Пока я пребывала в тягостных раздумьях о своей красоте и её консервации, Галя уже решила, какие предварительные ласки (зачёркнуто), предварительные процедуры мне нужны и отправила меня на гигантский анализ крови. Пока из меня тянули кровь, я поинтересовалась, когда прийдут результаты.
— Что значит «прийдут»? — недоуменно спросила медсестра. — У нас в РАМИ своя лаборатория, что-то будет готово в течении часа, что-то к концу дня, самые сложные — завтра утром.
«Твою мать, — подумала я. — В большинстве больниц своих лабораторий нет! А здесь — пожалуйста: получите и распишитесь».
Потом меня отправили к флебологу.
— Зачем? — спросила я. — У меня нет видимых проблем с венами…
— За тем, что если ты решишь что-то серьёзное делать с лицом, мы должны знать, что тебе можно, а что нельзя, — мне неразумной объяснила Галя.
Первую психо-сексуальную травму я получила в процессе визита к флебологу. Представьте, что молодой Рутгер Хауэр в белом халате предлагает вам обнажить ноги и подойти к нему близко в присутствии аппарата УЗИ. У него даже шрам на правой щеке есть! В миру реинкарнацию великого актёра зовут Кирилл Николаевич Фомин и он — врач-хирург, флеболог, сердечно-сосудистый хирург. Мне потребовалось время, чтобы осознать, что я — не внутри кинофильма с великим актёром, а на приёме у врача. Если вы зайдёте на сайт клиники посмотреть его фотографию — будете разочарованы. Кирилл Николаевич, умоляю, поменяйте фотографию! В реальности Вы много интереснее, чем стандартное фото на паспорт…
Пока я размышляла, зачем красивые мужики учатся хрен знает сколько лет, чтобы превратиться в доктора, а не блистать на сцене или экране, Кирилл Николаевич говорил:
— Ногу ко мне разверните, ближе, ещё ближе.
Было стыдно до того, что я вспотела. Он мял мою ногу рукой, искал впадины и изгибы, прикладывал датчик к различным рельефам моих ног. А в это время на экране аппарата УЗИ вспыхивали цветные картинки и ползли какие-то туннели. Мои вены Кирилла Николаевича разочаровали:
— Вы курите? — спросил он.
Я подтвердила.
— По возможности нужно бросать. Сейчас ваши вены вполне проходимы, но есть бляшки, с этим нужно что-то делать… Вы сможете встать на кушетку?
Я смогла при изящной поддержке доктора. Теперь мои коленки смотрели прямо ему в лицо. Мне страшно хотелось подмигнуть коленкой, но, увы, там нет глаз.
— У вас тут какая-то ерунда на экране, — сказал доктор ассистентке. — Сейчас я аппарат настрою.
Что-то там подкрутил, картинки на экране стали ещё интересней, включил звук и я услышала как поют мои вены и как артерии передают биение сердца. Нечеловеческая музыка!
— Давайте посмотрим артерии, для этого Вам придется лечь, — дал новую команду доктор. — Нет, не так, выше, ещё выше…
Меня от этого «выше, ещё выше» уже бросило в жар и я начала размышлять, что же Кирилл Николаевич говорит своей девушке…
Ассистентка тем временем попыталась провести со мной беседу о вреде курения:
— Скажите, девушка, а как давно Вы курите?
— За девушку, конечно, отдельное спасибо, а так более тридцати лет.
— А почему Вы курите? Привычка или потребность?
— В это трудно поверить, но я до сих пор получаю удовольствие от процесса…
— Ни чего себе, Вы — второй человек в моей жизни, который говорит об удовольствии…
Тут опять в разговор вступил доктор:
— Сейчас я поведаю Вам несколько медицинских страшилок…
— О, это известная забава людей в белых халатах!
— Так вот в 9 случаях из 10 ноги отрезают тем, кто курит. Ого, да у Вас роскошные артерии!
… В длинном гимназическом платье мне хотелось бежать по аллее Таврического сада, разбрасывая жёлтые листья, и кричать во весь голос: «Он сказал, что у меня красивые артерии»!
Наконец я вынырнула из мечтаний и, вспомнив картинки со схемой кровеносной системы человека из учебника по биологии за 6-й класс, спросила:
— Почему, если я собираюсь всерьёз заняться лицом, мы сейчас проверяем ноги? Мне трудно уловить связь.
— Потому что, если Вы решитесь на пластическую операцию, то нам нужно знать, насколько хорошо пройдет реабилитация. С моей стороны противопоказаний нет.
В заключении среди прочего Кирилл Николаевич написал: «Контактна, адекватна».
Ну вот теперь осталось дождаться результатов гигантского анализа крови и думать дальше, что с этими знаниями делать.