Народ попрятался, один в аллее,
Закрыл глаза, и вижу белый город.
Дворец, старик мигренями болеет,
Зовёт собаку, разрывает ворот.
А у ворот беснуются людишки,
И как всегда, им на потребу зрелищ.
Иные, уже выпили винишка,
Но туч не видят, сильно загалделись.
Чудак, в хламиде рваной пред Пилатом,
Про перерезанную нитку фразы.
Про то, что должно быть друг другу братом,
Все люди добрые? В кнуты заразу.
Переживал он о неразберихе,
За ним записано превратно было.
Глупцом в пергамент козий очень лихо,
Что б глупость камнем истин не застыла.
Сгущалось небо, громыхнуло рядом,
Открыл глаза, увидел Патриаршьи.
С погодой нету никакого сладу,
Куда теперь пойти душе пропащей.
Сон освежил меня, и сразу вспомнил,
Попутчик, тот, что был сейчас со мною.
Куда ушёл? Живой ли он? Накормлен?
И как по городу с пустой мошною?
Опасно здесь, трамвай зарезать может,
Или из яиц вылупятся гады.
Вон, абырвалг какой то, кости гложет,
И кем то, в клочья порванную Правду.
Убей, не вспомню ни лица, ни роста,
И по какой такой нужде мы вместе.
Какие мы должны решить вопросы,
Но чую, нужно быть мне с ним, хоть тресни.
Часть 3.
Дождь отменило, передумав небо,
Отмыть столицу, труд совсем напрасный.
Народ, от зрелищ, разошёлся к хлебу,
Трамвай по кругу, властною указкой.
А я шатался вечером Московским.
Заглядывая, проходящим в лица.
И чем-то в бок, толкали острым.
Мол, понаехали, живей, тупица.
Но очень сильно пахло равнодушьем,
Не скажет встречный время и дорогу.
Был вечер свеж, но стало очень душно,
Народ бежит, в музей, в кабак, в берлогу.
И я ушёл с проспекта, не спросивши,
Не видел кто? Того, что был со мною.
Но глупо спрашивать у тех, спешивших,
Здесь каждый, говорит, только с собою.
Ну вот, Москва-река, гранит ступеней,
-Товарищ, не найдётся папироски?-
Из-за спины приблизились две тени,
-Угу, найдётся, в портсигаре плоском.
-Издалека?
-Ну да, неблизко.
-Приезжих видно, а город то, дыра,
Красивый, но какой то очень склизкий.
-Не знаю, впервые на семи холмах.
Тот, подлиннее, в клетчатом костюме,
Всё балагурил, шутки рассыпая.
Второй, толстяк, как будто был угрюмей,
Молчал он, по кошачьему зевая.
Разговорились, то да сё, беседа,
Под папиросы, весёлою была.
Знакомцам новым, я беду поведал,
Пропал попутчик, такие вот дела.