«Валентин…
Да, куда уж смешнее…
Чёрт бы побрал это Святого Валентина с его днём и со всем его потрохами!
И надо же было моим родителям так назвать меня!
В его честь, что ли?»
Мой нескладный и несуразный сосед Валька ходил по комнате, вернее он как будто измерял ее длину и ширину своими длинными ногами-ходулями.
Я невольно вспомнила, как в школе, а учился он в параллельном классе, он так лихо прыгал этими своими ходулями в длину, что наш физрук Иваныч по прозвищу Баскет, хотел было направить его в школу Олимпийского резерва.
Вот только Ниночка, мать Вальки устроила такой скандал по этому поводу, что даже наш директор, а его боялись, как огня все обитатели нашей школы, и то стал заикаться при каждом последующем ее появлении.
Да, старый добрый Баскет…
И почему Баскет, ведь он же как пень лысый был?
Видимо, это ассоциация с баскетбольной корзиной, вернее с баскетбольным мячом.
Теперь и не вспомнишь…
Впрочем, ну не Болл же его нам называть было?
А Баскет – в самый раз.
А Ниночка…
По-другому ее никто не мог назвать.
Какая она Нина Петровна?
Именно Ниночка – вся летящая, парящая, к поцелуям зовущая.
И в то же время, мОгущая поставить даже нашего Директора в неловкое положеньице.
Вот так!
А теперь Валька, мой лучший друг, с первого класса мы с ним вместе, представляете – влюбился!
И не в кого-нибудь!
Не в какую-то серую мышку!
А в королеву, мать ее, красоты!
Даааа уж!
Что делать?
И день этого чёртового Валентина на подходе!
И тут меня как будто током дернуло!
- Валька, а давай я ей на саксе сыграю! Вернее, ты пригласишь ее на ужин в ресторан. Она ничего не подозревает, а тут я из кустов с саксофоном: Беса ме, беса ме, мучо!
- А-ха-ха!
Мы с ним стали так ржать, как могут только близкие друзья, которые понимают друг друга с полуслова.
- Нет, серьезно! – вытирая слезы, продолжала я – мой саксофон любого человека с ума сведет! Ну, или любую… человеку… Гы-гы!
Мы в очередной раз закатились от смеха.
- А ты знаешь, как звучит эта фраза в вольном переводе одной очень известной певицы? – давясь от смеха сквозь слезы, прокашляла я.
- Нет, не знаю.
- Целуй меня всю!
И тут повисла многозначительная тишина.
- Ну, давай – вдруг очень серьезно сказал Валька.
Продолжение следует