Не так давно в Москве состоялся финал конкурса по математике для старшеклассников из нестоличных городов «Я решаю!». Специальным гостем соревнований стал Анатолий Вассерман, известный российский эрудит, политический консультант, журналист и телеведущий. Нам удалось задать ему несколько вопросов о российском образовании и узнать мнение многократного победителя интеллектуальных телеигр «Что? Где? Когда?», «Своя игра» и «Кто хочет стать миллионером» о преподавании математики в школах, самообразовании и участии бизнеса в образовательных инициативах.
Анатолий Александрович, давайте начнем беседу с вопроса о российском образовании. Как вы его охарактеризовали бы?
Насколько я могу судить, главный плюс современного российского высшего образования – то, что оно еще не полностью переведено на стандарты, принятые в странах, все еще почему-то именующихся развитыми. Поэтому поддается реанимации.
Скажем, печально знаменитая «болонизация» представляет собой, по сути, постановку телеги перед лошадью. По болонской системе предлагают сперва изучать практические навыки без их теоретического обоснования, а уж потом, для избранных, давать это самое обоснование.
К чему это приводит? К тому, что практические навыки без теоретического обоснования понимаются и запоминаются несравненно хуже, и, главное, человек, обученный таким образом, по сути, лишается возможности доучиваться и переучиваться самостоятельно. Ибо просто не понимает смысла того, чему его учили. А те, кто потом все-таки добирается до стадии магистратуры, получают наконец сведения о теоретических принципах того, с чем должны работать, но к этому времени уже напрочь забывают практические рекомендации.
Насколько я могу судить, в РФ этот процесс еще не дошел до логического завершения, т. е. до полной катастрофы, поэтому пока у нас есть шансы затормозить и дать задний ход до того, как мы рухнем в ту пропасть, где уже барахтаются и высшая школа Европы, и те практические отрасли, которые нуждаются в полноценных выпускниках высшей школы.
Что касается среднего образования, с ним картина примерно та же. Правда, основные катастрофические решения приняты не столько в Европейском союзе, сколько в Соединенных Штатах Америки, но от этого не легче никому. Мы зашли по их пути еще не слишком далеко, у нас еще хватает людей, способных затормозить и вырулить обратно на верную дорогу.
Насколько я могу судить, в средней школе для этого довольно много делается, но в высшей школе, надеюсь, что есть кому спохватиться. И, кроме того, наше конкурентное преимущество в том, что мы не попали в такую вот культурную катастрофу, вернее попали, но значительно позже, чем другие страны. У нас еще хватает энтузиастов, способных заразить детей интересом к обучению, а когда такой интерес есть, то есть и неплохие шансы на реанимацию образования.
Как вы считаете, обучение математике ведется в России на должном уровне?
Где-то с конца XIX века обучение велось по учебникам, разработанным школьными учителями: учебник по математике разработал школьный учитель Киселев, а по физике − опять же школьный учитель Перышкин.
Конечно, то, что они учителя, и вело к тому, что эти пособия с точки зрения академической науки выглядели не строгими. В них очень многое объяснялось, что называется, на пальцах: многие утверждения, которые в принципе поддаются доказыванию, давались как общеизвестные, их предполагалось принимать на веру. И математиков и физиков это не устраивало.
С начала 1970-х годов образовательные организации перешли на учебники физики, подготовленные под руководством академика Кикоина, а учебники математики − под руководством академика Колмогорова.
С точки зрения профессиональных математиков, качество этих учебников было выше всяких похвал. Но вот с точки зрения именно учебной составляющей они никуда не годились, потому что их темы касались подробностей, совершенно не важных для обычного школьника, и существенно затрудняли понимание сути этих предметов. К сожалению, это привело к тому, что целое поколение школьников было практически потеряно для математики и физики.
Насколько я знаю, нынешние учебники физики и математики опираются на представление о том, что преподавание должно быть строгим, и теперь совершенно необязательно делать его понятным. Боюсь, что если мои сведения о нынешнем состоянии преподавания этих наук верны, то это значит, что еще не одно поколение школьников будет просто потеряно для науки, поскольку строгость изложения, строгость доказывания, на мой взгляд, – вопрос чисто технический.
Замечательный советский, а потом французский математик А. С. Безикович сказал: «Репутация математика определяется числом предложенных им плохих доказательств, потому что задача первооткрывателя – установить некий значимый факт, а уж потом, когда этот факт установлен, построить технически строгое доказательство этого факта». Это задача, требующая не столько творчества, сколько элементарной аккуратности.
Получается, что обучение по пособиям Колмогорова и Кикоина (людей, несомненно, очень грамотных в своей специальности, но мало что понимающих именно в методике преподавания) приводит к тому, что люди просто не могут заинтересоваться наукой. Ведь от них с самого начала требуют не столько понимания ее сути, сколько следования формальным правилам.
На ваш взгляд, технологическое лидерство страны связано с уровнем развития математики? Если да, то как именно?
Несомненно, связано. Очень давно сказано, что в любой науке столько науки, сколько в ней математики. Более того, математические методы позволяют решать самые сложные задачи в самых разных науках.
В рамках моего инженерного образования мне доводилось решать весьма сложные задачи по части сопротивления материалов, машин и механизмов, теплофизики. И все это требует в первую очередь именно математических знаний.
В бытность мою программистом я не раз сокращал время работы программ на несколько порядков, просто преобразовав во много тысяч раз какие-нибудь выражения, описывающие модели, с которыми я работал.
Сейчас известно, что именно российские программисты считаются лучшими в мире как раз благодаря обширной математической подготовке.
Один из моих коллег, политический аналитик и консультант Наиль Мазгутович Латыпов защитил в свое время кандидатскую диссертацию по философии на тему процесса математизации науки, где показал, что без математики фактически никакая наука не может развиваться быстро и содержательно. Она довольно быстро выходит на предел того, что можно получить, не используя математические методы, и дальше можно двигаться, только опираясь на эти методы. Соответственно, и получается, что именно развитие математики определяет развитие страны если не полностью, то по меньшей мере на девять десятых.
Какие специалисты сегодня являются двигателем современных технологий?
Не знаю. Дело в том, что большая часть интересных решений появляется на стыке многих технологий, поэтому мне кажется, что сегодня (как, собственно, и во все эпохи) наиболее востребованы люди, способные объединять решения, появляющиеся в разных технологиях, и формировать из них нечто единое.
Какую ценность имеет самообразование?
Самообразование – это необходимость. К примеру, нет смысла говорить о том, какую ценность имеет питание, − это просто необходимо. Вот и с самообразованием точно так же.
Невозможно один раз и на всю жизнь всему выучиться. Мир постоянно меняется. Поэтому каждый из нас рано или поздно оказывается вынужден что-то изучать с нуля. Делать это приходится самому, потому что освоить что-то важное нужно срочно, и нет времени искать курсы, где за деньги расскажут то, что он может узнать и самостоятельно. Самообразование — это жизненная необходимость.
Как вы считаете, бизнес должен поощрять образовательные инициативы?
Бизнес во всем мире, в том числе и у нас, поставлен в условия, когда ему позволено думать только о сиюминутном или даже сиюсекундном, когда любые попытки думать на перспективу встречают непонимание и партнеров по бизнесу, и различных проверяющих органов. Поэтому я приветствую любые попытки бизнеса сделать что-то хорошее, но знаю, что это очень непросто.
GS Group уже в шестой раз проводит международный математический конкурс «Я решаю!» для старшеклассников из нестоличных городов. Конкурсы по математике – одна из ключевых инициатив масштабной образовательной программы холдинга. Ваше мнение: полезны ли такие мероприятия для детей?
Безусловно, полезны. Человеку свойственно соревноваться. И если его всерьез и надолго поставить в условия, когда он соревноваться не может, то все его развитие пойдет наперекосяк. И когда находится бизнес, который берется за организацию таких конкурсов, то я, конечно, приветствую это.
О конкурсе «Я решаю»
Основная задача конкурса «Я решаю» — популяризация технического образования среди талантливых школьников. Мероприятие проводится при поддержке РГПУ им. А. И. Герцена, СПбПУ, Президентского физико-математического лицея № 239, МИЭП (Санкт-Петербург), Института программных систем РАН и других вузов, образовательных и культурных учреждений. Конкурс проводится с 2013 года. За это время участниками «Я решаю!» стали свыше 28 000 старшеклассников из 80 регионов России, Азербайджана, Армении, Беларуси, Вьетнама, Казахстана, Кипра, Украины, Киргизии, Китая, Латвии, Молдовы, Сирии, Таджикистана, Туркменистана, Турции, Узбекистана, Украины, Франции и Эстонии.
22 победителя конкурса поступили в ведущие вузы страны и получили стипендии GS Group.
Оригинальная статья размещена здесь.
Чтобы быть в курсе последних новостей из мира образования, подписывайтесь на наш Telegram-канал.