- Настя, а кто это на картинке? - настороженно спрашиваю дочку и показываю на мальчика, нарисованного голубым карандашом. У него желтые шортики и майка.
- Папа, это Костя. Он мой друг.
Дочке пять, она умная и очень старательная. Она умеет рисовать домики, динозавров и машины. Еще чуть-чуть и она будет это делать лучше меня, но это только радует. Радовало. Пока я не увидел его.
- Костя очень добрый, он меня смешит и говорит, что вы с ним давно знакомы, но как давно, если он такой маленький - дочка довольна. Видно, что она гордится своей смекалкой, а я с дрожью в голосе переспрашиваю.
- А сейчас он где? Он. Вот этот мальчик Костя?
- Как где? Да вот же, - она показывает на зеленое кресло у окна. Пустое зеленое кресло.
***
Солнце было ярким и теплым. Я с двумя друзьями пошел в лес за грибами. Мне только-только исполнилось десять и я самый младший в компании. Когда вышли к опушке, началась настоящая буря. Деревья гнуло к земле, гремел гром и в синих тучах сверкали молнии.
- Саша! Саша! Нужно бежать глубже в лес! Там ветер слабее, - закричал мне Коля - самый старший и опытный из нас. Глаза у него были испуганными, и его паника передалась мне и Артему. Мы побежали. Корзины путались в траве, ветках елей, и в какой-то момент мы их попросту выбросили.
Мы бежали, падали, поднимались, снова падали и бежали, пока не оказались на поляне. Там не было деревьев, не было ветра. Все внезапно затихло. И в этой тишине мы наблюдали, как поляна очень быстро заполняется густым обволакивающим туманом. Таким туманом, которого и не бывает вовсе.
- Мне здесь не нравится. Коля, пойдем отсюда, - вдруг услышал я свой шепот. Страшно было громким голосом потревожить это марево. За ним словно чувствовался кто-то холодный, липкий и жадный до тепла и человеческой крови.
- Тише! Тише! Идем! - ответил Коля, - держитесь с Артемом за руки, чтобы не потеряться.
И мы пошли. Пошли в ту сторону, откуда только что выскочили на поляну. Сколько там было? Метров пять или десять? В тумане было не разглядеть. Мы шли пять минут, десять, пол часа. Ничего не попадалось навстречу. Ни деревьев, ни края леса. Да где же мы? Что происходит?
И тут мы почувствовали, что под ногами начало хлюпать, а земля стала прогибаться при каждом шаге. Так мы поняли, что вышли к Поганому болоту, потому что других болот в округе не было. Вот только одна беда. Болото это было совсем в другой стороне, и мы никак не могли к нему выйти.
- Коля! Коля! - начал я плакать, - как мы тут очутились?
- Не знаю. Тихо! Тихо! Мы выберемся. Только нужно держаться вместе. Вместе. Держаться. Держаться, - он все повторял и повторял эти "вместе" и "держаться", а мы верили и шли. Шли дальше по болоту, но везде теперь было одно и то же: кочки поросшие мхом, черная вода и туман. Кочки, черная вода и...
И тут мы услышали голоса впереди. Они были едва различимы, и сначала нас даже обрадовали. Мы подумали, что это нас ищут и побежали навстречу голосам, но они не приближались, а как бы расходились в стороны, и начали звучать правее и левее. Они были все также безотчетливы, словно кто-то переговаривался полушепотом, чтобы его не поняли.
Но мы все еще надеялись на лучшее пока голоса не начали раздаваться позади нас. И тут Артем, за все это время не проронивший ни слова, прошептал.
- Они нас окружили. Окружили...
Артем шел в нашей тройке замыкающим. Он держал меня за левую руку, чтобы не потеряться, и тут я почувствовал, что его рука разжалась. Я хотел ухватить ее снова, но не смог.
- Нам не спастииись!!! - выкрикнул что есть мочи Артем безумным голосом, и бросился бежать в обратную сторону. Бросился бежать туда, откуда мы только что пришли.
Коля попробовал его остановить, но не успел. Туман был таким плотным, что Артем скрылся почти мгновенно. Мы слышали только его сбивчивое дыхание и шаги. Шаги. Шаги. Чавканье и хлюпанье его сапогов, а еще голоса тумана. Они становились все громче. Казалось, что они ликуют.
- Нееееты!!! Неты... - вдруг раздался крик, в котором очень сложно было узнать голос Артема. Я и до сих пор не знаю, что он кричал тогда. То ли "нет", то ли "не ты".
Он прокричал и умолк. И вместе с ним затихли все голоса. Пришла тишина. Звенящая и давящая. Мы не пошли за Артемом. Не пошли. Даже мысли не было такой. Была другая мысль. Что ему больше не страшно, а других мыслей не было.
Мы с Колей двинулись дальше. Хотелось делать что угодно, только бы больше не останавливаться. Не знаю, сколько времени мы шли. Может быть час, может быть день, может быть неделю, но ноги постепенно стали ватными и еле передвигались. А потом и совсем перестали слушаться.
Я тогда упал на моховую кочку и заплакал. Коля стоял рядом и все повторял, что надо идти дальше, надо идти. Но я слышал его голос все слабее и слабее, словно он сам подернулся дымкой и превращался в туман.
И тут я увидел маленького мальчика. Он вышел из тумана ровной походкой, словно болото совершенно не мешало ему двигаться.
Когда мальчик подошел ближе, я увидел, что у него очень худое тельце, синяя кожа, желтые шортики и майка.
- Здравствуй, Саша! Меня зовут Костя, - сказал он вкрадчивым голосом, - расскажи мне о себе. Моя мама вернется, и я передам ей твои слова. Она подумает, что я больше не мешаю, что я стал интересным и останется со мной. Ведь ты интересный, да, Саша?
Я не понял тогда его слов, но догадался своим детским умом, что это не сон , и что Костя моя последняя надежда чтобы выбраться. Я начал рассказывать. О себе, о друзьях, о родителях, о школе и приключениях. Правда мешалась с выдумками. Я рассказывал так, как никогда в жизни раньше этого не делал, а в голове была только одна мысль "только бы он не подумал, что я скучный". Я чувствовал, что моя жизнь зависит от этого.
Мальчик слушал. По его виду было непонятно нравится ему то что я говорю или нет. А потом истории закончились и я замолчал.
- Это все? - спросил Костя.
- Все. Больше я ничего не знаю, - ответил со страхом я и понял, что это действительно так. Я рассказал ему все.
После долгого молчания мальчик произнес.
- Мне понравилась твоя история. И мама будет рада. Иди, Саша. Пока что иди.
И он исчез, исчезло болото. Я лежал на опушке леса в том самом месте, куда мы зашли перед тем как буря началась. Испуганный Коля стоял надо мной и пытался меня разбудить. Рядом стояли наши корзинки.
Он рассказал, что я шел рядом с ним, а потом просто упал и долго не мог прийти в себя. Он говорил, что никакой бури не было и вообще ничего не было из того, что я пытался рассказать ему в ответ. Потом говорили, что мои видения последствия солнечного удара. Вот только Артем с тех пор пропал. Его так и не нашли. Да не очень-то и искали. Казалось, что про него почти и не вспоминают, словно эти воспоминания кто-то стирает.
Ни про какого Костю никто не слышал. Говорили, правда, про одну семью, которая когда-то давно поселилась рядом с болотом. Горожане. Странные. Ни с кем не общались, так что об их исчезновении узнали очень нескоро. А когда почувствовали неладное и приехали проверить, то нашли в доме только тельце маленького мальчика. Он умер от голода. Не смог выбраться из запертой комнаты. Все ее стены были исписаны кривыми буковками МАМАМАМА. Говорили, что мама мальчика постоянно оставляла его одного и кричала, что он ей мешает и портит жизнь. Не уверен, что это был Костя, не уверен, что это вообще было на самом деле.
Мальчик костя пришел снова, когда мне исполнилось пятнадцать. Разбудил среди ночи. В темноте его кожа как будто светилась голубым и холодным. Он сказал, что маме больше не нравится моя старая детская история и нужно что-то новое. Страх снова сковал меня и я начал рассказывать все, что со мной случилось за прошедшие пять лет, а он слушал и хмурился. И каждый раз как он хмурился, в комнату заливалась порция липкого тумана.
Когда я закончил, Костя сказал, что истории мои стали не такими интересными, мама будет недовольна и не захочет остаться с ним надолго. В следующий раз нужно подготовить что-то получше.
Когда мне исполнилось двадцать, он пришел опять. Я тогда уже думал, что все это мне только причудилось, и не было никакого Кости.
- Мне снова нужна история для мамы, - сказал он, снова явившись среди ночи. Мы тогда переехали в другой город и жили на десятом этаже, но это его не остановило.
Я рассказывал и рассказывал, а мальчик слушал и грустил. Это было видно, и это было страшно. Под конец рассказа я понял, что утомляю его, и совсем остановился.
- Саша, у тебя плохая жизнь. Ты скучный. Мама не останется со мной, если я это расскажу, - густой туман окутал комнату и шипел на непонятном языке что-то ядовитое, - ты не живой, Саша. Я тебе помогу. Помогу дорожить и приготовиться лучше.
Он исчез. Я остался на кровати в холодном поту и никак не мог прийти в себя. Что он имел в виду? Как поможет? Часы ползли очень медленно и я еле-еле дождался рассвета. Когда взошло солнце, я раскрыл окно и дышал его светом с мыслью, что меня пронесло.
Вот только днем позвонила мама и сказала, что отец умер. Она в слезах рассказывала, что по дороге на работу у него остановилось сердце. Он просто лег и уснул.
На похоронах было много людей и все заученно говорили, какой отец был замечательный и интересный человек. У этих людей были большие темные подглазины, потухшие взгляды и костюмы мышиного цвета. И все они не видели того, что заметил я. На ботинках, в которых отец шел на работу в то утро, была засохшая болотная жижа с ворсинками мха. Мох. В самом центре огромного города с его асфальтом и поребриками.
Про отца забыли очень быстро. Повторилось то же самое, что было с Артемом когда-то. Словно кто-то выгрыз воспоминания о нем. Казалось, что даже мама забыла о нем через пару дней.
Я все понял и постарался сделать свою жизнь интересной. Постоянно куда-то ездил, общался с разными людьми и с ужасом ждал двадцати пяти лет, когда придет Костя и снова попросит рассказать историю для своей мамы.
Но в двадцать пять он не пришел. Не пришел и в двадцать шесть, и в двадцать семь. Я женился, у нас родилась дочка. Жизнь успокоилась и стала ровной и приятной.
А вчера мне исполнилось тридцать два.
***
Дочка улыбается и смотрит на зеленое кресло, в котором никого нет, но я слышу голос. Его голос.
- Здравствуй, Саша! Мама снова скучает и хочет от меня уйти. Расскажи новую историю.
Я смотрю на дочку. У нее счастливые и большие глаза. Она такая воздушная и жизнерадостная. Я смотрю на дочку, и молю только об одном. Молю, чтобы моя жизнь не оказалась никчемной. Я не хочу, чтобы про неё все забыли.
