Глава 4.
Бахметову показалось, что за Тёмой вслед двинулся невысокий коренастый мужчина лет тридцати. Сергей прошёл за мужчиной квартала три; и тот, действительно, как приклеенный, шёл за Ларгиным, приостанавливаясь с безразличным видом, когда Тёма дважды переходил дорогу. В какую-то секунду Бахметов оглянулся и вдруг увидел, что и на него с вниманием смотрит сидящий на лавочке старик в круглых очках и палочкой в руках.
– Сергей, вы – везде, – засмеялся кто-то почти на ухо, и Бахметов, вздрогнув, увидел подбежавшего к нему Любимчика. Бахметов ещё раз посмотрел на скамейку, но никого там не увидел. – Хорошо, что вас встретил, а то уже хандрю. Пойдёмте выпьем! Ради бога, не отказывайтесь, у меня к вам разговор. Тут за углом неподалёку есть тихий кабачок – посидите со мной, я вас научу закусывать ром анчоусами – настоящая поэзия! Согласны?
Бахметов, подумав, кивнул головой. Что-то усталое было в выражении лица Любимчика – он будто уже не хотел сыпать остротами, но не потерял и обычной ухмылки на любой случай. Через две минуты Бахметов уже оглядывал подвальные стены, увешанные штурвалами, сетями, верёвочными лестницами и обломками мачт.
– Вот моя стихия, – окинув рукой пространство стен, засмеялся Любимчик, – кажется, он был уже пьян. – В позапрошлой жизни я точно был пиратом. Если бы вы знали, что такое морское одиночество в течение нескольких недель – такое ощущение, что на свете остался только ты и ещё десятка три мужиков. Куда не оглянешься – только гладь горизонта и одно лишь развлечение – пялиться на бурлящую воду за кормой…
– Разучиваете новую роль?
– Грубо, но в точку, – засмеялся Любимчик. – Решил подкалымить в попсовой комедии про пиратов – дали главную роль. Трагедии сейчас не в ходу, все хотят развлекаться. Вы никогда не думали о том, что для того, чтобы все жили-развлекались, кто-то должен очень серьёзно относиться к развлечениям – понимать их жилы и механику. А самим механикам веселья развлекаться почти не дано – все их развлечения окроплены тоской. Грустно, не правда ли? Лучше родиться ординарным человеком – жить, не думая; вставать поутру на работу, а вечером смотреть в телевизоре футбол – и ни о чём никогда не думать! Понимаете, ни о чём, – повторил Любимчик, принимая из рук официанта с подвязанным глазом поднос с бутылкой, деревянными стаканами и блюдом с глубоким дном. – Пейте, выдохнув, и замирайте на несколько секунд, а потом закусывайте, не стесняясь. А есть ли люди, которые никогда не думают ни о чём? – продолжал он, поморщившись после выпитого рома. – Кажется, это иллюзия, поскольку самый розовощёкий дурак – и тот мыслишку о смысле за пазухой держит, гладит её и любит, как самую задушевную мечту, поскольку мыслишка эта и есть его философия. Вы думали когда-нибудь, Сергей, о том, что философия – вещь сложно структурированная и на каждого, даже самого розовощёкого, найдётся своя ниточка. Уцепится он за эту ниточку, выдернет из общей ткани, извините, ноосферы и будет ею укрываться в холода и даже размахивать перед носом жены или подруги. Те, у кого есть ниточка, очень ею гордятся, вы знаете об этом? И у женщин есть эти нитки, но тут ещё большая хохма…
– Вы не любите женщин?
– Зря вы так резко спросили, – укоризненно посмотрел Любимчик на Бахметова и сделал ещё один глоток из стакана. – У меня к ним сложное отношение, но не думаю, что об этом интересно говорить именно сейчас, – Любимчик внезапно перегнулся через стол и приблизил своё лицо к лицу Бахметова.– Сергей слегка отклонился назад.– Хорошо,– захохотал Любимчик, откидываясь на спинку стула.– С женщинами большая хохма – их мыслишка связана лишь с желанием привязать к себе кавалера и держать, держать его рядом,– вот и весь смысл бытия. Вообще, Сергей, вам никогда в голову не приходило, что женщины слишком, слишком намеренно подчёркивают свою значимость в этом мире – подчёркивают поиском достойной для себя ситуации, – мне, например, уже дважды делали предложения; я отказала, долго решала…и т. д.? Не смотрите на меня с таким сочувствием. – Любимчик, будто самому себе усмехнувшись, хлебнул из стакана ром. – Женщины – совсем другой биологический вид, и давно уже на земле идёт война полов. Даже ваша Сашенька, – вдруг со злостью сказал он,– умница-красавица, Жизель танцует, а что у неё за мыслишки в голове, вы знаете?
– Но ведь если всё обливать грязью, вообще ни в чём не разберёшься.
– Что мне в вас симпатично, ну, кроме всего прочего,– то, что у вас абсолютно непредвзятый подход,– засмеялся Любимчик.– Вижу, у вас по поводу женщин другая точка зрения, ну и чёрт вам судья.
Продолжение - здесь.