Часть 2/2
Утром у лазарета вновь началась собираться очередь больных и тех, кто хотел просто поблагодарить за теплый вчерашний прием. Однако возмущений было в разы больше. У входа стояла Шарлотта и несколько раз объясняла, что Авгур Пестор не принимает никого, и что им лучше уйти и не создавать толпы. О пришедшем наемнике с неизвестной болезнью умалчивали, доктор боялся, что это приведет к панике.
Остальные врачи, тем временем, подтягивались. Некоторые из них не могли покинуть деревушки – местные жители их не отпускали. Несмотря на все проблемы, к середине дня все собрались в небольшом лазарете, в соседней комнате которого спал наемник. Утром Авгур еще раз осмотрел странные пятна по всему телу, и заметил, что их стало значительно больше. Лекарства и мази, которые он советовал наемнику, не приносили совершенно никакого результата.
Пятеро докторов сидели за небольшим столом, в центре которого находилась небольшая, полусгоревшая свеча. Пока ученики старались успокоить взволнованную на улице толпу, каждый из них изучал симптомы болезни. Все сидели молча, поэтому было слышно каждое сказанное слово народом за стеной. И это были далеко не радостные слова . Кто-то бранил Авгура за то, что он не успел принять тяжело больного, кто-то обвинял его в мошенничестве, кто-то говорил, что настои не помогли и обещал отомстить.
- Какие есть идеи? – Не обращая внимания на шум с улицы, Авгур вывел всех из раздумий.
- Никогда не сталкивался с этим. – Прохрипел один из докторов.
- Потому он нас здесь и собрал. - Вмешался другой. – Меня удивляет, что ни одна припарка не помогла, и ему с каждым днем всё хуже, и хуже. Может, осмотрим его?
- Мы не определили, какие могут быть пути заражения. Я анализировал его кровь и ее взаимодействие с разными веществами. – Авгур ненадолго замолчал. – Во-первых, она стала темнее, значительно темнее, чем обычно. Во-вторых, она сопоставима со слабым крысиным ядом.
- Абсурд! Не может быть!
-Сами посмотрите. - Авгур поставил на стол небольшую склянку с вязкой, чёрно-красной жидкостью. – Необхо…
- Господин Пестор, у меня… - В комнату вбежал запыхавшийся ученик Питер. – У меня не очень приятные новости.
Кто-то из докторов повернулся в сторону парня. Каждый из них тщательно следил за каждым его движением. Не обращая на них внимания, парень начал бережно снимать старую, потрепанную рубашку. На груди и руках парня появились такие же пятна, какие были на наемнике. В глазах парня читалось отчаяние. Он знал, что лекарства от этой болезни нет, и что ему предстоит в скором будущем ощутить на себе неописуемую боль. Наемник, что в соседней комнате не мог понять, в чем причина внезапной тишины, он ни разу не показал, насколько ему больно, потому что работа закалила в нем крепкого солдата, который не пискнет, даже если в бою лишится руки, держащую меч. Парень не был таким. Он, простой ученик, которому по великой удаче удалось пробиться в ученики, возможно, самого выдающегося, в мире доктора, что мог исцелить почти всё, вытащить из мира мертвых даже того, кто там уже приготовился остаться. И сейчас он едва держится на ногах, стараясь не показать известным и самым опытным мастерам своего дела слезы. Однако каждый понимал его эмоции. Они слишком часто сталкивались с людьми, у которых внутри бушевал ураган эмоций, и которые не могли ничего сделать, и сейчас они всё понимали, но не подавали вида. Видел это и Авгур Пестор.
- Пойдем, - Авгур встал и быстро направился к парню. Подняв с пола упавшую рубашку, он повел парня в соседнюю комнату.
Захлопнув дверь, он протянул парню его рубашку. Взяв ее, Питер вытер, мокрые от слез, глаза.
- Простите.
Доктор ничего не ответил. Окинув взглядом вначале самого парня, а затем и сидящую в углу сестру, которая тоже вытирала слезы, он вышел. Спустя некоторое время он вернулся и протянул обоим по небольшому флакону.
- Пейте. – Не дожидаясь ответа, он вновь вышел, оставив их одних.
За дверью послышались неразборчивые, едва слышимые голоса. Врачи намеренно стали говорить тише, и близнецы не могли разобрать слова. Вскоре из небольшой угловой комнатушки, которая явно была сооружена задолго до постройки самого дома и служила, в основном, складом, вышел наемник. Недолго рассматривая очередную жертву неотвратимой болезни, он подошел к нему и протянул руку. Питер не сразу заметил в руке наемника небольшой ножичек.
- Не мучай себя.
- Н-но зачем?
- Для начала выпей содержимое склянки. Настой пустырника всем помогает. Уверяю тебя. А затем, как будешь готов, избавь себя от страданий.
Парень с неохотой взял ножичек и положил в небольшую напоясную сумку, которая была до отвала забита различными снадобьями и припарками. С неохотой выпив настой и скорчившись от неприятного послевкусия, он вновь посмотрел на наемника, который всё так же неподвижно стоял напротив.
- Как Вас зовут?
- Какое это имеет значение, малыш? Или ты просто стараешься казаться дружелюбным? Кто-то зовёт меня убийцей, кто-то наемником. Ты можешь обращаться ко мне как угодно, хоть свистом звать, мне всё равно недолго осталось. Но я не могу просто взять и умереть. Ваши… доктора на мне собираются ведь какие-то эксперименты ставить? Пытаться вылечить? Я не против, если это поможет придумать лекарство. Но ты, ты долго не протянешь. Это слишком сложно, малыш.
- Не вздумай! – Сидящая в углу Шарлотта вскочила и встала между ними.
- Ты не понимаешь, девчушка, что его ждет. Ты готова слышать, как он, - Наемник взял парня за волосы, - в агонии мечется по деревне и просит о помощи, а тот знахарь бежит следом, стараясь собрать с него очередные образцы крови, которая уже настолько стала густая и неестественная, что ты сам ощущаешь, как она с неохотой идет по твоим венам. Ты готова видеть, как он гниет на твоих глазах заживо, и ты ничего не можешь с этим сделать? Ты готова до конца жизни запомнить его предсмертные крики, которые проберут тебя до самых костей, которые ты будешь потом слышать каждую ночь?
- Довольно!
В комнату вбежал Авгур. Захлопнув дверь, он подбежал к наемнику, который все это время не отпускал держащего за волосы Питера. Шарлотта, стоявшая рядом, упала без сил на пол, закрыв лицо руками.
- Что ты делаешь, идиот? – Авгур закричал, что, казалось, в самых отдаленных концах деревни его услышали.
- Не мучай их, мужик. Не заслужили они этого.
- Тебя. Это. Не. Касается! – Авгур собирался ударить наемника, но даже в таком далеко нездоровом состоянии он мог дать отпор, и, возможно, даже в равной схватке одолеть доктора.
Наемник сделал пару шагов назад. Еще раз, посмотрев на стоящего рядом юношу, он молча направился в свои покои.
Лазарет вновь погрузился в тишину, и только несколько пьяных мужиков на улице обсуждали, будет ли осень ранней. Опираясь на какие-то, казалось, несвязанные события, они старались почти в точности до дня предугадать, сколько еще продержится теплая погода. Один из них, явно, охмеленный дешевым трактирским алкоголем, ссылался на мирно сидящих петухов, предсказывал, что лето еще долго не уступит холодам. Другой же, наблюдая за птицами, говорил, что сезон дождей не за горами, а с дождями и холод следом явится, и заморозки, и что побьют они все посевы.
Все в комнате молча стояли, слушая чудаковатые рассуждения. Авгур, который не так давно распустил совещание докторов, сейчас старался придумать возможные варианты замедлить развитие болезни в организме, а в идеале, полностью ее излечить. Та небольшая группа докторов, которые, в сравнении с остальными лже-мастерами хоть как-то знают своё дело, закалённые опытом и проверенные временем, сейчас направлялись в места, где находится самое большое скопление народа. Наблюдая и помогая людям, они должны контролировать распространение болезни, и, вместе с этим, искать пути ее решения.
В небольшом сарае, который в деревне звался трактиром, было светло и шумно. Несколько больших настенных факелов, стоявших по углам и свечи на каждом, даже пустом столе, придавали необходимое чувство уюта, а запах разбавленного пива и эля, который доставался никому неизвестным путем из никому неизвестных мест, одурманивал. В одном углу такого трактира сидело несколько работяг и что-то обсуждали. Каждый рассказывая одну и ту же историю, которую слушатели заслушали до дыр, каждый из них старался перекричать собутыльника, и лишь иногда на несколько секунд нескончаемый и неразборчивый гул прекращался, когда вся свора решала сделать несколько глотков пока не остывшего эля. Затем всё продолжалось. Через несколько столов от них сидели две девушки и упивались каким-то хмельным напитком. В отличие от мужчин, сидели они тихо, иногда играя с грязными, распущенными и спадающими на стол волосами.
В паре шагов от стойки, за которой располагался хозяин трактира, протирающий старую деревянную кружку, сидел Авгур. Подперев голову рукой, он разглядывал черно-красную густую субстанцию, которая лениво перебегала по небольшому стеклянному сосуду. Рядом стояла полупустая бутылка с самым дорогим в заведении пивом, которую доктор так старательно пытался осушить до дна. Однако каждый раз, если он хотел сделать это быстро, к нему подступала рвота. Алкоголь явно был старым, и плохо сохранился. Потому организм требовал медленной его обработки. Стоило бы выпить перед этим одно из снадобий, приготовленных по его личному рецепту, но такую бутыль он благополучно забыл в доме, а возвращаться он не хотел. Не хотел, потому что совесть грызла его изнутри. Ему было стыдно, что он не смог защитить одного из своих
учеников, что он не может помочь наемнику, которого всё-таки ненавидит, но не может оставить его в муках. Но больше всего, ему было стыдно не оправдать ожиданий перед самим собой. Он всегда ставил задачу – лечить всё, даже то, что невозможно излечить. И зачастую с этой задачей справлялся. А сейчас он не мог ничего сделать. Все практические и теоретические навыки, накопленные с малых лет жизни, не давали ему никакого результата.
- Авгур Пестор… - За скамью, рядом с доктором, сел мужчина в черном плаще с капюшоном.
- Я сейчас не принимаю посетителей.
- Я пришел не просить помощи, а предложить ее.
Авгур посмотрел на нежданного гостя. Черная мантия закрывало всё его тело, а маска, так аккуратно подобранная под лицо, скрывала все черты. И только голос мог показать – это мужчина.
- Лучший в своем роде, человек, что доставал из мира Мертвых самых отчаявшихся больных сейчас сам в отчаянии. Близкие ему люди умирают, а он не знает, что ему делать. Какая жалость! Какая жалость, что ваши подручные не доставили моё письмо, но я здесь, чтобы продублировать его. – Мужчина положил на стол запечатанное сургучом письмо. – Увы, уже началась череда неисправимых последствий, но в наших с вами силах спасти этот треклятый мир.
- Что ты такое? – Авгур посмотрел на письмо, но боялся трогать.
- Моё имя – Авель Рем. – Гордо произнес мужчина. – Будем сотрудничать?
Понравилось? Ставь лайк и напиши комментарий. Таким образом, а так же рассказывая друзьям, Вы помогаете развиваться каналу.