Часть 3.
Здорово, когда каждый день проживается счастливо. В том числе из - за ощущения, что весь мир в отпуске. Все пьют, кто кофе, закусывая пирожными, кто вино, заедая рыбами. В почёте какой - то сыр, твёрдый снаружи и мягкий внутри. Его мы постигли посреди Лиссабона на рынке, толкаясь среди туристов и всяких вкусностей.
Правда, с годами начинаешь "наедаться" посредством глаз. И хотя алкоголь не пью никакой, но сангрия так красива в своих пузатых банках, что задерживает наши взгляды.
Народ катается в трамвайчиках, пешие бредут, как мне кажется, по наитию, как и мы же.
Света присела на уютные ступеньки "ловить трамвай". Мимо нас идёт пожилой француз с супругой, не взирая на наличие которой, он начинает напевать в ухо моей подружке какую - то колыбельную. "Дитя моё, вы прекрасны, будьте спокойны" и что - то ещё я разобрала, но забыла.
Французы утекают своим маршрутом, но я успеваю сказать месье на его языке, что поёт он слишком хорошо.
Мы пожелали друг другу удачи. И немного погодя оказались в одном из главных соборов города.
В течении всего путешествия я не расставалась с подтверждениями могучести, величия, но более того, богатства русского языка. Потому как некоторые перлы перевести на чужой язык невозможно.
Например, как объяснить иностранцу, что такое "попёрли из..."? Сильно попросили уйти? А если говорят "распопёрли"? Выгнали? Сильно просили уйти, потому как просящему было уже невмоготу?
Таким образом из главного собора нас очень попросили. Нет, мы вели себя прилично, но страстно увлеклись фотографией. Седой, африканского происхождения, смотритель говорил по - испански, но мы - то всё поняли! Интонации - великая вещь. В этом мне ещё не раз придётся убедиться.
Добавлю, что почти во всех храмах фотосъёмка разрешена, слава Богу.
Мы быстро переключаемся на другой храм и виды, открывающиеся с его маленькой площади.
Черепичные крыши не вызывают сомнения, что и здесь мог проживать тот самый Карлсон...
