То чем ты занимаешься, в какой-то момент пустеет, а вместе с этим пустеешь и ты. И как бы не любимо тобой все это было, эмоций там больше нет. А продолжать заниматься этим, без них, как мне кажется пошлость. Может быть это на пару дней, может быть на месяц, на полгода или на несколько лет.
3 года назад почувствовав это я подумал о том, что мне стоит сменить обстановку. И вот что из этого вышло.
Я приехал домой, открыл ноутбук, вбил в поисковике «работа за границей, без знания языка». У меня не очень хороший английский, к тому же я не был уверен в том, что мне дадут визу в Европу, поэтому смотрел страны с безвизовым въездом. И в основном на сайтах висели объявления о свободных вакансиях в Израиле. Я сохранил несколько вкладок с контактами и проносил все это в себе несколько дней. После чего все таки решил попробовать и позвонил на один из номеров. Его звали Аарон, мы договорились встретиться на следующий день у здания Синагоги, на Китай-городе. Как я понял, Аарон со своими земляками занимался трудоустройством людей в Тель-Авиве, выступав в роли посредника, получая за это свою комиссию (200$) и процент с первого месяца работы (300$) . Вариантов было немного, либо ты идёшь разнорабочим на стройку (1500$) либо работником на ферму ( 1150$). Я не претендовал на что-то другое, да и не за этим я туда ехал, поэтому это было скорее формальностью. Но история с фермой показалась мне более привлекательной. Аарон проверил мои документы, все в порядке. Мы встретились еще через пару дней. И первым делом он спросил меня : «Зачем тебе это нужно? Ты не похож на человека, которому нужна такая работа». Я рассказал ему все как есть, не думаю, что он меня понял, но вряд ли это имело какое-то значение. В этот же день мы купили билеты. Договорились на 6 месяцев. Я выехал из квартиры, из офиса, закрыл магазин, отвёз подруге собаку и собрал все свои вещи. Никто кроме родителей об этом не знал. Все происходило как будто не со мной, я до последнего не верил, что куда-то еду. Аарон рассказал мне мою легенду: я ехал к своему знакомому, преподавателю московской хоральной синагоги. Мне дали традиционную шапочку и футболку с красной нитью, я выучил минимальный набор слов на иврите, чтобы ответить на вопросы пограничника. У меня был простой, кнопочный телефон без контактов, на который по прилету мне должен был позвонить встречающий меня в Израиле человек. Я чувствовал себя странно, толи героем из кинофильма, толи наркокурьером. Не знаю. Смешанные чувства.
В самолете, за полчаса до посадки, иду в туалет, переодеваюсь в выданную мне одежду. Тогда я не знал, что израильская граница одна из самых суровых, то есть военное положение, мигранты, к тому же иметь израильское гражданство – это очень престижно и желанно для многих. Вот и по статистике 15-20 человек с каждого рейса без объяснения причин отправляются обратно.
На паспортном контроле у меня забрали документы и отправили в очередь в кабинет с белой дверью. Я подумал, что раз я там не один, значит в этом нет ничего необычного. Через пару часов у меня начинает садится телефон. Я пишу Аарону смс: «Кажется, что-то идет не так». Он отвечает мне, что это абсолютно нормальная процедура, мол все через неё проходят. Где-то через час меня приглашают в кабинет. Сажусь. Перед мной человек в форме, рядом с ним переводчик. Начинают расспрашивать, кто я, откуда, зачем и куда. Было такое ощущение, что все все знали и я уже понимал, что моя история начинает провисать. Сейчас представляю, как же глупо все это выглядело. Я старался говорить как можно меньше, чтобы не ляпнуть ничего лишнего. Это продолжалось недолго. Через пару минут пришёл полицейский, сфотографировал меня, снял отпечатки пальцев, заполнил какие-то бланки, дал мне справочный лист, отвёл в комнату ожидания. Там я прочёл, что мне закрыли въезд на территорию Израиля на 10 лет, по причине, подозрение в транспортировке наркотических средств. Понятное дело что ничего у меня с собой не было.
В комнате было человек 5-6, все говорили про депортацию. Я сидел часа 4, постоянно кого-то приводили, уводили, меня не трогали. Окончательно сел телефон, я успел написать Аарону, что он подонок. Я думал, что сейчас нас просто посадят на обратный рейс, но вместо этого нас посадили в служебную машину и куда-то повезли.
Это здание было похоже на полицейский участок. Мы сдали все свои вещи, сделали опись, нас отвели в медицинский кабинет, давление, пульс, после чего нас развели по камерам. Захожу и говорю: «Здравствуйте! Я здесь впервые, не знаю, как все это делается. Меня Саша зовут». Мне показалось, что нужно быть максимально искренним. Справа у стены была свободная койка, на неё я и сел. В камере кроме меня было еще 8 человек (украинец, белорус, молдаванин, англичанин, француз, афроамериканец и пара местных). У всех была своя душераздирающая история, но мне кажется каждый из нас понимал зачем мы все сюда приехали.
Я не думал о том почему я здесь. Никто ничего не знал. Это момент прострации, причём коллективный. Как будто не с тобой все это происходит. Волновался лишь за то что я без связи. И за то что я не могу хотя бы отписать родителям, что все в порядке.
И все последующие дни никто не знал где я нахожусь. В камере была постоянная текучка (кто-то был два-три дня, а кто-то два-три месяца). Помню у окна лежал парень, молчаливый, очень тихий. Он находился здесь дольше всех, второй месяц, в один из дней он вскочил и начал барабанить в дверь, кричать что-то на своем языке. В камеру зашли два охранника, вынесли его в коридор, избили и бросили обратно. Это не очень приятное ощущение, когда при тебе избивают человека, который даже не сопротивляется, а ты на все это смотришь и поделать ничего не можешь. Хочется просто отвернуться к стенке, закрыть глаза и проснуться дома.
Провел я там 8 дней. Если бы в первый день мне бы об этом сказали, было бы проще. Первые 3 дня думал о том, как я могу с кем-нибудь связаться, потом когда понял что это бесполезно, успокоился и наверное смирился. Просто ждал. Скукота. Лежишь и смотришь в потолок. Считаешь плитку, дверные петли, спишь. Говорили мы в основном по ночам, чтобы больше спать днём. Так время шло быстрее. Утром нас выводили на пятиминутную прогулку, затем был завтрак (холодный чай и булка с оливками), также, каждый день нам выдавали тюбик с зубной пастой. Ей мы рисовали на стенах. На обед был в основном рис с котлетой или овощами. Вечером была снова пятиминутная вечерняя прогулка. Ужин, обычно давали то же что и на обед. Отбой.
На 4 день, в туалете я нашёл окурок и спрятал его за батарею, пригодится. В камере, на столе, лежала книга, я вырвал из неё лист и написал окурком номер мамы, чтобы потом передать его тому кто будет выходить, чтобы тот написал ей смс, что у меня все хорошо, я за городом без связи и что через несколько дней я позвоню. И каждому кого выпускали я передавал эту записку, потому что не был уверен что кто-то это сделает.
Мама потом говорила, что ей через день приходили смс с неизвестных номеров. Зато она была спокойна.
Я очень не люблю анекдоты, но этот мне приходилось слушать каждый день. Шерлок Холмс и доктор Ватсон идут по улице и Шерлок говорит: «Ватсон, сейчас мы завернем за угол и получим пизды». «Откуда вы знаете, Холмс?» – не верит Ватсон. «Поверьте, коллега. Я просто знаю», – говорит Холмс. Они заворачивают за угол, получают пизды. Встают, отряхиваются и Ватсон спрашивает: «Так все-таки, откуда вы знали?». «Да я вчера на них выебывался,» – отвечает Холмс.
В четверг мне сказали, что в пятницу за мной прийдут. Никто не пришёл. Пришли в субботу. Мне выдали вещи, посадили вместе с остальными в машину и отвезли в аэропорт. Наш рейс был вечером, нам разрешили гулять до 18:00 по терминалу. Хорошо, что в сумке была банковская карточка и первым делом я побежал в магазин, чтобы купить одежду. Так как моя совсем немного устала. У меня не было документов, посадочного талона и на кассе, девушка из очереди пробила все вещи на себя. Я пошел в туалет, умылся, помыл голову, переоделся в чистое. Нашёл фуд-корт, поел, зарядил телефон, написал родителям, мол все в порядке, скоро буду дома. Аарону ничего писать не стал.
А смысл? Вечером нас посадили в самолет, сказали, что документы наши у бортпроводника и мы получим их в Москве по прилету. Когда самолет приземлился в Москве, командир экипажа по громкой связи пригласил всех на выход, кроме нас: «Депортированные остаются на своих местах». Все пассажиры тут же заозирались по сторонам. Чтобы не привлекать лишнего внимания, я встал вместе со всеми. Прошёл вперед и уселся на первых местах. К выходу за нами на мигалках приехала полицейская машина. Нас привезли к зданию аэропорта, привели к к кабинету и часа 3 мы ждали какого-то начальника. Захожу в кабинет. Сажусь. Мне дают лист и ручку. Пиши. Что писать? Пиши на них заявление. Я спросил : «А есть ли в этом смысл?». Он ответил, что нет. И я не стал ничего писать. Мне отдали документы и отпустили. Я доехал на такси до Курского вокзала. Оттуда пошел пешком на Комсомольскую, сел в электричку и поехал домой.
Я потом думал для чего эта ситуация. Просто так ведь не бывает ничего.
И вот. Наверное я просто перегрузил себя, переоценив и свои возможности и возможности тех кто принимал во всем этом участие. И после этой истории отбросилось лишнее, перезапустилось и я снова почувствовал и нужность и эмоцию от того, что я делаю. Поэтому я ничуть не жалею, ведь как правило развитие идёт через крайность. Через два месяца после возвращения открылся новый магазин, появилась футбольная команда, а через год я начал писать и издавать журнал. Всем этим я занимаюсь и по сей день, чему очень рад!