Я не знаю, зачем и кому это нужно. Часть II
Автор: Louise89
Что более всего удивляет во всей этой истории, так это столь катастрофичное отношение к саге со стороны компании с мировым именем и колоссальным опытом, которая вообще-то умеет, и неплохо, снимать сказки, а также обладает неплохим навыком менеджмента в целом. Что же здесь случилось, почему же здесь проект был так бездарно, так «зло и ненужно» загублен, честно говоря, остаётся для меня загадкой.
Продавая Диснею права на своё детище, Лукас продал ему если и не готовый сценарий, то, во всяком случае, солидно сплетённый сюжет последней трилогии. Но не смог настоять на условии неуклонного ему следования. Поэтому Дисней ознакомился с ним и отправил его в мусор. Он оставлял за собой право свободы творчества. С точки зрения интеллектуальной честности это спорное решение, но пусть так. Третья трилогия могла бы развиваться (относительно) как угодно и закончиться (относительно) как угодно.
Но её развитие должен был писать один сценарист, или пусть даже бригада сценаристов, но ОДНА. И заранее.
Благодаря Диснею мы получили негармоничный, странный, противоречивый набор из трёх фильмов. Сценарий каждого фильма писался разными людьми, которые, естественно, видят вещи по-разному. И это даже не вина Джонсона или Абрамса, они только режиссёры, со своим видением, своими амбициями и своими способностями. С той разницей, что Джонсон попытался построить что-то, развивая сделанное предшественником, а Абрамс развлекался тем, что разрушал то, что построил Джонсон.
Как можно прийти к гармоничному концу, если, по аналогии с анекдотом советских времён, в этой трилогии каждый фильм — поворотный; каждый творец крутит руль, куда ему вздумается?
В итоге мы вернулись туда, откуда уходили: в конец шестого эпизода.
Такой конец саги о Скайоукерах, который мы получили, — это плод творческой трусости тех, кто по жадности схватили такой важный кусок, как ЗВ, и подавились им. И к сожалению, жадность сгубила не фрайера, а саму сагу.
Лукас был неизменным автором сценария всех шести фильмов, и четыре из них он лично режиссировал. Это обеспечивало обоим трилогиям определённую когерентность. Неважно, были ли фильмы хорошими или слабыми, можно ими восхищаться или ругать их, но нельзя отрицать: они были понятными и не противоречили самим себе. Они следовали одной логике и последовательно раскрывали авторскую идею, не расходуясь на ненужные побочные линии. В самолете был пилот, и за штурвалом он был один.
Неожиданное обилие в последней трилогии второстепенных персонажей, которые стремятся выбиться в первоплановые, хотя они абсолютно бесполезны для развития основного сюжета, это явно отсебятина от Диснея. Этого нет ни в одном фильме Лукаса.
Персонажи второго плана там присутствуют, конечно, но их роль исключительно в том, чтобы способствовать продвижению основной сюжетной лини, а не в том, чтобы тянуть одеяло и экранное время на себя.
Известно, что после выхода семёрки Лукас разразился яростной критикой в адрес фильма, напоминая, что его Звёздные войны были фильмами не о всяких там галактических битвах, а об истории одной семьи. Конечно, Дисней быстренько приструнил строптивого создателя, но слово не воробей. Можно сделать логичный вывод, что сам Лукас сконцентрировал бы внимание на истории Скайуокеров.
Мы вряд ли узнаем когда-нибудь в точности, каким именно видел сам Лукас продолжение-окончание саги. Судить об этом по отдельным откровениям и намёкам, которые он делал на протяжении сорока лет то одним, то другим — дело несерьёзное.
Но если попробовать рассуждать логически о том, каким должна быть расстановка сил в этом окончании, то можно получить результат, не вполне далёкий от набросанной в «Пробуждении Силы» картины.
Очевидно, что действие в последней трилогии хронологически должно разворачиваться после окончания шестого эпизода. Первый вопрос, который встал бы перед любым сценаристом: через какой именно временной отрезок после Шестёрки?
Может ли действие происходить, скажем, спустя два-три года? Теоретически — да. Практически — нет, поскольку в нашей галактике прошло тридцать с лишним лет, и актёры не помолодели за это время. А поскольку решение искать других актёров на роль молодых Леи, Люка и Хана вряд ли прокатит, так же, как и решение совсем отказаться от них, то приходится и в реалиях фильма развёртывать действие семёрки тридцать лет спустя.
Второй вопрос: кто будет в новой трилогии бороться с новым злом (ведь нужно будет придумать новую угрозу и новое зло, никто же не будет смотреть три фильма о невинных проказах трёх престарелых героев на пенсии)? Пойдут ли в бой одни старики, или же нужно будет добавить молодой крови среди героев, ведь за тридцать лет выросло целое новое поколение, зачатое на обломках Империи? Марк Хэмилл, к примеру, воображал, что действие будет развиваться именно по первому варианту, что он опять окажется в центре внимания со своими друзьями и опять спасёт галактику, несмотря на весь их артроз колен, ожирение, повышенное давление и прочие проблемы с печенью. Но даже Джей Джей понял, что спасатели галактики на костылях и в инвалидном кресле — не самый выигрышный вариант для завершения саги. Здесь я утрирую, конечно, но сложно представить пожилую Лею, бегающую с бластером по коридорам вражеского крейсера, или постаревшего и погрузневшего Люка, с прежним умением махающего световым мечом и проделывающего все те же финты и пируэты, что проделывает, к примеру, Кайло Рен. Станиславский сказал бы: «Не верю».
Поэтому мы приходим к логичному выводу, что наряду с героями предыдущей трилогии понадобится ввести и героев-представителей следующего поколения. И задаём следующий вопрос: будут ли среди новых персонажей дети наших старых героев? Мы знаем, что в расширенной вселенной дети есть у них у всех, но это запретный источник вдохновения. Значит, возвращаемся в конец шестёрки и размышляем логически. Двое из героев там явно собираются вступить в законный брак, стало быть, если только мы не зададимся целью развести эту пару, так и не поженив, то можно допустить, что у них родятся дети, которые должны присутствовать в семёрке (вопрос об их количестве на этом этапе размышления остаётся открытым). Люк в конце шестого эпизода одинок. Если вводить в действующие лица семёрки также и потомков Люка, то нужно придумать ему отношения с кем-то, брак, семью... то есть всё то, чего в шестёрке нет, и там не за что зацепиться. Поэтому не выглядит нелогичным решение авторов предоставить герою, который позиционирует себя как джедай, следовать путём джедая, то есть не создавать семьи и не иметь детей.
Теперь же, установив, что наравне с Леей и Ханом, в сюжете должны быть задействованы и их дети, перед потенциальным сценаристом встаёт два вопроса: а) сколько у них будет детей и б) будут ли они на той же стороне, что и их родители.
Прежде, чем определиться с количеством, решим, в какой лагерь мы поместим этих потомков, будут ли они сражаться заодно со своими родителями, либо же против них. Если мы допустим, что дети и родители сражаются плечом к плечу с общим врагом, это неплохой вариант, но есть два «но». Во-первых, молодым героям будет сложно позиционировать себя на фоне старых легенд, которые по праву старших будут решать, что и как делать, и логично перетянут всё внимание и центр управления на себя. Отношения рискуют свестись к фразам «Да, мама», «Слушаюсь, папа». А во-вторых, здесь не будет эмоционального накала, это будут добротные отношения старших и младших, но это рискует быть пресным, в лучшем случае, в решающий момент либо юное поколение совершит подвиг, удивив стариков и доказав, что тоже чего-то стоит, либо кто-то из старших принесёт себя в жертву ради детей. Но три фильма на этом не построишь, нужен куда более серьёзный внутренний конфликт.
Совсем другое дело, если мы поместим родителей и детей по разные стороны баррикады. Это уже совсем другой эмоциональный накал и широкий простор для творчества. Вспомним, как простая фраза «Я — твой отец» перевернула весь смысл фильма и подняла привычную схватку галактического добра и зла до почти шекспировской высоты семейной трагедии. Любой сценарист уцепится за такое развитие сюжета и будет прав.
И в этот момент нужно решить, сколько будет детей у положительных героев. Их не может быть, к примеру, шесть, умному сценаристу не нужны лишние персонажи, которые не будут нести никакой смысловой нагрузки и не помогут развитию основной сюжетной линии. Стало быть, потомков должно быть двое или один. Решение с двумя детьми Хана и Леи, к примеру, с двумя братьями (ещё и близнецами, почему бы нет), оказавшимися во враждующих лагерях, было бы неплохим. Но от него отказались. Несложно понять, почему. Во-первых, на первый план неминуемо вышли бы отношения не между отцами и детьми, а между братьями, и тогда старшее поколение ушло бы в тень. А во-вторых, драматический накал будет больше, если ребёнок будет единственным. Последним из могикан Скайуокеров.
С отрицательным героем определились, теперь нужен положительный герой. Представитель Светлой стороны. В последней трилогии на эту роль выбрали девушку. Безвестную девушку, дикарочку с забытой богом планеты. Почему нет, здесь и оригинальный тандем, когда антагонистами становятся юноша и девушка, и отсылка к первой трилогии, и элементы мифа о Золушке, который солиден и проверен временем. Вот уже и вырисовывается сюжет (никто же не знал тогда, что его так бездарно провалят в конце).
Осталось только решить, как так получилось, что ребёнок героев предыдущей трилогии оказался в лагере злодеев. Возможных объяснений два. Вариант А: дитя положительных персонажей было похищено антигероями ещё в колыбели, и с тех пор они держат его в неведении относительно его истинного происхождения и вдобавок бесстыдно пользуются его уникальными способностями (см. «Рапунцель»). Такая интрига разрешается очень просто: достаточно открыть ему правду о том, кто его настоящие отец и мать (и подтвердить это наличием идентичного родимого пятна сложной формы на левой ягодице), отрицательный герой прозревает, становится положительным, и всё, конец фильма, все поют и пляшут от счастья, добро пожаловать в сказку либо в мир индийского кино.
Вариант Б более прозаичен и реалистичен: сын положительных персонажей присоединился к злодеям по доброй воле, следуя своим политическим убеждениям. А такое решение не может не ударить бумерангом по имиджу героев, поскольку это неизменно приведёт к выводу о том, что ими в жизни были допущены ошибки и просчёты.
Такими и предстают перед нами представители звёздного семейства в седьмом эпизоде. Их представляют как людей, которые не преуспели в жизни. Практически как неудачников.
О Люке нам известно в седьмом эпизоде немногое, и это немногое рассказывает нам Хан Соло. По его словам, Люк создал Академию джедаев, набрал учеников, и всё там было гладко, пока один из его падаванов не предал его и не сбежал на Тёмную сторону, положив конец всей этой педагогической затее. С разбитым сердцем, Люк с тех пор удалился от мира скорбеть и печалиться, и никто не знает, куда именно.
Имя недостойного ученика не озвучивается, и на тот момент фильма нельзя (во всяком случае, трудно) понять, что Хан вещает о собственном сыне. Лея и Хан в этой жизни потерпели фиаско прежде всего в своей главной роли — в роли родителей. Их единственный сын порвал с ними и не хочет их знать. О причинах семейной драмы можно только догадываться по обрывкам нескольких фраз. Кроме того, идеалы Леи как политика также разбиты: Республика не сумела подавить триумфальную поступь Первого Ордена, и теперь, на старости лет, женщина вынуждена вновь надеть куртку генерала Сопротивления, чтобы бить нового врага, который не только топчет все те идеи, которые дороги ей, но который ещё и отнял у неё сына.
Если Лея предстает перед нами, как несчастная мать и как потерпевший поражение политик, то Хан Соло в седьмом эпизоде вызывает в лучшем случае жалость (скорее ту, которая унижает человека). Мы видим убелённого сединами Хана, в прошлом героического генерала Альянса повстанцев, освободителя галактики, который на седьмом десятке снова скатился к жизни контрабандиста и занимается невесть чем: весь в долгах, как в шелках, он спекулирует рафтарами по всей вселенной, заключает сомнительные сделки со всей галактической сволочью, попадает в передряги, выкручивается, отстреливается, врёт... Недостойный закат жизни для того, кто в столь почтенном возрасте должен был наслаждаться заслуженным отдыхом на пенсии в кругу семьи, качая внучат на коленях.
Только внучат у него, разумеется, нет, поскольку отец он был, как выясняется, далеко не фонтан. Об этом мы узнаём прежде всего от его собственного сына, который говорит Рей во время допроса: «Думаешь, он заменил бы тебе отца? Кто угодно, только не он» (в оригинале: «Ты была бы разочарована»). Можно было бы подумать, что Кайло Рен наговаривает на отца, но Соло сам это подтверждает. Мы узнаём, что он оставил жену после перехода сына на Тёмную сторону (то есть сбежал, когда Лее больше всего нужна была поддержка). Говоря о падении сына, он недоумевает: «Мы ничего не могли сделать... Если уж Люк до него не достучался...». Там, где Лея винит не только Сноука, но всё же и себя («Надо было держать его при себе, а так упустила»), Хан со всей очевидностью давно переложил ответственность за случившееся на семью жены: на «гены Вейдера» (которых у его сына вообще-то вдвое меньше, чем у его жены) и на шурина. В этом можно услышать и отголосок, и причину былого конфликта: Лея дала ему сына, чувствительного к Силе, тогда как сам Хан в этой Силе ни гугу не смыслит и потому предоставил воспитывать отпрыска другому чувствительному к Силе родственнику. На что Лея резонно замечает ему «Но отец ты!», тем самым отсылая его к его обязанностям. И несчастная женщина требует от мужа : «Если увидишь сына — верни домой». Сделай что-нибудь, помоги мне, будь отцом, наконец...
И Хан делает. Он долго колеблется, прежде чем окликнуть Кайло на Старкиллере, он очень явственно колеблется, если не сказать боится, но всё же окликает его. Побеждает свой страх и идёт навстречу сыну, как если бы он встретил лицом к лицу свои прошлые ошибки. Пытается их исправить. И пытается вернуть сына домой, как об этом умоляла его Лея. Конечно, ему это не удаётся, и он гибнет. Но это не просто нелепая смерть под мечом сына. Этот момент — это момент его величия. Он больше не бежит от ответственности, он берёт её на себя. Он пытается исправить свои промахи, ценой собственной жизни. Он искупает свои ошибки.
Несмотря на очень разную манеру преподносить события, ПД, на самом деле, следует той же логике в раскрытии семейных отношений и продолжает её развивать. Если седьмой эпизод условно посвящён старшему и младшему Соло, то в восьмом эпизоде на первый план выходит Люк и его история. И здесь разбор полётов становится ещё хлеще. Люк Скайуокер оступился троекратно.
Он провалился как наставник: его ученик перешёл на Тёмную сторону.
Он провалился как дядя: сестра доверила ему единственного сына, а он завалил его воспитание.
И он оступился просто как человек, потому что покуситься на жизнь безоружного и беззащитного — это, безусловно, подло, и неважно, племянник он тебе или нет. Даже если ты только помыслил об этом, и эта мысль длилась всего минуту. Это Тёмная сторона, и Света в этом нет.
Восьмёрка вызвала бурю гнева, и один из упрёков касался именно мрачности фигуры Люка. Как, великий Люк Скайоукер, и так оступился? И совершил всё это?! Он не мог! Он спас Вейдера! Этого не может быть!.. Просто для памяти — в изгнание Люка отправил не Джонсон.
Историю со скрывшимся от всех Люком выдумали сценаристы семёрки. В последующем эпизоде сюжет просто раскрыт, но заложен он был ранее.
У восьмого эпизода, безусловно, были свои недостатки, в нём были спорные моменты и своя доля волюнтаризма и, увы, своя доля гэгов тоже. Но при всём при этом — и это важно, это кардинально отличает его от девятки — он был человечным.
Да, это естественно, что Люк основал Академию джедаев. После падения Империи он был единственным остававшимся в живых форсъюзером. В этом и был его долг — в передаче своих знаний.
Но разве это автоматически делало из него хорошего наставника?
Да, он владел какой-то порцией знаний, но ведь обучение джедаев Силе начиналось в раннем возрасте и длилось долгие годы. А сколько времени магистр Йода затратил на его обучение: несколько месяцев? год? И даже если этого было достаточно в случае сверходарённого Люка, или если предположить, что то десятилетие, что отделяет конец шестёрки от создания Академии, Люк потратил на совершенствование своих навыков путём самообразования, разве само по себе владение знанием автоматически означает способность передать его другим? Не говоря уже о том, что джедаи имели по одному падавану, а Люк как мастер-педагог набрал сразу десяток.
Да, он попробовал... И не смог. Провалился.
Его ученики выучились не совсем тому, чему он их учил, а может, и совсем не тому. И среди учеников был вдобавок его родной племянник. И когда он это обнаружил, то на мгновение Тёмная сторона подала голос и предложила тихим шепотком в ночи самое простое решение проблемы: один удар мечом, пока тот спит, и... Некрасиво? Чудовищно? Подло? Мерзко? Безусловно. Но — где-то человечно. Естественно.
И даже ведь как-то по-библейски: един Бог без греха. Искушение преследует повсюду и всегда, дьявол (ака Тёмная сторона) шепчет в уши дурные советы, стремясь совратить нас с пути истинного. Лукас в своих фильмах не боялся черпать из Библии. В каждом есть частица зла, каждый может оступиться. Я человек, и ничто человеческое мне не чуждо — ни гнев, ни раздражение, ни стыд, ни раскаяние, ни страх. Страх рассказать сестре и зятю, как оно всё было на самом деле. Стыд за свой поступок. Утрата веры в себя. Утрата ВЕРЫ.
Долгие годы Люк провёл отшельником, страдая от своей ошибки. Здесь тоже отсылка к магистру Йоде, вздыхающему в конце третьего эпизода «Я в изгнание отправиться должен. Фиаско я потерпел». Здесь и своего рода повторение ошибки своего отца: как Энакин, стремясь не дать осуществиться преследующим его видениям смерти Падме, на самом деле их сам и осуществил, так и Люк своим поступком сам реализовал тёмное будущее племянника, которое до того было лишь минутным видением.
И вот в конце он, так же, как до него Хан, находит в себе силы встретиться лицом к лицу со своей ошибкой. Он переборол и свой страх, и свой стыд. Он видится с сестрой, а затем выходит на поединок к племяннику, и тут мы видим перекличку с боем Оби-Вана Кеноби и его падшего ученика. Но Люк не бьётся с Кайло, он только уклоняется от его ударов. И просит у того прощения. В английском языке слово «сорри» двояко — это и «прости», и «мне жаль»... Он не только просит прощения за свою ошибку, но и жалеет ненавидящего его. Люк приносит себя в жертву, спасая сестру, спасая остальных. И спасая себя. Строго говоря, именно этот эпизод и мог бы называться Возвышением Скайуокера. Название «Скайуокер. Восход», с моей точки зрения, нелепо. Восход — это восход солнца, восход звезды... А здесь речь идёт о восхождении. О возвышении. Вот Люк в восьмёрке и возвысился. Как истинный джедай.
Конечно, Кайло не прощает его, он совсем не мыслит в этом направлении. Какова его позиция в первых двух картинах? Убийство отца для него вовсе не цель, но средство. Как бы он к отцу не относился, он явно не хочет его убивать. Но Сноук дал понять, что это испытание, а также способ избавиться от тяги к Свету, которая постоянно разрывает Кайло. После такого чудовищного поступка Свет должен был умереть в нём навсегда.Некоторыми была подмечена нестыковка в семёрке: Кайло чувствует присутствие Хана Соло, как только тот прилетает на Старкиллер, но не чувствует своего отца, когда тот прячется на базе в 20 метрах от него. Решусь высказать крамольное предположение: Кайло его чувствует.
Не зря он склоняет в этой сцене голову, будто прислушиваясь к чему-то, а потом отсылает штурмовиков искать его подальше отсюда. И стоит ещё какое-то время в нерешительности, будто не знает, что ему делать. А потом вдруг начинает стремительно удаляться оттуда прочь по мостику над пропастью; он решил избежать встречи, чтобы не пришлось делать роковой шаг. Но тут решается сам Соло и окликает его по имени. Но Кайло всё равно очень явно колеблется, до последнего момента, когда вдруг Тёмная сторона перевешивает, и лазерное лезвие вырывается из прижатого к телу отца меча.
С Люком дело обстоит иначе. Здесь Кайло Рен, безусловно, изначально движим жаждой мести. Весь седьмой эпизод посвящён тому, чтобы найти фрагмент карты, которая укажет, где скрывается Люк. И Сноук, и Сопротивление хотят найти его убежище. Но Сноуку важно только помешать Люку обучить новых джедаев и возродить Светлую сторону.
Конечно, в идеале он хотел бы прикончить последнего джедая, но если это невозможно, то Верховного лидера вполне устроил бы вариант и дальше оставить его в той норе, где он прячется, лишь бы и Сопротивление не добралось до него. Потому он и приказывает уничтожить дроида с картой, если не будет возможности его захватить. А Рена не устраивает такое решение, он требует дроида целым и невредимым, чем и зарабатывает от Хакса предупреждение быть осторожным, а то как бы его личные планы не пошли вразрез с планами Сноука. И это так, планы у него здесь самые личные — ему непременно нужно найти дядьку, чтобы поквитаться с ним. Он хочет убить Люка — в конце восьмого эпизода убивает его. Хотя в реальности Люка убивают усилия, приложенные, чтобы проецировать себя на расстояние, использование массовой артиллерии не оставляет сомнений в том, что приди он туда во плоти, от него не осталось бы мокрого места.
Совершенно логичным в этом свете представляется, что третий, завершающий, эпизод должен был быть посвящён Лее. Матери.
Подобно своему мужу и брату, сначала Лея должна была переосмыслить какие-то свои ошибки прошлого, а затем пришла бы очередь и Кайло Рена сделать то же самое, ибо, разумеется, и ему есть, за что каяться, выбор всегда был его. Он не объект действия, он в равной степени с другими персонажами его субъект.
Если кто и должен был привести его к переоценке ценностей и к Свету, то только Лея, выполнив тем самым своё предназначение матери.
Вероятно, не без помощи Люка, не зря же он в конце поединка бросает Кайло «Увидимся, малец» (в девятке им свидеться будет не суждено, от этого звоночка Абрамс тоже отмахнулся). И, вероятно, она тоже должна была бы уйти после этого в Силу.
Это завершило бы историю каждого из них и историю семьи Скайуокеров в целом.
Не то, чтобы сценаристы совсем не почувствовали этого. Такая мысль в девятке звучит. Но она совершенно, чудовищно не развита. Всего этого мы не видим. Мы видим только эдакий иконический образ Леи, чуть ли не с нимбом вокруг головы, уже без всякого надрыва, без всякого внутреннего страдания, в эмоциональном плане уже умиротворённый и крайне далёкий от её образов в двух других фильмах трилогии. А потом мы видим её последний предсмертный зов, который, вместо того, чтобы спасти её сына, вообще-то чуть не убивает его.
Этому зову ничто не предшествует, никаких форсбондов, никаких обменов, никаких флэшбэков. Где последовательность, где та цепочка действий, из которой складывается сценическое искусство? Но, скажут мне, Кэрри Фишер умерла и не могла сниматься в последнем фильме. А я отвечу: решение не заменять её — это ещё одно плохое решение создателей последней трилогии. Смерть актрисы — это форс-мажор, но это не должно вредить развитию сюжета. Следовало, безусловно, воздать ей заслуженные почести, но заменить её. А решение использовать в фильме только те несколько отснятых сцен, что не вошли в другие два эпизода — очень ущербное решение, оно не позволяет развить нить отношений между персонажами так, как того требует внутренняя логика сюжета.
И кстати, небольшое замечание об этой задаче привести антигероя на Светлую сторону. Вообще-то она достаточно сложна сама по себе и требует серьёзной разработки. Для сравнения: в оригинальной трилогии вовсе не декларировалась задача вернуть Вейдера к Свету. Смысл был в том, чтобы его поразить, разбить, уничтожить. И Кеноби, и Йода говорили Люку только о том, что он должен встретиться с Вейдером, т.е. убить его, Люк понимал, что стоит за этим эвфемизмом. И хотя Люк и считал, что в отце его ещё оставался Свет, всё же переход Вейдера — это даже не столько сознательное отречение от убеждений, сколько нормальная человеческая реакция на то, что у него на глазах император убивал его сына. По сути, он снова просто позволил заговорить в себе простым человеческим чувствам: как когда-то он перешёл на Тёмную сторону, чтобы спасти любимую женщину и ребёнка, которого она ждала, поставил свои чувства к ним выше своей преданности ордену Джедаев, так и сейчас он совершенно естественно поставил свои отцовские чувства превыше тех обязательств, что взял на себя перед императором и Тёмной стороной. И смерть его не представляется зрителю несправедливой жертвой; в конце концов, это был глубоко больной человек, инвалид, который двадцать лет не мог ни нормально дышать, ни нормально есть, ни попросту нормально жить. Грубо говоря, он мог пожертвовать таким адским существованием ради того, чтобы его дети могли жить дальше.
А вот в третьей трилогии задача была в том, чтобы привести к переоценке жизненных позиций, к сознательному отречению от своих убеждений молодого мужчину в расцвете сил, прекрасно владеющего своими Силовыми способностями, да ещё в итоге оказавшегося на вершине власти в Первом Ордене. Заставить его пересмотреть свои взгляды, отказаться от власти, раскаяться в содеянном — это совсем не просто. Это куда сложнее, чем три брошенных в фильме слова. Но увы, боюсь, что Джар Джар Абрамс просто бесконечно далёк от подобных рассуждений. У него всё решается просто и легко.
Такое же непонимание внутренней динамики сюжета он демонстрирует при работе со второй сюжетной линией фильма — линией Рей.
Мало того, что он совершенно топорно отказывается от развития отношений главных героев — а между тем они прошли в двух предыдущих фильмах путь от «Ты одинока — и (подразумевается) я одинок» до «Ты не одна — и ты не один», и их гармоничным завершением может быть только «Мы вместе». Эти отношения не только назревают с семёрки — а интрига завязывается именно там, — они просто вытекают из самого сценаристского решения сделать главных антагонистов молодыми мужчиной и женщиной.
Так Абрамс ещё и делает из главной героини внучку Палпатина. Помимо полной ненужности и совершенной нелогичности самой идеи, это очередной мелочный и глупый плевок во внутреннюю динамику восьмёрки.
В момент написания сценария семёрки её создатели не имеют ещё никакого понятия о том, кем будут родители Рей (о воскрешении Палпатина и тем более речи нет, напомним, семёрка, в основном, пишется ещё соавторами Лукаса по пятому и шестому эпизоду, для которых император почил в бозе... в смысле, взорвался в реакторе Звезды смерти). Сценаристы на тот момент просто расставляют декорации: Рей — брошенная на Джакку сирота, которая ждёт своих родителей, но о личности родителей они ещё не имеют представления, мол, ближе к концу придумаем, сейчас неважно.
Очевидность сего основывается на том, что, когда порулить дают Джонсону, то ему не достаётся на этот счёт ровно никаких указаний. У него развязаны руки решить эту проблему с родителями Рей, как ему представляется нужным. И — пока фэндом кипел какими угодно предположениями: Рей — внучка Кеноби, дочь Леи, дочь Хана, дочь Люка... — Джонсон решает проблему очень просто, а как известно, просто всё гениальное. Он находит, по сути, очень достойный выход из положения, в том числе и для того, кто стал бы делать финал после него.
Решение объявить Рей дочерью безвестных маргиналов не только превосходно согласуется с демократической натурой Силы, которая просматривается во всём творении Лукаса. Ни в одном из его фильмов не идёт речь о династиях Силы. Сила не передаётся по наследству. Случай семьи Скайуокер с её «генами Вейдера» — не правило, а исключение, поскольку джедаям не полагалось иметь детей. Свои мидихлорианы они никому передать по наследству просто не могли. И тем не менее, в галактике регулярно рождались одарённые дети. Их родители могли быть чувствительными к Силе, но не пользоваться ей. А могли и не быть. Кайло Рен был внуком Энакина Скайоукера, но сам Энакин не был ничьим сыном или внуком. По легенде, он был зачат непосредственно мидихлорианами, а по социальному статусу он стоял ещё ниже Рей. Она — мусорщица, но свободная мусорщица. А юный Энакин и его мать были просто рабами.
Тот вариант, что родители Рей были бы простыми мусорщиками, не только прекрасно вписался в теории Лукаса, представляя собой тонкую отсылку к истории Энакина, но и позволил Джонсону затронуть другую грань фильма — отношение антагонистов к своим родителям, к своим корням.Кайло Рен не просто так сообщает Рей о её происхождении. Он противопоставляет её отношение своему: твои родители были маргиналами и продали тебя за бутылку, они спились, не думая о тебе, а ты всё ещё их ждёшь, и это делает тебя слабой. Мои родители были отнюдь не маргиналами, но тоже причиняли мне немалую боль, и я отплатил им тем же, я не хочу больше их знать, и это сделало меня сильным.
А это ведь снова почти что библейский мотив. Кайло живёт по принципу «Око за око, зуб за зуб». А Рей могла бы противопоставить этому жестокому принципу принцип любви и прощения... И это позволяло, развивая эту тему в девятке, подвести Кайло Рена к тому, что родителей можно любить, даже если они не были идеальными. Даже если они в чём-то оступились. Что их можно любить и прощать, даже если они тебя бросили. И уж тем более, если они тебя ждут. И у них можно и должно просить прощения. Даже если их уже нет.
И кстати, разве возможно только представить себе, что Кайло Рен не стал бы сообщать Рей об её истинном ситхском происхождении, если бы подобная версия на тот момент затронула умы создателей саги? Ведь это был бы для него аргумент мощностью в десятки мегатонн: девочка, ты считаешь себя такой светлой, белой и пушистой, а ведь на самом-то деле твой дед с моим дедом одной ложкой щи хлебали...
У Джонсона эта разница в отношении к родителям выводит конфликт антагонистов на ещё более высокий уровень — на конфликт двух мировоззрений в целом.
Кайло озвучивает своё кредо прямо: «Забудь прошлое, убей его, если нужно». Ситхи, джедаи, империя, сопротивление — всё это для него устарело, он уверен, что это пережиток прошлого, и его должно отринуть. Это он и предлагает Рей: вместе на обломках прошлого построить новую власть, которая будет кардинально другой (тоже маленькая отсылка к истории Энакина, но там это не было сутью конфликта). Это позиция радикального революционера: стереть прошлое, отряхнуть его прах с наших ног и создать новый мир на руинах старого. Рей же, немного как ребёнок, цепляется за идеалы старого мира, за вечные ценности, но также и за сказочное разделение всего на чёрное и белое, на хороших и плохих, на ситхов и джедаев... хотя сам Люк говорит ей в какой-то момент «Время джедаев прошло» и замечает, что они совершили немало ошибок и не были такими уж идеальными, если проглядели ситха у себя прямо под носом.
Думается, истина должна была лежать где-то посередине.
А ведь оставался ещё открытым этот самый наболевший вопрос о равновесии, которое некий Избранный по пророчеству должен был принести в Силу, уничтожив всех ситхов. Вроде бы так и случилось, последний ситх в лице императора погиб, но зло-то, оказывается, всё ещё живо!
Из этого тупичка было два выхода. Первый, самый простой и неумный: объявить, что остался ещё один недобитый ситх (по чистой случайности, это оказался именно тот, который вроде как погиб), потому-то равновесия и не наступает, но вот теперь-то мы его добьём и всё, наступит светлое царство добра. Ну, как в сказке. Не утруждая себя интеллектуальной работой, Абрамс пошёл именно по этому уже проторенному пути повторения.
А был второй путь: памятуя о словах магистра Йоды, можно было поставить под вопрос само толкование этого пророчества. Неправильно быть могло оно истолковано... Ведь не зря в начале семёрки новое зло уже не отождествляется с ситхами.
Это ли не звоночек к тому, чтобы выбрать этот путь, сложный, но интересный? Выбраться из прямолинейного толкования, перерасти коды сказки и задуматься: может, всё не так просто, и недостаточно просто убить злодея, чтобы искоренить зло?
Лично с моей скромной точки зрения, понятие равновесия есть идея гораздо более трансцендентная, нежели физическое устранение злодея, пусть даже мега-злодея. Весы в равновесии, когда в равновесии обе их чаши, а это значит, что ни одной убрать нельзя. Если Сила по сути своей двоична, как двоичен весь окружающий мир, то обе её составляющие необходимы, они неразрывно связаны, как день и ночь, как свет и тьма, как инь и ян... Как мужчина и женщина, если Абрамс не понимает намёки...
Так может, решение лежит не в уничтожении злодеев, а в поисках равновесия внутри самих носителей Силы? В нашей же земной реальности, к примеру, мир вообще без зла обещан нам только после Второго пришествия...
Я вовсе не собираюсь разрешить все эти проблемы здесь и сейчас, Дисней мне за это не платит. Но убеждена, что для того, чтобы написать достойное завершение саги, а не просто сценарий (плохой) детской сказки, следовало бы как минимум обратиться к другим источникам мирового литературного и философского наследия, помимо внутреннего содержимого одной головы Джей Джея...
А я просто отметила: в восьмёрке были выстроены несколько очень интересных мостиков. Они успешно разбавляли стрельбу-пальбу более серьёзными размышлениями о более глобальных вещах.Разрабатывая их в последнем фильме, можно было прийти и к переоценке позиций, и к возврату к Свету, и к переосмыслению картины мира, и подступиться к вопросу о равновесии... чтобы выковать в итоге что-то более сложное.
Но Джар Джар Абрамс находится в миллионах световых лет от такого уровня мышления. Я скажу больше — я боюсь, что мостики, созданные Джонсоном, он просто не заметил.
Продолжение следует