А. А. Блок является одним из самых ярких представителей русского символизма. Одной из основных тем его творчества можно назвать некую мечту. Поэт постоянно был охвачен миром своей фантазии: идеальным и светлым. Изучив стихотворения Александра Блока, мы можем найти переход от мечты к действительности, разочарование в реальности, что помогает более тщательно понять и анализировать мировоззрение поэта.
В стихотворении "О, я хочу безумно жить" мы можем прочувствовать вдохновение Александра Блока его мечтой.
О, я хочу безумно жить:
Всё сущее - увековечить,
Безличное - вочеловечить,
Несбывшееся - воплотить!
Пусть душит жизни сон тяжелый,
Пусть задыхаюсь в этом сне,-
Быть может, юноша весёлый
В грядущем скажет обо мне:
Простим угрюмство - разве это
Сокрытый двигатель его?
Он весь - дитя добра и света,
Он весь - свободы торжество!
Поэт пишет, что хочет все "несбывшееся - воплотить", и, вполне возможно, что под словом "несбывшееся" он имеет ввиду счастье. То есть уже можно понять, о чем мечтает творитель Серебрянного века - идеальное, подобное мечте, мироустройство (ведь счастливым в несчастливом обществе, грубо говоря, не станешь) . В следующих же строфах автор признается, что он угрюм, а в "жизни сне тяжелом" задыхается. Именно здесь Александр Блок подчеркивает, что живет словно в двух мирах, а именно в мире мечты, в котором он "дитя добра и света", "свободы торжество", и действительности, в котором он угрюм и несчастен. Тем не менее, поэт хотел бы, чтобы те же чувства из мира мечты ощутил на себе какой-нибудь "юноша веселый" и тем самым понял внутренний мир автора, оправдал бы его состояние в мире действительности.
У Александра Блока, видимо, были и моменты, когда мечта и действительность сплетались на время в единый мир, что несложно отследить в стихотворении "Незнакомка".
По вечерам над ресторанами
Горячий воздух дик и глух,
И правит окриками пьяными
Весенний и тлетворный дух.
Вдали над пылью переулочной,
Над скукой загородных дач,
Чуть золотится крендель булочной,
И раздается детский плач.
И каждый вечер, за шлагбаумами,
Заламывая котелки,
Среди канав гуляют с дамами
Испытанные остряки.
Над озером скрипят уключины
И раздается женский визг,
А в небе, ко всему приученный
Бессмысленно кривится диск.
И каждый вечер друг единственный
В моем стакане отражен
И влагой терпкой и таинственной
Как я, смирен и оглушен.
А рядом у соседних столиков
Лакеи сонные торчат,
И пьяницы с глазами кроликов
«In vino veritas!»* кричат.
И каждый вечер, в час назначенный
(Иль это только снится мне?),
Девичий стан, шелками схваченный,
В туманном движется окне.
И медленно, пройдя меж пьяными,
Всегда без спутников, одна
Дыша духами и туманами,
Она садится у окна.
И веют древними поверьями
Ее упругие шелка,
И шляпа с траурными перьями,
И в кольцах узкая рука.
И странной близостью закованный,
Смотрю за темную вуаль,
И вижу берег очарованный
И очарованную даль.
Глухие тайны мне поручены,
Мне чье-то солнце вручено,
И все души моей излучины
Пронзило терпкое вино.
И перья страуса склоненные
В моем качаются мозгу,
И очи синие бездонные
Цветут на дальнем берегу.
В моей душе лежит сокровище,
И ключ поручен только мне!
Ты право, пьяное чудовище!
Я знаю: истина в вине.
*In vino veritas! - Истина - в вине! (лат.)
В начале произведения поэт описывает суровый реальный мир: противный, наполненный неприятными запахами ("горячий воздух дик и глух", "весенний и тлетворный дух"), звуками ("детский плач", "женский визг", "пьяницы … In vino veritas! кричат"), в котором он одинок ("друг единственный/ В моем стакане отражен"). Но затем неприятную атмосферу в глазах автора развивает "девичий стан", появляющийся "каждый вечер, в час назначенный". Ее образ прекрасен, подобно миру мечты, противопоставленному миру действительности ("дыша духами и туманами", "веют древними поверьями/ Ее упругие шелка", "смотрю за тёмную вуаль/И вижу берег очарованный/И очарованную даль"). Поэт даже сомневается в реальности увиденного: "Иль это только снится мне?". Но, на самом деле, мы никогда не узнаем, действительно была ли это реальная женщина или только вестница мира мечты из (скорее всего пьяных) фантазий лирического героя, но зато можем предположить, что кроме идеального мироустройства поэт мечтал и об образе женщины, воплощении женского идеала, любви.
Но как бы не старался Александр Блок найти реальную дверь в мир мечты, он вряд ли смог бы это сделать. В конце концов, он осознавал, что в мире действительности не было той, желанной им, любви, столь загадочного женского образа, такое устройство общества, что заставило бы всех жителей нашей планеты стать счастливыми раз и навсегда. В стихотворении "И вновь-порывы юных лет" А. Блок пишет о смирении, о том, что мечта несбыточна и является лишь "порывом юных лет".
И вновь - порывы юных лет,
И взрывы сил, и крайность мнений...
Но счастья не было - и нет.
Хоть в этом больше нет сомнений!
Пройди опасные года.
Тебя подстерегают всюду.
Но если выйдешь цел - тогда
Ты, наконец, поверишь чуду,
И, наконец, увидишь ты,
Что счастья и не надо было,
Что сей несбыточной мечты
И на полжизни не хватило,
Что через край перелилась
Восторга творческого чаша,
Что все уж не мое, а наше,
И с миром утвердилась связь,-
И только с нежною улыбкой
Порою будешь вспоминать
О детской той мечте, о зыбкой,
Что счастием привыкли звать!
"Хоть счастья не было и нет/ Хоть в этом больше нет сомнений!" - пишет автор. А. Блок как будто предупреждает читателей о том, что "поверят чуду" они только если они с их юношескими мечтами (такими как у самого поэта) "выйдут целыми", то есть с неразбитыми действительностью. Автор пишет, что у него "несбыточной мечты и на полжизни не хватило" и вспоминает он ее "с нежною улыбкой порою", и, "раскрывая карты", признается, что мечтой его действительно являлось... счастье.
В творчестве Александра Блока мы можем отследить границы мира мечты и реальности. И именно поэтому его произведения в совокупности можно назвать одним целым атласом жизни, где обозначен маршрут, который прошел поэт и именно поэтому его творчество будет исключительным и актуальным еще долгое-долгое время, пока мечта и действительность, наконец, не воссоединятся.
