Записи 11-летней девочки до сих пор остаются одним из самых ярких и пугающих свидетельств Второй мировой войны.
Очень важные страницы истории сегодня вспоминали и в России. 90 лет назад родилась Таня Савичева — девочка, чей дневник стал, пожалуй, одним из самых страшных свидетельств Второй мировой войны. Записи, которые она вела с самого начала блокады Ленинграда, невозможно читать без содрогания.
«Савичевы умерли. Умерли все. Осталась одна Таня», — это были последние строки дневника 11-летней девочки.
Блокадница Наталья Соболева, которая жила с Таней на одной улице, вспоминает, как они вместе ходили в школу, бегали поглазеть на витрины магазинов, а в блокаду едва доползали до бомбоубежища.
В семье Савичевых было пятеро детей. Когда началась война, Михаил попал в партизанский отряд, сестру Нину отправили в тыл. Об их судьбе девочка ничего не знала, а потому, когда не стало мамы, в своем блокноте.
Здесь она поставит точку, блокнот оставит в Ленинграде, а сама уедет в эвакуацию вместе с детским домом. В августе 42-го эшелон из блокадного города привезет 125 детей под город Горький, теперь это Нижегородская область.
«Когда прибыл поезд, никто не мог сам выйти. Худые, больные, на костылях. Был выявлен один случай туберкулеза. Это была Таня Савичева. В школу она уже ходить не могла», — рассказывает директор Шатковского районного краеведческого музея Александр Инжутов.
Это музей в поселке Шатки. Под стеклом витрины — запись из журнала местной больницы: карандашом напротив фамилии – умерла.
Ее похоронили там, куда девочка бежала от ужасов войны. Она так и не узнала, что Савичевы не умерли, что выжила сестра Нина, что появятся племянники.
Уже после блокады Нина вернется в город. Откроет блокнот и будет долго искать сестру. Но из-за путаницы с документами и неразберихой в архивах о том, что Таня так и не увидела Победы, родственники узнают позже.
В разных регионах страны стартовала акция «Блокадный хлеб». Волонтеры раздают кусочки по 125 граммов. На таком пайке, в котором почти не было муки, а только лишь опилки, кора деревьев и жмых, нужно было продержаться целый день. То, что выпало на долю жителей осажденного Ленинграда, и сейчас вспоминается со слезами.