Сегодня на своей пресс-конференции президент России как никогда ясно и недвусмысленно изложил свою позицию по поводу углубления интеграции с Беларусью.
Что сказал Путин
Сегодня президент России как никогда ясно и недвусмысленно изложил свою позицию по поводу углубления интеграции с Беларусью.
Сенсационные здесь были разве только эта ясность и недвухсэнсовнасьць из его уст. На самом деле то же самое говорят уже год все высокие российские чиновники, начиная с заявления премьера Дмитрия Медведева 13 декабря прошлого года.
Ту заявление в печати окрестили ультиматумом Медведева. Теперь президент России показал, что ультиматум на самом деле его, а вовсе не Медведева.
Путин показал, что нет даже игры в «хорошего» и «злого» следователей. Если пользоваться этой метафоры, то Путин в течение всего года был просто молчаливым следователем, за него говорили российские чиновники другого ранга.
Эту самом деле единую российскую позицию метко сформулировал недавно Виталий Цыганков : Если Беларусь хочет цены на газ, как в Смоленской области, то пусть и делается Смоленской областью.
Путин сегодня почти буквально так и сказал. Политически может и нет, но экономически - именно так.
Но, как и в прошлом году Медведев, Путин сформулировал свою позицию как предлагаемый выбор, как разлуки.
Или в смысле экономики (по крайней мере, в этой сфере) Беларусь становится Смоленской областью или ...
Альтернативу российский президент НЕ обрисовал, но можно догадаться - благ по минимуму.
Тогда и о газе по цене Смоленщины, и о компенсации налогового маневра Беларуси придется забыть. И это говорит, не Медведев, не страшен Бабич , ни злые Силуанов и Орешкин . Это говорит Путин, их всех начальник.
«Если есть политическая воля и желание с обеих сторон»
В сегодняшних заявлениях Путина интересное не только недвусмысленное изложение непоколебимой позиции, но и констатация нынешнего состояния переговоров о углубление интеграции:
«Это огромная работа, и она может быть проведена только в том случае, если есть политическая воля и желание с обеих сторон. У нас такое желание есть ».
Если о углубление интеграции говорится в будущем времени, когда условием ее называется желание обеих сторон, если при этом отмечается, что у Москвы такое желание есть - вывод напрашивается.
Значит, у официального Минска такого желания нет, нету желания становиться Смоленщиной хотя бы и экономически.
«Мы обсуждаем с нашими белорусскими партнерами это, движемся вперед в значительной степени, - продолжал Путин. - Но на что мы сможем выйти, пока непонятно ».
И это говорится за день до очередного раунда его переговоров с Александром Лукашенко , за день до восьмой встречи двух лидеров в этом году. Если за день до "судьбоносной" встречи говорится, что с перспективами «пока непонятно» - практически исключено, что завтра вдруг станет понятно.
Бессоюзная Россия
Интересно, что глава России описывал ситуацию так, как будто речь идет об отношениях со страной, с которой Россия не имеет никаких особых отношений, кроме разве сантиментов.
Есть суверенное, самодостаточное Россия с ее богатствами, на которые зарятся какие чужеземцы. Почему Россия должна с ними делиться?
Нет, о союзном государстве Путин говорил, но, фактически, как об идеале. И о Евразийский союз вспомнил, сказав даже, что он в чем-то более плотный, чем существующая союзное государство.
Но то, что эти союзы налагают на Россию какие обязательства - это не понималось даже в подтексте. Россия просто такая хорошая, вот продает Беларуси газ дешевле, чем все другие иностранные государства.
Между тем аргументация белорусской стороны основывается как раз на том, что в России есть обязательства в рамках союзов, которые она предлагала и инициировала.
Белорусская сторона апеллирует к пунктам союзных договоров о равенстве условий хозяйствования.
Здесь нельзя сказать, что россиянам на это нечего ответить. В дискуссиях на уровне правительств, да и между Лукашенко и Путиным за закрытыми дверями, говорится, что в договоре о союзном государстве является не только равенство условий, но и много разных гармонизации и наднациональных институтов. Нет институтов - нет и равенства условий - говорят русские.
Что касается ЭАЭС, то в нем переход к свободному рынку газа и нефти предусмотрены только в 2024 году.
Но сегодня, для народа, Путин даже поленился приводит эти аргументы. Есть суверенное Россия и белорусы, которые лезут к ней со своими нелепыми требованиями.
Только после вас - что сначала, а что потом?
В плоскости юридического борьбы спор сводится к выяснению, что должно быть сначала - равные условия или углубление интеграции. В начале равные условия - говорит Минск.
«Забегать вперед и начинать датировать для Беларуси то, что мы сейчас не готовы делать, в условиях недавырашанасьци вопроса союзного строительства, было бы с нашей стороны ошибочным», - отвечает Путин на сегодняшней пресс-конференции.
В совершенно иных условиях, с другой степенью канфликтнасьци, но в чем-то похоже на спор между Москвой и Киевом по поводу урегулирования в Донбассе. Сначала украинский контроль над границей, и только потом выборы - говорит Киев. Нет, сначала выборы, а уже потом передача вам контроля над границей - отвечает Москва.
И по кругу. В Украине все больше людей считают, что выход из этого Пату - размежевание с сепаратистскими территориями.
Повторюсь, что это только аналогия, а не тождество. Но похоже, что и в белорусско-российских отношениях «сердце успокоится» на «нулевом» варианте. Беларусь не станет в экономическом смысле Смоленщиной, Россия не даст Беларуси не только того, что дает Смоленщине, но не даст и кое-что из того, что давало суверен союзнику.