Фанфик по миру "Гарри Поттера", повествующий о шестом курсе обучения в Хогвартсе с Гермионой Грейнджер и Драко Малфоем в главных ролях. Предупреждения: AU, OOC, Отклонения от канона, Психология, Романтика, Юмор, Повседневность, Смерть второстепенных персонажей.
Вторая глава находится тут.
Весь замок еще спал, когда Гермиона осторожно кралась по коридорам, боясь встретить миссис Норрис или Филча. От школьной формы и обуви пришлось отказаться, потому что для подобных вылазок они не подходили. На ней была обычная маггловская одежда и бесшумные кеды. Волшебная палочка была заткнута за ремень джинсов.
Добравшись до памятного места, девушка увидела свои нетронутые вещи. Опустившись на колени, она взяла в руки порванную сумку. Починив ее и сложив учебники, Гермиона перекинула лямку через плечо и уставилась на свою главную проблему. Фраза в духе конченного идиота украшала стену.
– Ты просчитался, Малфой, – довольным и даже немного сочувствующим голосом произнесла гриффиндорка, направляя палочку на стену. Девушка произнесла заклинание и…
Ничего не произошло.
Следующие попытки не дали никакого результата. Надпись насмешливо, точь-в-точь как ее создатель, взирала на Гермиону. Недолго думая, девушка быстрым шагом пошла по коридору.
Не замечая тяжести на плече и удивленных возгласов картин, Гермиона быстро выскочила из замка и так же стремительно добралась до совятни, так и не встретив никого по пути. Вытащив из сумки пергамент и перо, гриффиндорка принялась строчить гневную записку, продырявив ее в нескольких местах кончиком пера, с трудом сдерживая ярость.
«Ты мелкий вредитель, Малфой. Убери со стены эту чертову надпись, и тебе ничего не будет. В противном случае забавляться начну я».
Закончив писать, гриффиндорка подняла голову в поисках совы. Одна из птиц ухнула и опустилась рядом. Привязав к совиной лапке записку, Гермиона назвала имя Малфоя и выпустила птицу. Чтобы утихомирить бурю в душе, девушка вышла на улицу, не замечая, как ноги сами понесли ее в сторону замка. Она почувствовала резкий холод и только потом поняла, что выбежала без мантии. Чертов Малфой… И тут вредит.
Плевать, что он сейчас спит! Это даже лучше, если сова его разбудит. А она его обязательно разбудит стуком в окно. И кого волнует, что он будет злиться? Это ведь взаимно. Но пусть только попробует не ответить… Хотя нет. Может и не отвечать. Главное, чтобы эта надпись исчезла!
И тут Гермиона осознала, что в комнатах Слизерина нет окон, значит, записка вернется обратно непрочитанной. Ей захотелось стукнуть себя по лбу от досады.
Рядом вдруг ухнула сова. Девушка посмотрела в сторону и увидела на ветке ту самую птицу, которую отправила с запиской. Отвязав кусочек пергамента, она уставилась на свой собственный почерк, а потом внезапно заметила новую приписку снизу. Выходит, Малфой тоже не спит и бродит где-то снаружи?
«Уже бегу, Грейнджер. Тыквенный сок захватить?»
Гермиона в порыве злости скомкала пергамент. Медленно считая до десяти с закрытыми глазами, она пыталась успокоиться. Раз, два… Малфой просто надутый индюк… Три, четыре… Все нормально, Гермиона… Пять, шесть… Сейчас я напишу ему так, что он согласится… Семь, восемь… И все будет восхитительно… Девять, десять… Ё-моё, куда делась сова?
Девушке пришлось возвращаться в совятню. Откуда-то сверху послышалась серия уханий, смахивающая на язвительный смех. Прелестно, даже совы над ней потешаются!
«Не утруждай себя. Просто беги и стирай надпись».
В этот раз полетела другая сова. На всякий случай Гермиона решила ждать в совятне, чтобы не бегать лишний раз. Ответ пришел так же быстро, как и до этого. Девушка в нетерпении развернула пергамент.
«Я лучше побегу и сделаю еще одну. А потом скажу, где именно тебя ждет сюрприз. Не скучай! И не мучай больше сов. Все равно внутри замка они не могут летать. Жди новостей».
Вот ведь зараза! Гермиона почти не сомневалась, что Малфой поступит именно так, как обещал в записке.
«Ты не посмеешь, хорек. Я ведь тоже кое-что могу. И вряд ли это «кое-что» придется тебе по вкусу».
В окно вылетела очередная сова. Минуты длились нескончаемо долго. Но когда птица наконец вернулась, пергамент пустовал без ответа. Драко Малфой отправился воплощать свою угрозу.
Мысль в голове у Гермионы крутилась только одна: «Как же я вляпалась!».
Надо скорее найти змееныша, пока он не натворил дел. Грязных компрометирующих делишек в каком-нибудь малолюдном коридоре с вереницей факелов на стенах. Если Малфой изобразит еще что-нибудь подобное и привлечет этим внимание к Гермионе, Гарри или Рону, то что с ним будет, даже она пока не знала.
***
Буква за буквой вырезаются на камне слова. Надо сделать их прыгающими, так выйдет забавнее. Стоит упомянуть Уизли? Ведь не может же человек быть приговоренным к отработке у Снейпа просто так. Это несправедливо. Думаю, со мной любой согласится.
Хотя, пожалуй, с рыжим я поквитаюсь после. Растяну удовольствие, так сказать. Сначала полюбуюсь на вытянутое лицо Грейнджер, когда она узрит мое гениальное произведение, а потом я напугаю Уизли, находясь с ним на отработке в темном мрачном кабинете страшного профессора... Аж самого передергивает. От предвкушения.
Закончив надпись, я отошел назад полюбоваться на свой труд. И остался им доволен.
Грейнджер тоже оценит. Ей ведь нравится все непривычное. Она будет так восхищена, что тут же заставит меня вернуть долг. Какое же будет ее то самое единственное желание в исполнении Драко Малфоя? Быть может, чтобы эти замечательные надписи канули в небытие? Хм, как знать, как знать...
Я не смог сдержать довольной ухмылки.
Надо порадовать Грейнджер. И почему все считают, что я противная сволочь? Печально, когда окружающие видят только внешний лоск, цинизм и изворотливость. А как же мотивы, причины, побуждающие меня к устраиванию мелких шалостей? И ведь, что немаловажно, я не злой. Ни капли. Я – своеобразный. Да, я бываю не в духе, но это не только мне свойственно, ведь так? И что плохого в том, что я уверен в себе и реально смотрю на вещи, а не через призму розовых очков?
За этими размышлениями коридор с надписью, который с началом занятий наполнится студентами, остался позади. Крадучись, я шел к выходу.
Вероятность встретить кого-то из учеников очень мала, а вот кого-нибудь из преподавателей или Филча с его маленьким полосатым чудовищем намного выше. И неприятна, в общем-то.
Где-то на выходе с третьего этажа послышались шаги.
Мерлин, ну кто так топает? Снейп? Точно нет. Он же бесшумное создание. МакГонагалл? Вряд ли. В летах уже. Флитвик? Ну, да, конечно. Ха-ха! Определенно, Биннс! Так, ладно, серьезно. О чем это я? Ах, да. Не Филч. Иначе был бы слышен аккомпанемент его старческого бормотания. А может..?
Вот те на.
***
В конце коридора возник человек. Тот самый, который громко топал. Встретившись с глазами слизеринца, Гермиона широко раскрыла глаза и замерла с открытым ртом. Из высокого пушистого хвоста выбилось несколько прядок, которые сейчас падали на лицо. Маггловская обувь немного заляпана грязью с налипшим на нее птичьим пухом. Картину дополняло странное нечитаемое выражение лица.
– Шикарно выглядишь, Грейнджер, – насмешливо протянул парень. – На свидание?
Девушка ошеломленно смотрела на слизеринца, словно он только что предложил ей руку и сердце.
«И что ты уставилась на меня? Я же не комплимент тебе сделал. Так, съязвил. Не надо воспринимать все мои слова буквально. Может скажешь уже хоть что-нибудь? И убрала бы ты эту дурацкую мину с лица.»
– Ты невозможен, ты невыносим, ты отвратителен, ты... – девушка задыхалась от быстрой ходьбы и не могла найти подходящих слов. – Ты ужасен, Малфой! – выкрикнула она в конце.
«М-да. Оригинальность явно не твой конек, Грейнджер.»
– Тебе давно отработок не назначали? – прошипел слизеринец, воровато оглядываясь. Он прозевал момент, когда Гермиона бесшумно подбежала к нему.
– Где ты был? – обвиняюще тыча пальцем ему в грудь на каждое слово, недовольно прошипела девушка. Малфой опешил от такой наглости, но виду не показал. Лишь вопросительно взглянул на гриффиндорку, нахмурив светлые брови.
– Прости? – сдержанно поинтересовался он. Почувствовав ледяной холод, который источал его голос, Гермиона замерла на мгновение. Серые глаза равнодушно смотрели на нее, вызывая дикое желание незаметно улизнуть.
И вдруг царящую вокруг звенящую тишину нарушил непонятный звук. Звук… икоты? Девушка с ужасом поняла, что икнула она сама, при этом с чуть приоткрытым ртом уставившись на слизеринца. Представив, насколько глупо это выглядит, Гермиона быстро прикрыла рот ладонью и опустила глаза в пол. Начищенные до блеска черные ботинки слизеринца носами почти касались ее перепачканных грязью кед. Называется, сравните обувь аристократа не-знаю-в-каком-поколении с обувкой нечистокровной ведьмы. Гермиона икнула второй раз. Вдох-выдох...
Что за странный звук?
Девушка подняла глаза на слизеринца и икнула в третий раз. Парень пытался сохранить каменное выражение лица, но его плечи подрагивали от рвущегося наружу смеха. Ему смешно! От возмущения у Гермионы даже икота прошла. Не в силах больше сдерживаться, Малфой весьма неаристократично прыснул в кулак, а затем тихо рассмеялся. Гермиона с удивлением слушала спокойный переливчатый мальчишеский смех и не могла уловить в нем хотя бы нотку той вредности, а порой и злости, которую он неустанно демонстрировал каждый день. Когда смеялся Рон – это было туши свет. Он всегда смеялся громко, от души, до слез, запрокидывая голову назад, и, честно говоря, его смех иногда смахивал на крик осла. Да простит ее Рон. И Гарри смеялся открыто, хотя и спокойнее. А вот у Малфоя даже смех оказался очень скрытный: он не выплескивает его напоказ, прикрывает рот рукой и лишь слегка обнажает зубы. Но чего-чего, а жестокости и неискренности в нем нет.
– Грейнджер, а ты бываешь забавной, – посмеиваясь, сказал слизеринец. – Видела бы ты свое лицо... Ничего подобного я и представить не мог, – в серых глазах прыгали смешинки.
Гермиона собралась было ответить что-нибудь отрезвляющее, оказывающее эффект ушата холодной воды, но тут выражение лица парня резко изменилось. Он вмиг посерьезнел и жестом показал, что нужно молчать. Девушка прислушалась.
– Что, моя дорогая? – послышался скрипучий голос завхоза. – Ты кого-то учуяла?
Гриффиндорка неожиданно икнула. Малфой бросил на нее раздраженный взгляд, а потом огляделся в поисках убежища: шаги Филча раздавались совсем близко. Предостерегая икоту Гермионы, слизеринец одной рукой прикрыл девушке рот, другой перехватил ее поперек туловища и сразу же кинулся к нише за гобеленом. Гриффиндорка в шоке распахнула глаза и уставилась на тоненькую полоску света между гобеленом и стеной. Чувствуя себя героиней приключенческого фильма, которую похитил разбойник, девушка даже дышать перестала.
Малфой сосредоточенно смотрел на светлую полосу, когда услышал, что шарканье ног стихло. Филч остановился в нескольких шагах от студентов.
Малфой думал, что, если Грейнджер сейчас икнет, их точно застукают. И уж тогда на него повесят еще одну отработку. А если их застукают, он лично закормит лохматую всезнайку хлебом, чтобы не вздумала больше икать в неподходящие моменты.
– Милая моя, где эти несносные дети? – проскрипел завхоз. – Их уже давно заждались чистые папки в моем кабинете, – миссис Норрис одобрительно мяукнула.
Гермиона спиной чувствовала сильное сердцебиение в груди слизеринца. Оно не было быстрым, но сердце словно пробило грудную клетку и билось под самой кожей. А вот саму девушку будто адреналином накачали: сердце бешено бьется где-то под самым горлом.
«Лишь бы этот комок шерсти увел Филча подальше отсюда. Я не выдержу, если сейчас увижу огромные светящиеся кошачьи глаза, услышу укоризненное мяуканье и довольный голос хозяина-садиста. Если бы я попался один, было бы проще. А так проблем не оберешься... Чертова Грейнджер. И кто еще тут мелкий вредитель?»
– Может, они в другом коридоре? – с надеждой спросил Филч у любимицы. – Пойдем, посмотрим, родная, – завхоз прошел мимо них и скрылся за поворотом.
Драко почувствовал тепло на ладони от дыхания Гермионы. Прекрасно, все обошлось. Можно выбираться, а то холод, исходящий от стены, пробирает до костей. Ладно Грейнджер теплая.
Парень отпустил девушку и осторожно выглянул в коридор. Чисто. Студенты выбрались из ниши и посмотрели друг на друга. Как и в прошлый раз, Малфой без слов развернулся и пошел по коридору. Почти завернув за угол, он вновь взглянул на парализованную удивлением девушку и сказал:
– Если интересно, прогуляйся до кабинета Заклинаний, – и, приставив палец к губам, тем самым давая знак молчать и не возмущаться, он, ухмыляясь, окончательно скрылся из глаз.
***
Сильно слипались глаза, урчало в животе, и пульсировала какая-то противная маленькая точка в голове. Но Гермиона упорно продолжала листать фолианты страница за страницей. Она не могла не искать, иначе она не была бы Гермионой Грейнджер. Надо найти заклинание, которое сотрет обе эти идиотские малфоевские надписи.
Закрыв очередной пыльный том, девушка поднялась со скамьи и направилась к полке за новой порцией книг. В голове всплыли утренние события.
После загадочной фразы слизеринца Гермиона тут же вышла из ступора и бросилась к кабинету Чар. Правда, она потом вспомнила, что неподалеку бродит Филч, поэтому до нужного места пришлось добираться, прячась в самые немыслимые места из-за малейшего шороха.
Когда она добралась до кабинета, ее глазам предстало нацарапанное на стене художество, которое гласило: «Аве Грейнджер!» И как только додумался до такого? Кажется, кто-то знаком с миром магглов больше, чем показывает.
Свести надпись со стены не удавалось, как Гермиона ни старалась. А после первого урока девушку вызвала к себе МакГонагалл. Первым, что она увидела, зайдя в кабинет Трансфигурации, были тусклые глаза декана, глядящие с укоризной.
– Мисс Грейнджер, – твердым голосом начала профессор, – Вы можете как-нибудь объяснить появление загадочной надписи возле кабинета Заклинаний, в которой фигурирует Ваше имя?
Говорить или не говорить про Малфоя? Не хочется быть доносчицей… Но и получить две недели отработок из-за несносного Малфоя, которому вообще безразличны ее высокие духовные порывы, очень не хотелось.
– Единственное, что я могу сказать, – осторожно принялась объяснять девушка, глядя в строгие глаза декана, – так это то, что она стала для меня обидным открытием сегодня утром. Я к этому не имею никакого отношения.
Ну вот, и не соврала. Так держать. Только профессор странно смотрит на меня… Неужели не верит?
– Если Вы не имеете к этому никакого отношения, так почему же там красуется Ваша фамилия? – испытующе посмотрела на ученицу МакГонагалл. Гермиона почувствовала, как кровь прилила к щекам. Замечательно. С ее неумением контролировать свои эмоции только перед деканом елозить.
– Дело в том, мэм… – девушка стала судорожно подбирать слова. – Я этого не делала. Вы можете проверить мою палочку.
Да! Точно! Доказать причастность Малфоя можно с помощью палочки!
Гермиона с трудом сдерживала радость, когда МакГонагалл проверяла ее волшебную палочку на использованные заклинания. Девушка едва успела принять серьезный вид, заметив, что профессор закончила проверку.
– Я с самого начала знала, что Вы не могли этого сделать, – смягчившимся голосом сказала женщина. – Но мне нужно было убедиться. К тому же я надеялась, что Вы хоть как-то сможете объяснить случившееся.
Эх, была не была.
– У меня есть предположения, – заговорила гриффиндорка под внимательным взглядом декана. – Но мне необходимо сначала проверить их, чтобы избежать лишних недоразумений.
МакГонагалл согласно кивнула подопечной.
– Что ж, мисс Грейнджер, если это все, то Вы можете быть свободны.
– Это все, профессор. Всего доброго.
А потом был мучительный школьный день, в течение которого она ловила на себе изучающие и насмешливые взгляды студентов. Как вообще можно поверить, что человек будет оставлять на месте преступления свою фамилию? Это же нелогично. Глупо. Странно, в конце концов. Или все думают, что она с головой не очень дружит? Ведь предельно ясно, что надпись сделал другой человек с целью опорочить того человека, фамилия которого сейчас выцарапана на камне на всеобщее обозрение в многолюдном месте! Или все-таки не очень ясно?
Выходит, не очень. Иначе не было бы этих раздражающих взглядов исподтишка!
А Малфой – сама любезность. В тот момент, когда все были погружены в обсуждение ее психических отклонений, он помахал ей рукой. И физиономия еще такая довольная была, что захотелось заорать на весь коридор, у кого на самом деле хулиганистые длинные ручки. Однако рассудительная сторона взяла верх, ведь без доказательств этого лучше было не делать. «В противном случае можешь опозориться еще больше», – услужливо подсказало сознание.
Гарри с Роном не лезли с расспросами до самого обеда, в чем Гермиона была им безмерно благодарна. А вот во время обеда вся ее признательность куда-то улетучилась.
– Рассказывай, – безапелляционным тоном сказал Рон, подсев к подруге.
– Да, Гермиона, что за развлечения без нашего ведома? – присоединился к нему Гарри. – Вроде бы такая тихая, спокойная, рассудительная, а на самом деле…
– Да не делала я этого! – Гермиона заныла, и в ее голосе проскользнула обида. Как так, даже они думают, что она и есть автор надписи? – Вы и вправду считаете, что я на такое способна? – девушка смерила друзей грозным взглядом.
– Ты и на большее способна, мы свидетели… – сказал Рон, многозначительно посмотрев на Гарри.
– Рон! Я серьезно! Если ты про начальные курсы, то это не аргумент. И вовсе не доказательство!
– Хорошо-хорошо, верю! – сдаваясь, рыжий поднял руки. – Все ради того, чтобы ты перестала так гневно смотреть на меня.
– Рональд! – девушка предупреждающе посмотрела на лучшего друга.
– Да ладно вам, – попытался успокоить подругу Гарри. – На нас уже косятся странно, – парень улыбнулся.
– Интересно, почему же? – в притворной задумчивости проговорила Гермиона. – А! Может это из-за «Аве Грейнджер», как думаете?
Парни переглянулись и громко рассмеялись. Перехватив недовольный взгляд гриффиндорки, Гарри, посмеиваясь, пояснил:
– Просто в твоем исполнении это звучит действительно комично.
Перед глазами вновь оказалась полка с книгами. Разговор с МакГонагалл, противная улыбка Малфоя и подколы лучших друзей привели ее к выводу, что нужно как можно скорее избавиться от того, что натворил слизеринский шутник. Собственно, именно поэтому она пропустила ужин и кое-как сделала домашнее задание.
– Мисс Грейнджер, – сердитым голосом обратилась к студентке мадам Пинс, – я закрываю библиотеку.
Гермиона вздохнула. Похоже, придется взять книги с собой и отменить свидание. С таким необходимым сном.
***
Это было забавно. Мой скромный труд произвел настоящий фурор. Хотя меня слегка удивил тот факт, что окружающие так быстро поверили в авторство Грейнджер. Конечно, та колдография успела забыться, но не могут же все студенты Хогвартса страдать склерозом.
Мои меня сразу же раскусили. Мы хорошо посмеялись, представляя реакцию Грейнджер, Поттера и всех остальных. А в особенности учителей. Пэнси нахмурила брови и сурово взглянула на нас из-под длинной челки, изображая каменную МакГонагалл. Блейз очень правдоподобно бормотал скрипучим голосом проклятия и угрозы на манер Филча, пытаясь стереть название книги с тисненной обложки. А Милисента, ахнув, всплеснула руками и принялась что-то тараторить голосом «а-ля рождественский поющий карлик», как Флитвик возле своего кабинета, увидевший гриффиндорский вандализм на стене. Мне же даже напрягаться не пришлось, изображая мрачного Снейпа. Я просто перестал смеяться и взглянул на всех с презрением. Крэбб немного побледнел, когда я посмотрел на него фирменным снейповским взглядом, а Гойл радостно загоготал, пихая Винсента локтем в бок.
Та случайная встреча на третьем этаже часто всплывает в памяти. В особенности выражение лица Грейнджер, когда она так внезапно икнула. Ничего более нелепого я давно не видел. И ничего смешнее, честно говоря. Как ни крути, а Грейнджер, выглядящую глупо, я никогда не мог себе представить. Слабой, беспомощной, поверженной – это да. А вот глупой – нет. Поэтому мне очень сложно выкинуть из головы этот инцидент. Да и не хочется. Он поднимает мне настроение. Хотя это немного настораживает…