Фильм «Покаяние» был снят за несколько лет до перестройки, но вышел в широкий прокат лишь в 1987 году. В Грузии картину даже пытались запретить еще до выхода на экраны. Причин столь сильного неприятия со стороны властей было немало. В картине было затронуто несколько важных, болезненных для советского общества тем: обличение сталинизма и диктатуры как таковой и религиозное сознание как часть культурного наследия.
Если пристальнее присмотреться к художественному стилю Абуладзе, то в нем можно заметить отчетливое влияние латиноамериканского «магического реализма» — жанр, в котором работали Маркес, Борхес, Кортасар.
Оттого картина получилась насквозь метафоричной — мрачные, почти библейские сюжеты оживают словно на полотнах Босха. «Погубитель народа» Валаам неожиданно трансформируется в мало чем отличающегося от него «отца народа» Варлама Аваридзе. Непрерывная цепочка историй дополняется яркими музыкальными метафорами, например, гимном евреев, идущих на казнь, из оперы Верди «Набукко».
Политических намеков в «Покаянии» предостаточно. Главным эпизодом, многими рассматриваемым как антисталинский (антидиктаторский), стал драматичный момент с бревнами, в котором маленькая Кетеван пытается найти на стволах деревьев, привезенных из мест ссылки (ГУЛАГа), имя своего отца. Возможно по этой причине картину придержали на полке три года, пока перестройка только набирала ход.
Кульминационный момент фильма подытоживает сюжетную линию, описывающую историю семьи Аваридзе, в которой сын Торнике (Мераб Нинидзе) — внук вождя народа Варлама, пускает себе пулю в голову, пытаясь тем самым искупить грехи своих кровожадных родственников.
Постоянно перескакивающий сюжет с псевдо-реальности в воспоминания и сны главных героев объясняется необычной сюжетной структурой. Картина включает в себя несколько основных повествовательных линий, как бы нанизанных друг на друга по принципу матрешки. Сначала идет «псевдо-реалистичная», в которой главная героиня Кетеван Баратели (Зейнаб Боцвадзе) — вдова-кондитерша придается воспоминаниям о своем детстве и некогда счастливой семье в самом начале фильма под неспешно читаемый некролог, посвященный местному градоначальнику Варламу Аваридзе (Автандил Махаридзе).
Другая сюжетная линия включает в себя историю взаимоотношений молодого, амбициозного градоначальника, только что вступившего в должность, с интеллигентной семьей художника Сандро Баратели. Это своеобразная аллюзия на непростые взаимоотношения власти с творцами.
И наконец, третья часть — процесс «покаяния» потомков диктатора. Его спонтанно инициировала Кетеван Баратели по случаю похорон Варлама, решив весьма оригинальным способом восстановить честь и достоинство некогда репрессированной им семьи. Она взяла на себя смелость совершить отчаянный поступок, трижды выкопав тело уже погребенного Варлама, в знак несогласия предавать того земле за его тяжкие грехи.
Принять и не оттолкнуть эту самую правду удается только представителю младшего поколения, Торнике. Он еще не успел вкусить потомственной власти с кровавым привкусом, как его родители, которые упорно продолжали оправдывать жестокость деда. Но в глубине души Авель признавал свою неправоту, боясь признаться в этом и себе, и сыну.
Финал фильма недвусмысленно намекает на то, что о покаянии диктаторов и их приспешников можно только мечтать.