Самолёт оказался маленьким, я таких прежде не видел. Не доводилось. Як 40. Мы сами загрузили багаж, прошли на свои места, пристегнулись. Стюардесса привычно протараторила инструкцию по безопасности. Выкатились на взлётку, короткий разбег, оторвались от земли, и у меня захватило дух. Огромный вулкан вырос перед моим взором, за его вершину зацепилось облачко, идеальный белый конус венчала тёмная корона. Сосед, увидев мой немой восторг, пояснил: - Авачинская сопка.
-Но это вулкан? – Капитан Очевидность мог мной гордиться.
- Да, именно вулкан, просто называется Авачинская сопка. Первый раз на Камчатке? – сосед тоже не отличался проработкой диалогов.
- Прилетел жить. Хотя, тут уж как пойдёт.
- Тебе понравится, если ты человек открытый. Камчатка хитрых не любит. – Сосед сосредоточился на книге, а я неотрывно смотрел в иллюминатор. Через год я увижу извержение Авачи прямо из окна общежития, но пока вулкан спал.
Мы летели над горами, время от времени над ковром облаков возвышались конусы вулканов. Сосед, не отрываясь от книги, давал пояснения, какой именно я вижу сейчас. Час полёта всего, график известен по минутам, это я сейчас понимаю, а тогда было похоже на шаманизм. На полпути всем дали по стакану лимонада Исинди. Ничего более вкусного из советских лимонадов я больше не пил. Дюшес, разве что, мог сравниться с ним, но тонкий вкус каких-то неизвестных мне ингредиентов оставлял чудесное послевкусие, чего не имелось у Дюшеса.
- Сейчас приземлимся, все кинутся в хвост, чемоданы свои хватать, не спеши. Автобусов два, эти торопыги забьют первый под завязку, а мы как нормальные люди во втором поедем. Всё равно на переправе нас ждать будут. – Сосед взял надо мной негласное шефство. Я кивнул, показывая, что понял его.
С тех самых пор, я не встаю в проходе после приземления, а спокойно жду, когда торопливые попутчики покинут борт. Наблюдать эту суету - отличное развлечение, такие эмоции порой, что хоть картины пиши.
Мир полон советов, подсказок, инструкций, как сделать жизнь приятнее, но мы так редко прислушиваемся к ним, а потом стенаем, что жизнь трудна. Автобус был почти пуст, и мы без труда расположились рядом, экскурсия продолжалась.
- Это Крутоберёгово, тут аэропорт и воинская часть, а ещё тут продают хороших домашних кур. Ехать нам минут сорок до перевоза.
Белая целина простиралась от края до края, куда хватало взгляда, просто справа она поднималась вертикально, обозначая горы.
- А сейчас мы едем по Дембиевской косе, тут у нас рыбоконсервный завод или РКЗ, а чуть дальше рыболовецкий колхоз, но сейчас все сейнеры на приколе, ждут начала путины.
Я машинально кивал, эмоции бурлили во мне, но выхода им не было, совсем наивным казаться не хотелось, я был женат, мне шёл 22 год, взрослая жизнь.
На переправе, и правда, мы догнали первый автобус, люди толпились у дебаркадера, к которому подходил паром. Я такие видел в Кронштадте, только этот был в два раза меньше. На чёрном борту было написано «Капитан Драбкин», долгих семь с половиной лет он возил меня к Тихому океану, на эту самую косу. Я приезжал на берег и слушал грозный рокот бесконечного моря, и иногда мне слышались в этом рокоте песни русалок.
Но в мой первый день в Усть-Камчатске я не слышал океана, я ехал к жене, мне предстояло освоить новое место для жизни, и впереди была полнейшая неизвестность.
Прощаясь на остановке у Универмага, мой сосед пожелал: - Всех благ!
А я поблагодарил его за то, что он помог мне. Мы простились, он исчез в темноте, потому что на мир опустились сумерки. Я, следуя его инструкции, добрался до улицы Лазо, нашёл дом номер 43, вошёл в подъезд (никаких парадных) и попал на застолье, посвящённое приезду дорого зятя. Ну, то есть меня.
С тех пор прошло много лет, мои новые друзья успели стать старыми. Кого-то не стало, кто-то уехал за лучшей долей, равно как и я сам. Но где бы я ни был, я нигде не слышал такого пожелания «Всех благ». А если и слышал, то безошибочно определял в говорящем человека с Камчатки. Хорошее пожелание, согласитесь.
Всех благ, вам!