Сиквел сериала «Молодой Папа» с Джудом Лоу и Джоном Малковичем
Извините, начну с цитаты:
«Никогда в своей истории человечество не переживало такого системного навязывания глобального стандарта— социального, культурного и мировоззренческого. Мечты о карьере, отношение к вещам, стиль поведения и даже образ мышления — все это подверглось тотальной унификации. Сегодня грех становится нормой, поскольку в обществе потребления нет почвы для понятия "нравственность". Есть только понятие "комфорт"», –
сказал Патриарх Кирилл в своем выступлении на Съезде лидеров мировых и традиционных религий.
Красиво сказал Патриарх Кирилл? Красиво. И как будто это было не в 2012, а в 2020 году, и как будто сказано не вообще, а о сериале «Новый Папа» итальянского режиссера Паоло Соррентино.
Судите сами: пока молодой Папа Пий XIII в исполнении Джуда Лоу лежит в коме, Ватикан все глубже погружается в болото финансовых махинаций и педофильских скандалов, новый Папа (Джон Малкович) больше всего на свете переживает о своем имидже и карьере, а полуголые монахини тем временем выплясывают на неоновом кресте под дискотечное туц-тац.
Казалось бы, провокация за провокацией на каждом шагу, хотя это далеко не панк-молебен в Храме Христа Спасителя и уж тем более не самоубийство Доминика Веннера в Соборе Парижской Богоматери.
Кого же Соррентино хотел эпатировать? А никого. Разве только прогрессивную общественность, которая находится в перманентном экстазе и очень переживает за чувства верующих. Ну, дорогие мои, верующие такое не смотрят, они берегут свои хрупкие чувства в отличие от вас.
В «Новом Папе» в объектив Соррентино попадают абсолютно разные группы лиц: верующие, грешники, священнослужители, монахини, фанатики, исламисты, беженцы, инвалиды, педофилы, политики. И он смеется буквально над всеми. Есть даже шутка про левую прессу:
Левая пресса все понимает превратно, их даже в домах престарелых уже не читают.
Смешно? Ну так себе. Как и визит постаревшего Мэрилина Мэнсона к Папе Римскому. Да, забавно, но не более того.
А еще к Папе приходит на аудиенцию постаревшая Шэрон Стоун: у нее, говорят, аномально высокий IQ, при этом ничего умнее легализации однополых браков, в знак протеста против которых и умер писатель Доминик Веннер (наверняка еще один счастливый обладатель высокого IQ), старушка Шэрон из себя так и не выдавила.
Соррентино, кажется, очень нравится снимать немолодые лица крупными планами. Да, в конце концов, мы все умрем, но в «Новом Папе» эта навязчивая эстетизация старости, болезней и недугов принимает какую-то неадекватно глубокую человеконенавистническую форму, и я даже начинаю волноваться за режиссера: куда подевалось его фирменное итальянское жизнелюбие?
Правда, иногда шутки Паоло Соррентино почти удаются. Например, когда герой Малковича вместе с прекрасной Софией из пресс-службы Ватикана (Сесиль Де Франс) смотрят «Беспечного ездока», и София говорит, что фильм устарел: пусть это и жалкая потуга казаться контркультурным, но она хотя бы вызывает улыбку.
«Новый Папа», мягко говоря, нетороплив. Очень нетороплив. Смотришь и думаешь: боже, как же это медленно, даже сериал «Тропиканка» про Рамиро и Серену был поживее! Но адепты Соррентино легко парируют: мол, это же Ватикан, а там все процессы замедлены, и никто никуда не торопится.
А еще вам скажут, что это такой художественный прием, чтобы вы могли в деталях рассмотреть все красивости, которые придумала художник-постановщик Людовика Феррарио.
Действительно, декорации безупречны. Над точной копией Сикстинской капеллы на киностудии Cinecitta работало более 50 художников и дизайнеров, да и выбор скального монастыря в горах Маеллы в Абруццо в качестве одной из локаций достоин всяческих похвал.
Я не слишком религиозный человек, но мне нравится эстетика католической церкви: только не ее помпезное богатство, красота изощренно-идеальных ликов, их утрированная экзальтация, а помещения, недоступные для широкой публики. Я имею в виду скупые кельи монахов, скрытые монастырские дворики, созданные со скромным и уютным минимализмом. Есть в этом что-то привлекательное для меня лично.
Паоло Соррентино в интервью газете Коммерсантъ
Да, художественное наполнение фильма замечательное, но какой в этом толк, если грех уже стал нормой? Какой смысл в цитировании классических композиций, в идеальных цветовых комбинациях, в визуальном разнообразии интерьеров и архитектуры, если нет главного? Как сказал персонаж Джона Малковича в приветственной речи к пастве: нам всем не хватает нежности.
Вот и режиссеру – даже несмотря на изобилие декораций, интеллектуальные диалоги, вариативность актерского таланта Джона Малковича, несмотря на стремление провоцировать и удивлять, – Соррентино не хватило нежности, хрупкости, нюансов и любви – всего того, что предполагает любое вероисповедание, каким бы оно ни было.
Возможно, именно поэтому после фильма и возникает некоторое чувство тошноты от увиденного – опять же, несмотря на отдельные позитивные моменты. И хочется включить старое-доброе «Евангелие от Матфея» знаменитого соотечественника Соррентино, Пьера Паоло Пазолини, потому что, сколько ни старайся, новой Библии (в отличие от нового айфона) уже не будет.
Ставьте лайки👍Делитесь с друзьями👫Подписывайтесь на канал💡