Предыдущая глава по https://zen.yandex.ru/media/id/5d9c6a1d3642b600ad3ef7ca/separatist-u-istokov-velikoi-imperii-glava-vi-okonchanie-glavy-5e1c01b2028d6800ad2e859b?&secdata=COjR8L%2F9LSABMAI%3D
Отъехав от лагеря, Цырен разделил сотню на два отряда. Поручив командование вторым отрядом опытному десятнику Амагалану, направил его на левый берег реки. Выслав вперед и стороны дозорных, оба отряда на виду друг у друга двигались по расширяющейся долине в сторону хэрэидов. Поднимающееся все выше солнце стало припекать спины. Низко стелющийся туман начал рассеиваться. Опасаясь внезапного столкновения с противником или засады шли медленно. Для проверки подозрительных складок местности, лощин или сопок направлялись группы всадников.
Быстро подъехал один из дозорных, не торопясь, спокойным голосом, сказал Цырену:
- Впереди, на равнине, несколько отрядов хэрэидов гоняются за нашими дальними разъездами.
- Само войско видел?
- Нет, не видел. До него же еще далеко. А эти отряды только отгоняют наших подальше от своего лагеря.
- Всё-то знаешь, - проворчал Цырен. – Может статься, что оно уже идет к нам. Все внимательно осмотрел?
- Большое войско на равнине не скроешь. Только несколько отрядов по двадцать-тридцать человек.
- Ну что ж, поторопимся и мы, - сказал Цырен, привстал на стремена, оглянулся и скомандовал:
- Рысью... за мной... марш!
Увидев, что Цырен свой отряд погнал рысью, Амагалан тоже прибавил ходу. Вскоре оба отряда вытекли на широкую равнину. Глазам им открылось широкое поле, разделенное неширокой, но быстрой рекой. По нему скакали всадники, изредка вступая в короткие схватки.
- «Совсем близко от нашей стоянки» – подумал Цырен и дал команду приготовиться к бою.
Отряд его на бегу развернулся в боевой порядок и, не сбавляя ход, начал приближаться к мечущимся всадникам. Увидев приближающуюся подмогу, разъезды устремились под защиту отряда, а противник остановился и неспешно начал отходить.
- «Пустое дело гоняться за маленькими отрядами. Лучше оттеснить вплотную к их лагерю, не распыляя свои силы», - решил Цырен и приказал сбавить ход.
Подъехали с докладами десятники, возглавлявшие разъезды. Три человека погибли и несколько раненых. В основном пострадал один разъезд, в котором двое погибли и несколько человек были ранены.
- От одного отряда, отбиваясь, уходили, но тут со стороны налетел второй, - докладывал десятник. – Под Балданом лошадь стрелой убило, его племянник Жамьян вернулся, хотел к себе посадить, так обоих и сразили. Только что это произошло, рядом тут, не далеко отсюда.
Распорядившись отправить раненых, Цырен продолжал оттеснять вражеские разъезды от своего лагеря. Те, не вступая в бой, рысили далеко впереди. Проехав еще немного, наткнулись на тела двух убитых, лежащих друг от друга на небольшом удалении. Ближе лежал молодой воин. Обломок стрелы торчал из груди и лежал он на боку, в неудобной позе, застигнутый смертью. Тонкая, смуглая, худенькая рука, неловко торчащая из рукава старого халата, простерта ко второму убитому. Голова утомленно и наивно, как у спящей птицы, подогнута под эту руку. Сбитый смертью старый, помятый шлем с прилипшей землей валялся тут же. Ноги убитого были сжаты калачиком, будто холод смерти, который почувствовал он, заставил сжаться его и лечь так, сохраняя последнее тепло. И вдруг Цырен узнал воина – и по лицу и по худенькой руке и позе. Прошедшей ночью, у костра, воин спал, так же положив голову. Это был сын изувеченного в бою знакомого соплеменника. Сотник слез с коня, наклонился и повернул Жамьяна лицом вверх, долго глядел на него. Лицо было бледным, в уже успевшей подсохнуть земле. Оно запрокинулось на слабой, тонкой шее. Яркий свет солнца коснулся закрытых глаз, и веки дрогнули. Из уст раздался слабый, едва слышимый, стон.
- Живой. Живой он. Быстро помогите ему, вытащите стрелу и перевяжите рану, - обрадовался Цырен и, с надеждой в глубине души, быстро зашагал ко второму воину.
А тут его ждало разочарование. С первого взгляда понял, что Балдан мертв. Он лежал на спине, далеко отбросив правую руку с саблей. Голова наклонена в ту же сторону и открыта на шее страшная рубленая рана. Кровь вокруг головы и плеча успела подсохнуть. Недалеко же лежала и убитая лошадь.
- Не успели раздеть, даже оружие не подобрали. Только коня увели, - сказал находящийся рядом десятник убитого.
- Забери убитого и с раненым вези в лагерь. Может Агбан-Ши сумеет сохранить жизнь Жамьяну.
Отряд продолжал двигаться вперед. Разъезды противника не приближались, но и не убегали. Сохраняя расстояние в два полета стрелы, медленно отходили к своему лагерю, которого еще не было видно. Опасаясь засады, Цырен усилил дозорных.
- Может, не надо близко подходить? Вдруг нападут на нас большими силами, - в нервном ознобе сказал коренастый воин, раздувая ноздри, испуганно остановив глаза на лице Цырена.
- Боязно встречаться с врагом в бою? Смерти боишься? – Цырен зло сощурил глаза.
- «Жамьян, совсем еще мальчишка, не побоялся кинуться на встречу смерти, спасая дядю, а этот мужчина, не увидев еще врага, уже думает о спасении», - закипело у него в душе.
- На смерть, как на солнце, во все глаза не взглянешь, Цырен. Да разве к ней привыкнешь? – ответил воин слабым криком. – Разве я не понимаю?.. А совладать с собой не могу...
- Для отважных воинов я Цырен, а для тебя - нойон сотни! Запомнил? - разгневался всегда спокойный и немногословный сотник. – От меня теперь зависит твоя судьба!
- Цыть ты, собака трусливая! – злобно и сильно ударил воина в спину кулаком Аюша. – О смерти залопотал! Про себя соображай! Не тревожь других!
Цырен толкнул пятками коня в бока и отъехал подальше вперед от передних рядов. Увидев, что воины понукают лошадей, взмахнул рукой, удерживая их. Теперь он ехал далеко впереди отряда раздвигая конем встречающийся на пути низкий кустарник с уже по осеннему багряными листьями. Он не считал себя боязливым или осторожным, вернее, за долгую боевую жизнь приучил себя быть не преувеличенно осторожным, но осмотрительным. А случайная смерть, засада, на которую можно нарваться по дурости, казалась ему унизительной, бесцельно глупой. По его неосторожности, непредусмотрительности, недальновидности могут погибнуть много его воинов. Поэтому двигался медленно, разослав разведчиков во все стороны.
Вскоре подъехали к холму над самой речкой, невысокому, точно круглый щит, лежащий на земле, за гребнем которого чуть справа уже виднелись вершины двугорбой сопки. А на гребне разъезды врага собрались в один отряд и чего-то ждали. Осторожный начальник остановил отряд.
- «Так-так. Возможно, что за высоткой стоят в полной готовности враги. А может статься, что и нет. Увидели бы дозорные, которые по бокам отряда, сразу же сообщили б», - и, немного подумав, Цырен, обернувшись, подозвал первого же попавшего ему на глаза воина:
- Скачи к Амгалану. Передай ему мой приказ. Пусть выдвинется вперед и посмотрит, стоит ли за этим гребнем войско врага... Повтори.
- Амагалану ехать вперед... смотреть...
- Тьфу ты, бестолочь, - плюнул и выругался Цырен, и позвал:
- Аюша, ко мне быстро!
Аюше сотник повторил свой приказ и, убедившись, что он всё правильно понял, отправил его. Глядя в след удаляющемуся воину, думал:
- «Почему-то получается так, что обстоятельные, надежные в мирной жизни люди в походах становятся тупыми и испуганными. А такие люди, как Аюша, не теряются, храбрость их не безрассудна, в походах и боях уверены. Для них походы и сражения - родная стихия. Они здесь проявляют все свои возможности, так как в мирной жизни им, может быть, не хватает места показать свою удаль, свой ум и свои способности. Со временем этот Аюша будет неплохим сотником. Но надо выдвигать и своего сына. Пока я командую отрядом надо к делам подключать старшего своего. Вдруг такого случая в дальнейшем не будет. А сегодня, представится случай, замолвлю нойону слово, что б он запомнил его. Обратил на него внимание».
Представив себе, что сын его может добиться большего, чем он, позвал:
- Аюр-Бухэ, сюда, ко мне.
Тут же подъехал молодой крепкий воин с дерзкими на выкате глазами.
- Сын, по своему выбору возьми пять десятков и сгони хэрэидов с гребня. Посмотри, что нас ожидает за ним, - распорядился сотник. - Не увлекайся.
Вскоре отряд в полсотни воинов направился по пологому склону высотки к противнику. Развернувшись, ехали рысью.
- «Молодчина, не погнал сразу во всю мощь. Добрый будет начальник», - похвалил сына Цырен и стал с нетерпением ждать.
Хэрэиды на гребне высотки построились для боя. И встретили приближающихся выстрелом из луков. Через некоторое время еще стрелили. Отряд Аюр-Бухэ, неся потери, уже мчался к гребню и вдруг, разом раздвинув щиты, выпустил стрелы. Через несколько мгновений еще один град стрел поразил врага. Цырен ждал, что сейчас оба отряда схлестнутся в ближнем бою, но хэрэиды отступили, скрылись за гребнем. И Аюр-Бухэ со своим отрядом перевалив его, тоже скрылся за ним.
- Копья! Копья взять, - прокричал Цырен, и в голове у него металось:
- «Молодой, увлекся. Сейчас их уничтожат... Погибнут все».
Отряд, ощетинившись копьями, надвигался на гребень. Жала начищенных до блеска копий блистали на солнце. Цырен скакал впереди своего отряда, даже не вынув саблю. И оглядывался по сторонам. Вот бегущий отряд Амагалана остановился. А впереди, за высотой, неизвестность.
Не успели подняться и до середины склона, как на гребень выехали всадники из отряда сына. И, тут, не выдержав, Цырен поскакал к ним. Выскочив на гребень, увидел всю стоянку противника... И его охватило беспокойство. Огромное пространство перед ним чернело от несметного множества воинов, которые собирались в отряды и эти отряды, сотня за сотней, переправлялись через речку на другой берег, который, полого поднимаясь, переходил в степь, разрезанный кое-где оврагами, а вдали синели горы. А за речкой войска противника тремя колоннами начинали движение в сторону этих гор, на юг. А на этом берегу выстраивался в боевой порядок большой отряд в человек с тысячу.
- Ух, ты-ы! Вот это да-а, - невольно вырвалось у Цырена.
Конечно, со слов Буянто он знал о численности войска противника. Представлял себе это. И, даже, совершая ночное нападение, не пугался этого количества. Но сейчас, воочию увидев это войско, ужаснулся. Ужаснулся, представив, как эта масса людей и коней уничтожает и топчет их маленькую рать. Один только вид войска врага сковало всё его тело.
- Вот это сила, - вывел его из оцепенения подъехавший Амагалан. Цырен, всецело поглощенный созерцанием огромной движущейся массы противника, даже не заметил, как второй его отряд переправился через речку и присоединился к ним. – О, великие тэнгэрины! Зачем же вы столько этих хэрэидов создали! Они же нас копытами коней своих затопчут. Как же нойон решился напасть на такую силу? Ведь он видел их своими глазами. Случись неуспех, все бы мы полегли... Но, на наше счастье, обошлось всё малыми потерями... Я, увидев, что они переправляются через реку, заспешил присоединиться к вам.
- С чего это ты такой вдруг разговорчивый стал? – не находя ничего другого, спросил Цырен, овладев собой. - Лучше скажи, почему они направились на юг?
- Этого я не могу знать, - вдруг ощетинился Амагалан. – Я, что, вместе с ихним нойоном у одного костра мясо кушал? Думаешь, что они меня как дорого гостя встретят?.. Вижу только, что они уходят из наших кочевий. В полдень перевалят за те горы, а там кочевья Эрэнчин-нойона... А этот отряд скоро нападет на нас.
- Если б захотел напасть, то давно это сделал. А так, развернулся против нас и стоит. Непонятно только, чего ждет. Пошли-ка, Амагалан, одного воина к нойону, да толкового. Пусть передаст ему, что видим.
Через некоторое время Цырен прервал молчание:
- Эрэнчин-нойон со своими воинами к Хухэ-шулуну отправился, где наш хан собирает нойнов. Теперь хэрэиды нападут на беззащитный курень и разорят его.
- Нам какое дело до эрэнчиновцев. Мы свой улус защитили, а они пусть ведут своих воинов под крыло старика-хана. А свои кочевья бросают на разор врагу.
- Ты почто такой злой сегодня? Какая шлея тебе под хвост попала?
Амагалан оглянувшись и, убедившись, что рядом никого нет, горячо зашептал:
- А злой, потому, что некоторые нойоны о своих людах не заботятся. Ночью, когда ханские гонцы приехали, я с ними виделся и разговаривал. Они сказали, что когда нас искали, наткнулись на отряд Эрэнчин-нойона. Они сказали гонцам этим, что куреню их ничего не угрожает, так как наши кочевья разделяют горы.
От скороговорки Амагалан чуть не захлебнулся:
- А через эти горы перемахнуть - раз плюнуть. Я видел, до того, как видеться с гонцами хана, наш Буянто отправил в курень посыльных. Слышал, что он им приказал. А он им сказал, чтобы немедленно поднимали наш нутуг и уходили в горы, в тайгу. Вот видишь, Цырен, кто заботится о людях, а кто нет... Буянто-нойон, хоть нам в сыновья годится, а смотрит далеко,.. и о нас заботится... А эрэнчиновских все-таки жалко. Теперь их всех заберут в рабы.
- Нашел время для жалости, - рассердился Цырен, уже который раз за сегодняшний день. – Своих надо думать как защитить, а ты...
Шло время. Солнце прошло половину пути до полудня. Хэрэидов уже почти не было видно, только тоненькая ниточка неясно виднелась вдали. Отряд, развернувшийся против сотни Цырена, давно спешился, но строй не нарушал. Цырен тоже разрешил своим воинам слезть с лошадей. Их разделял ручей с вырубленным кустарником, который когда-то буйно рос на его берегах. Напряжение первого времени спало. Кто стоял, кто сидел, переговаривались, иногда даже слышался смех. Только воин, ездивший с донесением к нойону, обернулся уже несколько раз.
Цырен с Амагаланом, устав строить разные догадки, сидели впереди своих людей изредка переговариваясь.
- В ту сторону ночью Хуса отгонял коней. Ни он, ни кто-то из его людей до сих пор не вернулись.
- Не хочется верить, что всех их порешили, - со вздохом откликнулся Амагалан, - кто-то же должен был остаться в живых.
(Продолжение следует)