В первый раз я забеременела в 2000 году. Тогда мне удалось доносить ребенка до 24 недели, потом начались преждевременные роды, в результате которых на свет появился мальчик. Он не выжил.
Вскоре после этого я решилась на новую попытку, ведь врачи говорили, что все в порядке. Вторая беременность. Выкидыш. Потом еще один. И только тогда я узнала, что у меня слабая шейка матки. По мере роста ребенка она не может выдержать нагрузки и беременность обрывается.
В общей сложности я ждала ребенка пять раз. Безрезультатно.
А в 2015 году мое тело вдруг начало опухать: пальцы, ноги, лодыжки. Заметив это, я позвонила маме, которая работала медсестрой. Сказала ей, что беспокоюсь, вдруг это осложнение, вызванное приемом лекарства от давления.
Когда доктор сообщил мне, что я на 18 неделе беременности, я была одновременно и в шоке, и в восторге. Мы не ждали, не планировали, не верили, мы просто были в отпуске все лето. Однако ситуация снова стала критической на 21 неделе беременности. Мое давление зашкаливало, меня в любую секунду мог разбить инсульт. Доктор ругалась, говорила, чтобы я даже не приезжала к ней на прием, а сразу ехала в больницу, потому что мне нужен контроль.
Однако я не послушалась. Каждое утро и вечер по телефону передавала врачу показания давления. Мне звонили люди, но я едва могла говорить. На следующем приеме я услышала то, чего так боялась: сердечная недостаточность, нужно остаться в отделении интенсивной терапии, и, чтобы выжить, я должна прервать беременность.
Они говорили: «Вы потом можете попробовать еще раз», но я думала: «Что? Нет! Мне 40 лет, я не могу попробовать еще раз». Бог не просто так держал меня в неведении половину беременности, я чувствовала, что должна ее сохранить.
Несмотря на то, что пульмонолог на коленях умоляла меня передумать, я была непоколебима. Я верила, что мы оба справимся и во всем этом есть своя истинная цель. Наш сын родился на свет в октябре 2015 года, на 16 недель раньше срока. Он весил 350 граммов и стал самым маленьким ребенком, родившимся в Вирджинии. Мы были вне себя от радости, еще не зная, что Калеб больше года проведет в больнице и переживет четыре сложнейших операции.
Каждый божий день я заходила в отделение интенсивной терапии, затаив дыхание, потому что не знала, чего ожидать. В первую ночь, казалось, с ним все было хорошо. На вторые сутки состояние ухудшилось, несмотря на 9 различных препаратов, которые поступали в его организм. Я еще не могла ходить после родов, но врачи пригласили меня к сыну, чтобы попрощаться. Они сказали, что эту ночь он не переживет. На что я ответила: «Вы должны сделать все возможное, чтобы удержать его на Земле».
Моими ли молитвами или стараниями бригады врачей, но Калеб справился. За ночь его состояние улучшилось настолько, что ему отменили два препарата. Я столько раз видела, как врачи оживляли моего ребенка, что не сосчитать. Бывало, они встречали нас в дверях, чтобы сообщить плохие новости. В конце концов, спустя 356 дней, сыну впервые разрешили вернуться домой.
Несмотря на то, что у него диагностировали 14 заболеваний, среди которых детский церебральный паралич (ДЦП), слабость стенки трахеи, проблемы с легкими, мы более чем счастливы и готовы приспосабливаться к новой жизни.
Конечно, люди будут смотреть на него. И я не собираюсь его изолировать. Если мы едем куда-то, то едем всей семьей. Если мы идем в торговый центр, то и он идет в торговый центр. Если мы идем в церковь, он тоже идет в церковь.
Да, брать с собой каждый раз почти 38 кг. медицинского оборудования (шесть различных аппаратов) нелегко, но это не самое трудное. Самое трудное принять реакцию других людей.
Дана Гриффин-Грейвс
Подписывайтесь на нас, чтобы видеть больше интересных статей в ленте, и присоединяйтесь к обсуждению статьи в нашей группе Вконтакте.