В середине января правительство Российской Федерации в полном составе ушло в отставку, тем самым ошарашив все население страны. Среди прочих своего кресла лишился один из самых критикуемых министров Владимир Мединский, занявший пост советника президента. Новым главой минкульта стала директор департамента кинематографа Ольга Любимова.
Около года назад она признавалась, что молится о наступлении момента, когда вместо Болливуда кинематографический мир будет летать в Екатеринбург и снимать свои картины в роскошных павильонах Свердловской киностудии.
ЕТВ встретился с руководителем киностудии Михаилом Чурбановым и выяснил, что сулит назначение Любимовой Екатеринбургу, почему в уральской столице почти не снимают кино и из-за чего китайцы отказались от сотрудничества со свердловскими киношниками.
— Чем свежеиспеченный министр культуры Ольга Любимова лучше своего предшественника?
— Она прагматик и настоящий профессионал, за ее спиной школа «Первого канала» и студия «ТриТэ». Ольга Любимова — это очень работоспособная молодая женщина, и думаю, что именно поэтому ее выдвинули на эту должность. Сейчас время такое: ставку делают на тех, кто может быстро действовать. Если ей не будет хватать опыта, найдутся те, кто сможет подсказать.
После назначения мы с ней еще не виделись — я понимаю, что времени для общения у нее теперь гораздо меньше будет. Мединский был министром-менеджером. Но в современном кино требуется другой подход. При нем меня очень удивляло, почему минкульт не слышит, что нужно стране. Владимир Владимирович два часа разговаривает со школьниками про искусственный интеллект, мы приносим проект на эту тему, и нам отказывают. Надеюсь, что сейчас ситуация станет намного проще. Нужно, чтобы был какой-то неформальный заказ. Надо брать и рассказывать, кино для этого и нужно.
— В здании Свердловской киностудии очень много арендаторов. Различные студии, танцевальные кружки… Зачем все это нужно? Это как-то помогает съемочному процессу?
—В классическом понимании для съемок нужны павильоны, свет, современные камеры. Но если посмотреть в будущее, то киностудии нужно становиться одной большой образовательной площадкой.
Раньше не понимали наших идей и говорили, что Чурбанов всех достал своими кластерами. А сейчас «Союзмультфильм» создает мультимедийный кластер, в Ростове-на-Дону на базе одного из вузов делают медиапарк. Все понимают, что в этом что-то есть. Мы ведь здесь не капустой и не металлом торгуем. У нас сидят предприниматели, которые действуют в творческой сфере. Я их за это очень уважаю.
— Но ведь есть и другие арендаторы. Например, IT-компании.
— Соседство творческих компаний и айтишников — это та смесь, из которой появятся свои Netflix’ы. Уверен, ребята смогут делать контент, конкурирующий с большими форматами. С другой стороны, большие форматы в кино — это искусство, которое нужно возрождать. Когда зритель заходит на цифровую платформу, ему может попасться что угодно. И просмотр двухчасового документального фильма, на который потратили пять миллионов рублей, может быть такой же ценностью, как блокбастер от Marvel за 200 миллионов долларов.
А вообще у нас появляется когорта людей, которые рассуждают о фильмах, посмотрев обзор на них на YouTube. А нужно учиться говорить со зрителями. Мы зовем на киностудию детей, они смотрят документальные фильмы и заполняют цифровые анкеты. С помощью них мы понимаем, как воспринимается наш проект. К зрителям нужно идти. Тот же Netflix анализирует каждый шаг зрителя на платформе, поэтому IT-технологии и должны быть по соседству, они очень важны. Это сейчас мы соседи, а в будущем — партнеры. Нужно пересмотреть свое отношение ко многим вещам, потому что мы очень сильно отстаем.
— Отстаем в плане материально-технической базы?
— Дело не в железе. Да, все цифровые решения сейчас связаны с профессиональным софтом, но ключевую роль играют люди. Мы недавно снимали фильм «Музыка души», он про Ural Music Night и про Уральский музыкальный колледж. Наши ребята летали в Москву дорабатывать звук, так как у него ответственная роль в фильме. И посмотрели, как все происходит в столице, рассказали нам. Пусть у нас и маленький масштаб, но двигаемся мы в правильном направлении. Через нас проходит большое количество детей, и мы верим, что среди ста пришедших ребят несколько обязательно к нам вернутся. Мощности не хватает именно образовательной. Всегда будут те, кто захочет уехать, но и оставаться тоже будут.
— Но ведь абсолютно все в сфере кинематографа стремятся в Москву.
— Кто всерьез хочет оставаться в профессии, тянется туда. Но есть одно «но». В Москве не так много реальных творческих возможностей. Снимается большое количество сериалов, но они все оседают на каналах, так и не выйдя в эфир. С нашими сериальными экспериментами и фильмами для телевизора зритель знаком.
Но для индустрии нужен мэйнстрим, нужен широкий зритель, поэтому далеко не все проекты можно реализовывать именно для телевидения. Да, есть интернет, но без модели монетизации здесь никак. Поэтому минкульт для нас — мать родная. Дай бог, чтобы дали еще проект какой-то реализовать документальный. Сложно без поддержки действовать. А где зарабатывать деньги на новые фильмы в других местах, непонятно. На YouTube многомиллионная аудитория, но это совсем другое. Там ролик, где девочка собирает конфетки на Рождество, может собрать 200 миллионов просмотров.
— Неужели киностудия не получает федеральных денег?
— Все думают, что киностудия государственная, а значит и бюджет государственный. Но это не так. Мы не можем финансироваться, как театр. «Дисней», например, получает часть дохода от того, что он делал и снимал. А мы — киностудия без фильмов. Это как сапожник без сапог. Производство фильмов — очень сложное явление. Мы же не можем, условно говоря, на государственной киностудии привлечь инвесторов. Вдруг фильм не удастся — тогда студия обанкротится.
Никто не отдает себе отчет, что за последние 20 лет 80% известных нам производителей фильмов закрылись или обанкротились. Очень сложная ситуация у «Ленфильма»: долг в два миллиарда. Киностудия РВС в Питере закрылась. Ее, конечно, купил МТС за два миллиарда, но стоила она все десять. Студия «Главкино» также закрывается, судя по всему. Поэтому очень важно, что мы нашли способы для дальнейшего существования.
— Подытожим. За счет чего выживает Свердловская киностудия?
— Наш кластер содержат резиденты, механизм налажен. Небольшие компании здесь сидят и здесь живут. Непрофильных коммерческих резидентов у нас совсем небольшое количество. Этим вопросом у нас занимается творческий технопарк, чтобы Свердловская киностудия не звучала в контексте поставщика арендных помещений. Мы отвечаем за инфраструктуру, чтобы тут все работало.
Арендаторы — это представители малого бизнеса, за ними никто не стоит, и деньги им никто не дает. Это рабочие места нового типа. Для региона это глоток будущего, креативная экономика. Говорят нам: ну снимайте уже кино. А мы снимаем. Люди не понимают, что мы единственные на территории Урала и Сибири, кто делал продукты для массовой аудитории. Покажите мне документалиста из нашей части страны, работу которого показали по федеральному каналу. А нет таких.
— В конце прошлого года Свердловская киностудия была вовлечена в съемки «Бурана» — фильма, которой вы продюсировали. С какими сложностями столкнулись?
— Еще в феврале думали, что вот-вот выпадет снег. Но его все не было. А в марте все начало таять. Поэтому пришлось часть картины снимать в Кировске, на Кольском полуострове. Закончить съемки.
Было несколько блоков, в том числе хоккейный — молодежная команда «Автомобилиста» участвовала. УГМК очень помогла, местные автодилеры выручили, город, область. Партнерство вокруг нас сложилось. Видимо, люди соскучились, что снимаем хорошее зрительское кино.
Герои у нас молодые и симпатичные: Саша Головин, Ангелина Поплавская, которая в сериале «Дылды» играла на СТС, а еще Маша Лобанова. Девочка юная, она играла сестренку Козловского в «Тренере», молодец. Еще сразу нескольким проектам помогли за последнее время. «Последний богатырь-2», сериал по мотивам легендарного фильма «Угрюм-река» для Первого канала, «Межсезонье» Александра Ханта. Скидки огромные делали, но для нас это опыт, это очень важно. А еще сорвался проект с коллегами из Китая.
— Почему не получилось посотрудничать?
— Не получилось их, к сожалению, затащить. Но две недели киностудия пахала в полном составе. Жаль, что они в итоге передумали, мы были готовы. Проект классный, экономика большая, режиссер уважаемый — китайский аналог Никиты Михалкова.
Международные услуги будем оказывать обязательно. Благодаря этому сорвавшемуся проекту поняли, что можно создавать какие-то совместные вещи с РЖД, министерством обороны. Но нужно, конечно, делать ставку на образование. С Уральским федеральным университетом будем разговаривать, с другими вузами. Надо пачками готовить людей, которые могут думать, разрабатывать проекты. Не хватает нам людей, нет молодых режиссеров.
— А как же Иван Соснин из Red Pepper Film? Он недавно взял «Золотого орла».
— Ваня молодец. Он приходил ко мне за небольшой поддержкой. Я говорил: «Вань, учись!» Смотрел его «Письмо». Он, как мог, так и рассказал. Теперь хочу посмотреть «Интервью». Интересно посмотреть, получилось ли у него пойти дальше. Соснин прошел целый путь, но в нашем городе он вообще один. Больше никого нет. Надо десять таких Иванов, а лучше 50. Кто-то уедет, а кто-то все равно останется.
— Вместе с Сосниным недавно очередную награду получил Алексей Федорченко. В чем его уникальность?
— Он делает необычные вещи, и именно этим он интересен. Мне, сразу скажу, его кино не очень близко. Ну и второй момент: людям нужны свои национальные герои, и их делают из тех, кто способен на что-то нестандартное [как Федорченко — прим. ЕТВ]. Федорченко много трудится, но при этом ведет себя, как привык вести. Он очень неоднозначно относится к стране и к тому, что у нас происходит. Нас с ним это не сближает. Но отношения у нас нормальные, рабочие.