссальная затрата труда, энергии, творчества, что мы это ощущаем, даже если об этом не знаем. Когда мы, например, монтируем выставки с участием шпалер и вешаем их первыми (потому что они очень большие), они сразу «собирают» весь интерьер. Это мощная вещь, никакая живопись на это не способна.
Фонд IN ARTIBUS, Москва
Тканое великолепие. Шпалеры XVI–XVII веков
До 29 февраля
