Женщины против французского короля

Два раза “ку”, мои малиновые штаны. Сколько там из вас заходят на исторические статьи моего канала, в которых нет феминисток, ЛГБТ и что там сейчас модно у молодёжи? Между прочим, сегодня кое-что феминистичное будет, так как на политическую арену Великой Французской Революции ворвались Теруань де Мерикур и, внезапно, Мария-Антуанетта. В итоге, кафедра Бакланологии и Прикладной Долбодятлистики, в теории, имеет право об этом покликбейтить в заголовке.

Пусть едят пирожные!

Помнится, на прошлой неделе мы слегка коснулись причин, по которым парижане хотели сходить в Версаль. Да-да-да, чтобы вырвать короля из рук грязных революционеров. Так оно всегда. То ты герой народа, то народ тебя не любит, хотя, по сути, ты делаешь то же самое, что и раньше.

Вообще, Версаль стал крайне интересен вообще всем. Например, многим офицерам, получившим отпуск, Версаль был интересен, потому что Мария-Антуанетта, как всегда, устраивала там весёлую тусовку. Правда, на этот раз Людовик её поддерживал, потому что… на самом деле, заняться-то особо нечем, а так можно совместить приятное для жены с полезным для работы.

Это лживо: вообще-то, нет ни единого достоверного свидетельства о том, что Мария-Антуанетта хотя бы раз выдала эту знаменитую фразу про “пирожные”. Как мы помним, жена государя была дурой не потому, что у неё совсем мозгов не было, а потому что любила прожигать жизнь, ни о чём не задумываясь. До такого откровенного идиотизма не опускалась. Фразу ей в уста вложили злые языки уже задним числом. Впрочем, тот факт, что пока Париж голодал, в Версале шли празднества, можно было, при желании, трактовать и так. И у многих было это желание.

Сходку отдыхающих офицеров в Версале очень многие видели, как антиреволюционное действие, связанное с накоплением военной мощи. И, де факто, примерно так оно и было. Правда, до набора армии было далеко. Мария-Антуанетта, с полной поддержкой и одобрением своего мужа, всеми силами старалась пробудить в офицерах “верноподданнические чувства”.

Почему НМ приписывает этот ход именно Марии-Антуанетте? Вы вообще, помните, насколько валенком в подобных делах был Людовик? Кроме того, 90% работы выполнялись именно придворными дамами из свиты Марии-Антуанетты, а в качестве основного оружия было использовано то, что всегда было предметом интереса государевой жены: музыка, песни и театр.

Присутствие принцесс и представителей высшей аристократии, музыка, соответствующая настроению собравшихся (исполнялась ария Гретри: «О Ричард, о мой король, все тебя покидают»), вино и появление короля, державшего на руках своего маленького сына, — вызвали со стороны офицеров неистовый взрыв верноподданнических чувств. Они срывали с себя трёхцветные кокарды, топтали их ногами и требовали белых и чёрных кокард (на родине королевы, в Австрии, носили чёрные кокарды).

Спасибо, Вики-тян.

Это был тот случай, чуть ли не первый за всю историю Великой Французской Революции, когда народ говорил про аристократический заговор, а тот, и правда, был. Масштабы, правда, не соответствовали, но, хей, хотя бы был сам факт! Отказ короля утвердить конституцию по причинам, которые с прошлой статьи ничуть не поменялись, только больше убеждал народ в том, аристократы вот-вот схватят короля и увезут куда-подальше от всего веселья.

На Версаль!!!

В общем, было ясно, король в Версале был явно не на своём месте. Одни хотели увезти его в Париж, другим приписывалось желание утащить его в Мец. Но кто бы мог подумать, что поход на Версаль организуют не брутальные мужики, не учёные мужи, не политические деятели, а простые парижанки, которых достало стоять в очереди за хлебом?

Стояли они за хлебом много часов. Стояли стояли… а хлеба попросту нет. Оголодавшие, злые женщины… взрыва можно было ждать в любой момент. И он произошёл, когда на улицу вышла одна молодая девушка с барабаном.

“Хлеба! На Версаль!”

Призыв к походу на Версаль

На улицу вывалили мужики. С пиками. С оружием, с дрекольем.

“Женщины требуют идти на Версаль!”

Такой он, французский феминизм времён революции

Смяв охрану ратуши, парижане завладели двумя пушками, порохом и неопределённым количеством мушкетов. Дальнейшее построение было уже более торжественное.

Появляется Станислас Майяр, один из героев взятия Бастилии, и становится во главе женщин. Около полудня толпа в семь или восемь тысяч человек, преимущественно женщины, двинулась по дороге на Версаль. Авангард составляли женщины, вооруженные ружьями или пистолетами, вилами или пиками, при двух пушках, а во главе всех обращали на себя внимание красотой, молодостью и своим пылом актриса Клер Лакомб, Пьеретта Шабри, Ренэ Одю[fr], по прозванию «королевы рынка»[15]. Рядом с Майяром, в шляпе с трёхцветной кокардой, в яркой амазонке, с пистолетами, заткнутыми за пояс, шла Теруань де Мерикур, актриса, участница взятия Бастилии. Следом за женщинами шли под командой Юлена «победители Бастилии» и другие добровольцы. Ещё одна колонна в 3 или 4 тыс. человек, в большинстве женщины, пошла к Версалю по южной дороге, через Вожирар[16].

К сожалению, из песни слов не выкинешь. Вики-тян так описывала это построение, что вышло поэтичней, чем смог бы сам НМ. Стоит обратить внимание на то, что Теруань де Мерикур впервые описывается именно во время похода на Версаль в большинстве источников. Всё почему? Потому что то же “Взятие Бастилии”, в котором она участвовала было, в первую очередь, мужским мероприятием. А вот поход “на Версаль”, при всей его стихийности был организован именно что руками женщин. А потому роль Теруань де Мерикур становится куда как ярче.

Занятна в этом деле роль Лафайета. Изначально маркиз хотел воспрепятствовать походу на Версаль. Несколько часов ему удавалось сдерживать толпу, посредством разговоров (всё же, Лафайет был весьма популярным у толпы парнем, и он не очень хотел терять эту популярность, приказывая открыть по толпе огонь), однако, это только больше злило толпу. В итоге Лафайету пришлось сдаться. Выбив “у начальства” разрешение, он присоединился к походу, но не с целью его поддержать, а затем, чтобы защитить короля от голодной и злой толпы.

Да здравствуют парижанки!

Именно таким криком жители Версаля грязных из-за непогоды и пятичасового шествия по распутице парижанок, кричащих “Да здравствует король!” с надеждой и исступлением.

В этот момент в резиденции короля в гостях были депутаты от Учредительного собрания. Они всё потрясали своей декларацией о правах человека, куда было прочно вшито изничтожение остатков королевской власти. Они были не очень рады, когда женщины и герои Бастилии, избранные для переговоров, “вежливо вошли” к королю, чтобы требовать хлеба и наказания для “нанесших оскорбление патриотической кокарде”.

А вот кто был рад, так это король, который тут же рассыпался в обещаниях, что хлеб будет и под этой эгидой угостил вином присутствующую в составе женской части гостей 17-летнюю Пьеретту Шабри, работницу мастерской лепных изделий. А затем ещё и расцеловал её для полного счастья. Пьеретта упала без чувств, а довольные собой и королём женщины ушли, скандируя “завтра у нас будет хлеб”.

А вот Мунье, состоявшем депутации Учредительного собрания не досталось поцелуев короля. Он до одиннадцати часов вечера ждал их, но дождаться смог только официального королевского ответа на вопросы временного революционного правительства. Особенно весело, что на депутацию ещё и возложили обязанность потребовать мер для обеспечения народа продовольствием. И кому, как вы думаете, припишут успехи, если они добьются цели? Ога, угу. Королю и Теруань де Мерикур.

Вопрос доверия

Вообще, надо сказать, что сам поход на Версаль… тоже был бардаком. Вы этому удивляетесь после того, что читали ранее про Бастилию? Давайте вспомним, что толпа была организована стихийно и все присутствующие были на взводе. За время ожидания ответов короля произошло несколько кровавых схваток, и все были бессмысленными.

Потому, король, изначально обрадовавшийся подвернувшейся возможности, быстро терял присутствие духа. Широкие народные массы уже успели наесться завтраков из пустых обещаний, а потому, ничему не верили. Желая как-то успокоить народ, король даже завил, что он принимает декларацию прав человека, но это не сильно помогало. Уже отпустив с миром Мунье, король даже предпринял попытку свалить из долбанной Францужки в Нормажку, но пришедший в гости Лафайет кареты заметил раньше, чем те добрались до короля.

Весело было всем. Особенно Национальному собранию, которому приходилось зачитывать речи с требун под крики парижанок “Молчи, дпутат” и “Говори, депутат” в зависимости от того, нравилось ли им сказанное или нет.

Короче, Лафайет и Людовик подумали-подумали и решили, что лучше сейчас остаться друзьяшками, потому что ситуация была “не очень”. В конце концов, Лафайету было нужно, чтобы король принял декларацию, королю было нужно, чтобы Лафайет помог прогнать толпу. Оба друг перед другом дружелюбно расшаркались и, вроде бы, даже немного успокоились, но…

Толпа лютует

Вы помните, чего хотели люди, помимо хлебушка? Разумеется, наказания лейб-гвардейцев, проявивших неуважение и всё такое. Ну и рано утром, на следующий день после похода на Версаль, люди решили взять правосудие в свои руки, вежливо вошли в казармы гвардейцев и попросили их снять головы. Те, конечно, сами были виноваты: полезли салюты пускать мушкетами, чтобы отвлечь дерущихся между собой людей и, в общем-то, напомнили им об этом пункте хотелок.

В общем, когда на пики начали насаживаться гвардейские головы, гвардейцы побежали во дворец, искать укрытия. Следом за ними побежала толпа. Учитывая процент вооружённых женщин, можете себе представить,к акой сюрреализм ждал разбуженную королевскую семью? Мария-Антуанетта в шоке вовсе, не одеваясь, прямо в ночном, на глазах немного ошалевшей толпы, побежала в покои к мужу прятаться.

Лафайет и король вместе схватились за головы. Пока король пребывал в шоке, маркиз быстро придумал какое-то подобие плана и велел королю и королеве выйти на балкон с таким видом, будто бы всё так и задумывалось. Там, на балконе Лафайет и Людовик демонстративно порасшаркивались друг перед другом, маркиз поцеловал руку королеве, и толпа, вроде как, успокоилась и от души прокниклась любовь к королю и королеве вновь.

Кризиса удалось избежать. Пока что…

В общем, от этого похода икалось всем. Тот же Мунье решил бросить пост предводителя Собрания и побежал просить помощи против “тирании Парижа”, но, не получив её, попросту сбежал из страны. Он такой был не один. Многие правые депутаты, боясь гнева черни, поспешили покинуть эту нервную работёнку.

Наше дело правое - не мешать левым

Иными словами, Собрание резко потеряло баланс просто из страха перед простым народом. Многие умеренные, крайне нужные для нормального функционирования власти, просто покинули свои посты. Процент ушибленных на голову радикалов резко вырос.

Освободившуюся нишу заняли прозревшие радикалы из числа на голову не ушибленных. Тот же Лафайет не просто так с королём расшаркивался. Он, и правда, решил принять его сторону, видя, к чему всё, постепенно катится. Да и король решил пойти навстречу Национальному Собранию и больше не саботировать его решения, чтобы не лишиться только-только оберетённой поддержки Лафайета. Да и дружбу внезапно ставшего куда более умеренным Мирабо было совсем не стыдно покупать на регулярной основе.

Но самое главное… простые парижане осознали свою силу. они осознали, что могут влиять на решения правительства и, при этом, весело проводить время, украшая пики головами не очень приятных людей. То есть, на острие оружия доносить до власти своё непопулярное мнение.

Что будет на следующей неделе в теме? А вы угадайте? Конечно же, снова кусочек истории.

Завтра мы поговорим о логике.

А послезавтра? Послезавтра поговорим про психологический эффект несовершенства.

А до тех пор, не забудьте про всякие там лайки-подписки-отписки-комментарии и прочие штуки.