Банально звучит фраза: «во время Великой отечественной войны в тылу было трудно». Но как почувствовать ту нелегкую жизнь из современного сытого и уютного далека?
Уже на четвёртый день после начала войны Президиум Верховного Совета СССР издал указ «О режиме рабочего времени рабочих и служащих в военное время». Он изменил принятый год назад порядок о семидневной рабочей неделе с одним выходным и восьмичасовым рабочим днем. Вводились обязательные сверхурочные работы от 1 до 3 часов в день, а детям до 16 лет- до 2 часов. Отпуска отменялись. Но надо подчеркнуть, что государство все равно заботилось о гражданах, как это позволяли обстоятельства: сверхурочный труд имел полуторную оплату, а за отсутствие отпуска выплачивалась денежная компенсация. Чрезвычайные меры по режиму труда были отменены только 30 июня 1945 года.
В действительности рабочие и инженеры «Красного Сормова» по несколько дней подряд просто не выходили с завода, ночевали в цехах на раскладушках, питались прямо на предприятии. И это делалось не под страхом репрессий, и не из-за сталинской пропаганды, а по зову сердца, и от великого желания разгромить фашизм. Приказом директора была введена круглосуточная работа в две смены: с 8 утра до 8 вечера, и с 8 вечера до 8 утра с перерывом на обед 1 час. В воскресенье была ломка смен, часть людей шла отдыхать, остальные работали по 18 часов.
Промтоварные и большинство продуктовых магазинов закрылись. В остальных была введена карточная система. На каждого человека выдавались продовольственные карточки: такие маленькие талоны размером с почтовую марку. Главные карточки были на хлеб, так называемые «хлебные»: по 800 граммов в день на рабочего, и по 250 граммов в день на иждивенца. Хлеб был грубый, с изрядной примесью картофельной муки. Отдельные карточки – на крупу, сахар, и разливное подсолнечное масло. Но чтобы отоварить карточки люди стояли в огромных очередях. Очередь вилась вокруг магазина к небольшому окошку в стене, где и выдавали паек. На ладони стоящего в очереди чернильным карандашом записывался номер. Часто велась перекличка, и отсутствующих вычеркивали.
Население от голода спасали огороды. Вся земля от завода вверх по Волге, а, затем, и на левом берегу, была перекопана вручную и засажена картошкой. Капусту сажали на Пенькове острове. Осенью все жители капусту рубили и солили ее в деревянных бочках, ошпаренных кипятком с можжевельником.
В заводских столовых могли питаться только те работники, которые выполняли план. Им за это давали специальные талоны «УДП» (усиленное дополнительное питание).
Ветеран рассказывал мне: «Придем в столовую, а там в меню «шукрут» — это традиционное немецкое блюдо из квашеной капусты. И так каждый день. Остряки слово шукрут расшифровывали так: широкое употребление капусты работниками умственного труда.»
Многие рабочие и служащие ушли на фронт, в том числе в отряды народного ополчения, которые бились с фашистами под Москвой. Им на замену приходили женщины и юноши, которых надо было обучать рабочим профессиям. Чтобы наладить выпуск танков нужно было перестроить многие цеха, и организовать конвейер. Для ускорения дела в некоторых случаях проезды между двумя зданиями перекрывали крышей, и получался новый цеховой пролет. На заводские стройки в 1941 году прислали жителей из Средней Азии. Они приехали без теплой одежды, и очень многие замерзли и погибли в ту суровую зиму. Рассказывают, что был случай, когда больше десятка узбеков залезли погреться в погашенную, но еще теплую мартеновскую печь, и угорели там насмерть.
И, несмотря на все трудности, на отсутствие нужных материалов и станков, на перестройку на ходу и неразбериху, завод делал танки, и выпуск их все время рос. В июле 1942 года завод получил Переходящее Красное Знамя ГКО – высшую производственную
награду страны. Сормовичи удерживали Переходящее Знамя 33 месяца подряд, и это был единственный за всю войну такой случай.
По словам ветеранов для инженерного состава и руководства предприятия не было никаких исключений. Они также дневали и ночевали на заводе, и питались тем же, чем их подчиненные. Все работники одинаково не жалели сил для Победы.
В один из дней в самом разгаре становления нового производства, директор завода Ефим Эммануилович Рубинчик и рассказчик, который исполнял обязанности главного технолога, в ночную смену совершали обычный обход цехов. Вдруг подбежавший к ним сотрудник сказал, что конвейер встал. Оба начальника и работник, принесший дурную весть, устремились в большой цех к танковому конвейеру. Оказалось, что закончился запас литых броневых деталей - крышек, закрывавших технологические отверстия в корпусе. Все крышки, что были в цеху уже поставили на танки, а новых с литейного участка не поступает.
Через несколько минут директор и технолог были на литейном участке, и увидели такую картину. На полу цеха лежала стопка отлитых крышек. Одна деталь была прислонена к стене отдельно. Рабочий с отрубной машинкой, похожей на отбойный молоток, убирал с этой крышки облой (т.е. излишки металла после литья). Вернее, должен был убирать, но стоял неподвижно, держа в руках машинку. Инструментом он упирался в крышку, и поэтому не упал на пол. Начальники подошли к человеку вплотную, и убедились, что тот спит непробудным сном, несмотря на гарь и грохот цеха. Ефим Эммануилович потряс слесаря за плечо, тот вздрогнул, налег телом на машинку, инструмент застучал, и дело продолжилось. Технолог жестом остановил рабочего, и слесарь поднял на них воспаленные глаза на изможденном, черном от копоти лице.
- Сколько ты работаешь? - спросил директор.
- Третью смену подряд, - ответил рабочий.
- А сменщик твой, где?
- Он заболел, не пришел, попал в больницу.
- Что же ты не сказал начальнику участка?
- Он потерял сознание от усталости, я один, сменить некому!
- Иди отдохни, - сказал Рубинчик, и распорядился, чтобы начальник цеха прислал замену. Рабочий отошёл к лежаку у стены, лег, и мгновенно уснул.
- Какие героические люди! – произнес технолог, - И как им трудно.
- Трудно?! Трудно??!! – резко прервал его директор. – Это тем, кто на фронте трудно! Это там герои гибнут за нас с тобой! А здесь не трудно, не смей даже думать о трудностях и жалеть себя и нас.
- Вот так, и работали люди, считая свой подвиг самым обычным делом, - сказал ветеран, рассказывая мне эту историю.
