Зосенька нервно закинула крепкую белую ногу на нОгу:
- Ну вот и чего я здесь сижу? - жаловалась она подружке соседке. - Ты понимаешь, Оль, мне обязательно любить надо. Я без любви не могу - чахну. Взять хотя-бы моего крокодила: маленький, невзрачный, сивый. Но я ж его полюбила. Ресницы, брови белые - да для меня не это главное. Я мужика в нём увидела. Красавцы меня никогда не интересовали, пустые они какие-то. Он казался мне таким умным, знающим, надёжным. Конечно же я верила каждому слову, в рот ему смотрела. Обещал, что ненадолго мы здесь задержимся. Дела он тут только свои доделает, и вернёмся обратно ко мне, на Кубань. Купим домик, рядом с водоёмом и заживём...
Крокодилом его называла Ольга, так и повелось. Он познакомился с Зосенькой пять лет назад, когда был в командировке, в Краснодарском Крае. Она работала горничной в гостинице, где он остановился. И действительно был на целую голову ниже, и значительно мельче своей зазнобы. Ольге всегда было непонятно, как это Зося - настоящая казачка, щедрая, весёлая, общительная сошлась со своим хмурым, замкнутым, нелюдимым крокодилом. И как он смог привезти этот хрупкий, южный цветок сюда, в холод и стужу, на самый край Земли.
- Мне 34 года, - с грустью продолжала Зося, - На юге я жила в маленькой, уютной квартирке. На даче у подруги было несколько моих собственных грядок. Я очень люблю огород, закрутки. Там целый день крутишься по-хозяйству и никогда не устаёшь, и всё в радость. А здесь ничего нет, но каждый вечер выжатая, как лимон. У меня нет сил. Раньше мой крокодил хотя бы постоянно разговаривал со мной обо всём, и мне было этого достаточно, что бы любить его. А теперь... он уходит я ещё сплю, приходит я уже сплю. Как-будто его вообще нет. Детей он не хочет. Мне нечего и некого любить! Это всё не моё. Я живу чью-то абсолютно чужую жизнь. Вроде бы и дверь открыта, а идти-то мне некуда. На работу он меня не пускает, денег не даёт, продукты сам покупает, знает же, что я отличная хозяйка, из чего угодно вкуснятину состряпаю.
Это была правда. Зосенька каждый день приходила к подружке Оле и угощала её. Ещё когда она открывала дверь своей квартиры, за ней тянулся шлейф невообразимо вкусных ароматов. Руки её всегда были как после стирки: абсолютно чистые, распаренные и ярко-белые. Она никогда не жаловалась, но сегодня её прорвало... Ольга видела страдания подруги давно, и её всё это сильно возмущало:
- Ну всё, хватит! Надо что-то делать... Неужели ты не понимаешь, что его-то как раз всё устраивает. Он выдернул тебя из привычной жизни, увёз подальше от друзей и знакомых, лишил средств. Закрыл, как кащей, в своих хоромах (квартира действительно была огромная, четырёх комнатная сталинка). Вы никогда не вернётесь назад, и он тебя никогда не отпустит. Тебе бежать надо от него - неблагодарного. Таааак, - думала Ольга, - сейчас пойдём и купим тебе билет на ближайший прямой поезд. Жить тебе есть где? Квартирка твоя осталась ещё?
- Да, - ошарашенно ответила Зося, - там племяшка живёт, заодно и досматривает за ней.
Билет купили на следующий же вечер. Им повезло, что не сезон, и толпы отпускников не штурмуют кассы. Зосенька была как во сне. С самого утра она собирала вещи и готовила провизию в дорогу. Большую часть всего наготовленного она оставила крокодилу. Долго и со слезами писала ему прощальную записку. К вечеру зашла Ольга и отвезла её с вещами на вокзал. Подруги обнялись, всплакнули. Расстроенная Ольга с улыбкой сказала:
- Я бы тоже заперла тебя у себя, и никуда не отпускала. С тобой очень хорошо. Повезло твоему крокодилу, да только он не оценил. Где он ещё такое счастье найдёт?
Поезд двигался давно, но Зосенька этого не замечала. Печальная, она сидела у окна своей боковушки. Время идёт. По-тихоньку стала собирать на стол, есть-то надо. Задумчиво расстелила белую салфетку, на неё неторопливо поставила сочные котлеты, домашнюю чесночную колбаску, зажаристые отбивные, ароматные пирожки, картошку, запечённую по-домашнему, запечённые и свежие овощи.
Стол выглядел празднично. Всё домашнее, румяное, вкусное, но Зосенька ела без аппетита. Она неторопливо отламывала маленькие кусочки от пирога с луком и яйцом, и автоматически клала себе в рот, ничего не замечая вокруг. Очнулась она от того, что кто-то осторожно тряс её за плечо. Перед собой Зосенька увидела полный мольбы взгляд, устремлённый на её шикарный стол. Мужчина, продолжая завороженно смотреть на еду, смущённо произнёс:
- Не сочтите за наглость, пожалуйста, угостите хоть чем-нибудь.
- Да, да, конечно, угощайтесь пожалуйста, - Зоенька засуетилась пододвигая ему разные закуски. Она усадила незнакомца напротив себя. Ей стало не удобно, что сама ничего не предложила соседу по купе. От удовольствия тот блаженно закатывал глаза и урчал, как довольный кот:
- Ничего, никогда не ел вкуснее! Вы простите мне мою наглость, но не было сил терпеть. Это ж пытка, как вы неспеша всё это великолепие выставляли. Чуть слюной не подавился.
Зосенька светилась, как начищенный таз. Она улыбалась, слушала попутчика, и то и дело подкладывала ему своими идеально белыми ручками то котлетку, то мясо, то пирожок. Мужчина тараторил без умолку:
- Домашнее-то редко когда поешь. В гостях если только. А так (он махнул рукой), или в столовке, или в кафешке. Так ещё и пакет с едой в дорогу на вокзале в спешке оставил. Собирался в вагон-ресторан сходить, а тут вы. Какой уж тут ресторан!
Мужчина был рыжий и конопатый, но опрятный, приятной внешности. Проболтали они до поздней ночи. Всё ей попутчик про себя рассказал: как тяжело зарабатывал деньги на Севере физическим трудом. И всё для того, чтобы исполнить давнюю свою мечту - построить дом на берегу большого чистого пруда:
- Домик я достроил, карасей целый пруд развёл, жирненькие - такие красавцы, - он счастливо рассмеялся. - К водоёму пирс соорудил, широкий, удобный. Вот только хозяйки там нет, - хитро прищурился взглянув на Зосю. Кстати, давайте знакомиться - Гена!
- Зося, - обескураженно ответила она.
Все три дня, проведённые в дороге, Зосю не покидало чувство, что они давным-давно знакомы. Настолько легко и комфортно ей было рядом с этим мужчиной. Он был намного ближе и роднее её нелюдимого крокодила. Зосенька, подперев щёчку ручкой, внимательно слушала Гену и с нежностью думала: "А может вот это и есть мой настоящий крокодил".
До дома она так и не доехала. Расстаться они уже не смогли. Ольга каждый свой отпуск, не теряя ни одного дня, мчится к ним в гости на отдых. По красивому, сплошь усаженному цветами двору, носится рыжий мальчуган Антошка. А вечерами хозяева коптят толстых жирных, необыкновенно вкусных карасей, или же Зосенька запекает их в сметане.
Любимое место хозяйки, и её гордость - это конечно же погреб, где полки гнутся от обилия закаток и закруток с помидорами, огурцами, разнообразными салатами и аджиками, компотами и вареньями. Чего там только нет. И каждый раз Ольга увозит домой, на Север, огромные сумки гостинцев с юга. Зима -то у подруги будет долгая и суровая, Зосенька это как никто знает.